Леонид Сурженко - Воспитание без крика и истерик. Простые решения сложных проблем

 отказаться от прогулки, мило поведав дочке, что, пока вы выбирали платье, время вышло, и вам пора заниматься кухней;

 предложить девочке самой выбрать платье – маме же лучше в это время удалиться в другую комнату (каприз, как и любая демонстрация, рассчитан на публику; «сольные» капризы ребенку, как правило, неинтересны);

• поговорить с дочкой, используя активное слушание, обязательно высказав, что вы чувствуете. Вариант более сложный, но, видимо, самый конструктивный.

Вообще, капризы и истерики – это тема отдельного разговора. Мы подробно рассмотрели их в седьмой главе. Тут же достаточно упомянуть, что каприз и истерика, как всякое фальшивое действо, – это не суть ребенка, и поэтому искоренять их желательно быстро и решительно. Корчак, горячий сторонник возможно большей свободы для ребенка, предостерегал:

«Стало быть, все позволять? Ни за что: из скучающего раба мы сделаем изнывающего от скуки тирана. А запрещая, закаляем как-никак волю, хотя бы лишь в направлении обуздания, ограничения себя, развиваем изобретательность, умение ускользнуть из-под надзора, будим критицизм… Позволяя же детям „все“, бойтесь, как бы, потакая капризам, не подавить сильных желаний. Там мы ослабляли волю, здесь отравляем».[6]

Родительские ожидания, навязывание своего стиля поведения, своих жизненных позиций зачастую нисколько не облегчают, а лишь утяжеляют и омрачают жизненный путь ребенка. Конечно, родительский опыт бывает ценен. Однако ценен он в первую очередь для самих родителей, ибо каждый опыт индивидуален. То, что подходит одному, может совершенно не подходить другому. Дети все равно будут нарабатывать свой опыт, набивать свои шишки. Чрезмерная опека только вредит: ребенок не видит препятствий, он не вырабатывает иммунитет к окружающему миру. Навязывание же ему не свойственных его характеру реакций и стилей поведения лишь усугубит проблему поиска собственного пути, собственной индивидуальности. А значит, добиться успеха в жизни этому ребенку будет нелегко. Просто потому, что добиваются успеха своими талантами, в чем бы они ни выражались. А талант нужно развивать. И чтобы его развивать, сначала его нужно открыть, не так ли? То есть изучать себя, искать свои сильные стороны, а не подстраиваться под ожидания своих родителей.

«Вместо того, чтобы наблюдать, изучать и знать, берется первый попавшийся „удачный“ ребенок и предъявляется требование своему: вот на кого ты должен быть похож.

Нельзя, чтобы ребенок состоятельных родителей стал ремесленником. Пусть уж лучше будет человеком падшим и несчастным. Не любовь к ребенку, а родительский эгоизм, не благо личности, а тщеславие толпы, не поиски пути, а путы шаблона».[7]

И еще одна прекрасная цитата:

«Ребенок – это пергамент, сплошь покрытый иероглифами, лишь часть из которых ты сумеешь прочесть, а некоторые сможешь стереть или только перечеркнуть и вложить свое содержание.

Страшный закон? Нет, прекрасный. В каждом твоем ребенке он [закон] видит первое звено бессмертной цепи поколений. Поищи в своем чужом ребенке эту дремлющую свою частицу. Быть может, и разгадаешь, быть может, даже и разовьешь».[8]

Другим важнейшим моментом Корчак назвал внимание. Самое обыкновенное человеческое внимание. Наибольшее количество ошибок, конфликтов и неловких ситуаций случается как раз из-за недостатка нашего внимания. Не обратили внимания, вовремя не заметили, проглядели. А ведь выражение о том, что самое главное в жизни – это оказаться в нужный момент в нужном месте, очень даже верно. Поэтому чрезвычайно важно уловить этот момент, не пропустить его. Сегодня ваш сын нуждается в вашем совете, но завтра – завтра, может быть, он больше и не подойдет. В воспитании – как в медицине: важно не запустить, не проглядеть. Потом будет хуже. А иногда – и поздно.

«Уважайте каждую отдельную минуту, ибо умрет она и никогда не повторится, и это всегда всерьез: раненая – станет кровоточить, убитая – тревожить призраком дурных воспоминаний».[9]

Внимание и наблюдательность – порой единственное и самое надежное орудие родителя, который искренне хочет установить со своим ребенком доверительные и теплые отношения. И полагаться на стороннюю помощь – школы, психолога, воспитателей или знакомых – тут не стоит: у родителя гораздо больше возможностей узнать и понять своего ребенка, чем у самого лучшего психолога. Хотя бы потому, что они живут вместе. Психолог же (педагог или воспитатель) видит ребенка лишь эпизодически, наблюдает лишь в каких-то весьма ограниченных ситуациях. Хотя, конечно, иногда взгляд со стороны, свежий взгляд, может дать очень многое.

Правда, для того чтобы быть внимательным, необходимо время. Которого почему-то постоянно не хватает. «Работа – дела – работа» – зачастую из этой цепочки такое понятие, как воспитание, просто выпадает. Как будто впереди у нас целая вечность. Однако у нас ее нет.

«Мы наивно боимся смерти, не сознавая, что жизнь – это хоровод умирающих и вновь рождающихся мгновений. Год – это лишь попытка понять вечность по-будничному. Мир длится столько, сколько улыбка или вдох. Мать хочет воспитать ребенка. Не дождется! Снова и снова иная женщина иного встречает и провожает человека».[10]

Внимание и внимательность к ребенку – основа любого истинного воспитания. Большинства проблем со своим ребенком можно было бы избежать, вовремя проявив немного внимания. Не нужно гадать, нужно видеть.

Легко заметить, когда ребенок расстроен, напуган, когда ему плохо. Легко понять, что ребенок хочет поговорить, поделиться своими горестями, – вот же, крутится возле вас, время от времени заглядывая в лицо. Это же так просто! Не может сосредоточиться, берется за все подряд, тут же бросает это занятие, ходит из угла в угол – сильный стресс. Внимание, родитель! Ребенку очень плохо! Именно теперь ему нужна ваша поддержка. Но никак – не допрос.

Или вот еще наблюдение: ребенок необычно возбужден, он оживленно беседует с вами, глаза блестят, жесты активны и размашисты, он полон непонятного энтузиазма и активности – ох, не мешало бы к наркологу сходить…

Собственные наблюдения, собственный опыт Корчак ставит превыше книжного знания. Знания отвлеченного и ограниченного. Корчак призывает думать, верить себе, а не книгам или советам «авторитетов». Ибо советы со стороны – это описание чужого, иного опыта, который не имеет отношения ни к вам, ни к вашему ребенку.

«Из-за книг с их готовыми формулами притупилось зрение и обленилась мысль. Живя чужим опытом, наблюдениями и взглядами, люди настолько утратили веру в себя, что не хотят смотреть своими глазами. Будто печатное слово – откровение, а не результат наблюдений – только чьих-то, а не моих, вчерашних, а не сегодняшних, над чьим-то, а не над моим ребенком».[11]

Внимательное отношение к ребенку поможет вам также определиться с важнейшим вопросом прав ребенка. Может быть, кому-то покажется, что понятие «права ребенка» – это нечто эфемерное, не имеющее отношения к воспитанию, никоим образом не влияющее на ваши взаимоотношения с ребенком? Как бы не так! Именно вопрос прав (и обязанностей, раз уж на то пошло) вашего ребенка и ваших зачастую является яблоком раздора в семье. Особенно остро этот вопрос встанет в подростковом возрасте, однако и трехлетние дети уже требуют! Именно требуют! Уважения к себе как к личности – в кормлении, одевании, выборе игрушек, прогулке, тысяче «хочу». Вот тут и начинается настоящая головная боль: «Что позволить?», «Что запретить?», «Когда можно, когда нет?» и т. д. Может быть, ребенок еще мал, чтобы что-то требовать? Может быть, это всего лишь капризы, которые следует беспощадно подавлять, а то ведь, если он с малых лет такой, что будет потом? Вот тут-то, собственно, нам и придется рассчитывать только на себя. Ибо никакая книга не укажет, какая степень свободы нужна именно вашему ребенку, какие права жизненно необходимы именно для его развития. Где запретить, а где позволить – это решать вам.

«Мать не хочет видеть эту проблему, предпочитает лениво, трусливо отсрочить, отложить на после, на потом. Не хочет знать, что ей не удастся, воспитывая ребенка, ни устранить трагичную коллизию неправильного, неисполнимого, не проверенного на деле хотения и проверенного на деле запрета, ни избежать еще более трагичного столкновения двух желаний, двух прав в одной области деятельности. Ребенок хочет взять в рот горящую свечку – я не могу ему этого позволить; он требует нож – я боюсь дать; он тянется к вазе, которую мне жалко, хочет играть со мной в мяч – а я хочу читать. Мы должны разграничивать его и свою свободу».[12]