Леонид Сурженко - Как вырастить Личность. Воспитание без крика и истерик

Опять же золотое правило – все хорошо, что в меру. В меру и отдых, и развлечения. В меру свобода и обязанности. В меру дисциплина и веселые загулы. А иногда (лишь иногда!) – и выше этой меры. Почему бы и нет? Помните: «Нельзя, но если очень хочется…» Очень-очень!

Возникает вопрос: так где же мера? Как найти границу? Сколько «можно», а сколько – уже «нельзя»? И опять-таки, вряд ли мы найдем ответ в книгах. Разве что подсказку:

«Давай попробуй, а мы посмотрим, поднимешь ли, сколько шагов сделаешь с таким грузом и одолеешь ли столько ежедневно».[16]

Это же просто! Это же совсем просто: установить правило и понаблюдать: справляется ли. Причем не разово, не одновременно, а ежедневно. Как справляется? Если ребенку трудно приспособиться к требованию, что же – смягчим его. Если слишком легко – можно добавить еще что-то. Главный симптом правильности действий – охотное выполнение ваших требований ребенком. Весел и бодр – какие трудности! Так и должно быть. Приуныл, устал, бунтует – нагрузка велика. Скучает – наоборот, нечем заняться. В целом справляется, но иногда бывают «залеты» – не беда, нужно похвалить. Именно похвалить – за старание, а не ругать за провал. Как правило, именно у детей проблемы не с желаниями, а с возможностями. Не сделал – значит, не смог. Не обязательно физически – запомним это. Может быть, просто день неудачный…

Вообще, постоянный, непрерывный призыв Корчака – прощать, понимать, принимать. Потому что зло только приумножает зло, но никак не борется с ним. Потому что добра и так немного. Потому что нужно относиться к другим так, как хотим, чтобы они относились к нам.

Нет ни смысла, ни возможности описать в одной главе все произведения Корчака. Да и не стоит. Лучше попытаться найти его книги. Если не в книжных магазинах или библиотеках, то в Интернете. И перечитать самому. Я думаю, в его творениях можно найти ответы на многие вопросы, которые даже не затрагиваются во многих других «серьезных» педагогических изданиях. Однако хочу предупредить заранее – после этого чтения вопросов, скорее всего, станет еще больше. Впрочем, так и должно быть после встречи с мудрой книгой…

Нет, я отлично помню, когда первый раз увидел Своего в окошке роддома. Не знаю, как передать… Нет, ничего такого «особенного» не чувствовал, просто какое-то нереальное состояние… Все не мог сообразить: я что, уже отец? Вот тот, в окне, орущий и красный – это сын? Мой сын? Мне теперь – радоваться? Помню только, что голова кружилась. От радости, от непонимания перемены – не знаю.

Это потом я понял, как «попал». Даже не по перешептываниям тещи с законной супругой. И не по ехидным взглядам старушек у подъезда – мол, попался, голуба… А по ощущению, атмосфере, по тому, как изменилось отношение окружающих, самых близких людей, для которых ты сам когда-то был пупом земли. А теперь – теперь ты даже не половинка пупа. Так, придаток этого нового орущего свертка, который ты тащил на своих руках четыре больничных лестничных пролета, захлебываясь от тупого щенячьего восторга. Ты вез его домой, в свой дом, в свою мирную обитель, в место, где ты, а потом Мы провели самые сладкие часы жизни, в свою хрупкую Вселенную, где третий – лишний… И вот он, третий, уже здесь. В самом сердце твоего уютного мирка. И с этим что-то нужно делать…

И ты понимаешь, что это – обман. Это – сети. Ты подписал себе приговор. Там, в ЗАГСе. Под аккомпанемент Мендельсона, под сладкие речи и льстивые улыбки окружающих. Одни из них уже знали, что это такое – брак и дети, но тоже улыбались. Потому что это – Мировой заговор. Раз «попал» я, «попади» и ты. Другие, которые еще не почувствовали тяжести семейных уз, смотрели с наивной завистью. И ты упивался этими улыбками, принимал их за чистое золото, позволял лить в себя вино и прочие анестетики, коими щедро поили тебя свои же ближние – дабы не одумался, дабы не оценил ситуацию… Но это были цветочки. В ЗАГСе твою свободу лишь ограничивают, а вот твой первенец тебя свободы лишает.

Чего тут плакаться? Сам виноват. Как говорится, одно неловкое движение… Раньше надо было думать, теперь думать – некогда. Теперь нужно ОБЕСПЕЧИВАТЬ. Того, в свертке. Добывать финансы, сидеть над кроваткой, менять памперсы, замещать Ее на кухне, возить в поликлинику, спать на диване в одиночку, потому что Он просыпается семь раз за ночь… Все – для него, того, кто пришел заместить тебя на этой земле. Может быть, я плохой отец, но эта мысль меня не вдохновляет. Я не хочу, чтобы жили за меня. Я не хочу, чтобы меня замещали. Я хочу жить сам, жить хорошо и, по возможности, счастливо. Я говорю что-то не то?

Родитель… Роди-и-тель. Вслушайтесь: это звучит гордо. На самом деле гордо. Вы – уже не просто «милочка» или «молодой человек». Вы – РОДИТЕЛЬ. Вы – «папа» или «мама». То есть не просто человек, а… А…

Или уже не совсем человек? Человек, но…

Вот это «но» как-то не слишком вдохновляет. Мы говорим – «родитель», а подразумеваем – «тот, кто живет ради своего ребенка». Ну, конечно, можно не так пафосно. Может, не только «ради», но уже – не только «для себя». Значит, уже спутанный по рукам и ногам (или только по ногам) маленьким орущим свертком, который мы так опрометчиво забрали из родильного дома. И никто – заметьте, никто – не возмутится положением, в котором оказываются взрослые, молодые и сильные люди: теперь они – не свободны. Теперь вы не увидите сочувствия в глазах вашей матери или отца или в глазах соседок старушек, когда закончите стенать над несправедливостью судьбы и нелегкой родительской долей. Потому что ответ будет жестким и однозначным: «А чего же ты хотела (хотел)?! Ты теперь мама (папа)!» А значит, права на личное счастье не имеешь, ибо твое единственное счастье – в семье или, как вариант, в детях.

И как вам такая перспектива?

Как по мне – то тоскливо. Без фантазии. Не вдохновляет. Хотя детей я, как любой нормальный родитель, люблю. Но вот беда: не меньше я люблю саму жизнь, ее яркие краски, ее маленькие (и большие) радости. Да, у меня есть дети. И что же – это означает, что мой конец света уже пришел? Что я вынужден буду тяжко влачить семейное ярмо до самой физической кончины, чтобы не дай бог не прослыть среди окружающих меня милых людей плохим родителем? Тешить себя надеждой, что вот выдам замуж/женится, тогда и для себя поживем… А если меня не греет надежда отдохнуть на пенсии? Если душа просит, то «танцуй, пока молодой»? Можно, конечно, все бросить – только ведь это крайность. Бросить то, во что столько вложил… Семья, дети – разве это лишь для того, чтобы вытягивать твои силы? А может быть, есть какой-то третий путь – чтобы и вашим, и нашим? Я думаю, он есть, путь счастливой жизни в семье. Не верится? Тогда по порядку.

Маленькие детки – маленькие бедки. Что верно, то верно. Однако что касается лично меня, то самое страшное время для родителя, на мой взгляд, это как раз самое начало. Когда ты – впервые родитель. Когда еще вчера было «счастье вдвоем», а сегодня в вашей квартире (комнате, доме, кровати) – третий, новый, совсем непонятный и тем страшный. Да, страшный. Разве не так? Страшный, потому что совсем неясно, чего он хочет, зачем орет, почему не спит… Потому что, глядя на этого Нового, ты постоянно задаешь себе пугающий вопрос: ЧТО ДЕЛАТЬ? А действительно, что? Как узнать, если этот – ну, который новорожденный – не может сказать, показать, написать, в конце концов… Он ведь только плачет, пыжится да иногда (о чудо!) глупо улыбается беззубым ртом. Какое тут родительское счастье, когда на одну такую бессмысленную улыбку приходится часов десять хлопот, нервов, метаний между кроваткой, кухней и стиральной машиной…

Нет-нет. Я не собираюсь писать главу о том, как воспитывать младенца. По крайней мере, не в этой книге. Я не о том.

Просто о счастье нужно – с самого начала. С самого вот этого орущего красного комочка, который, впрочем, временами бывает очень мил. Просто вспомним это время, вспомним чудовищное ощущение беспомощности, собственного бессилия и глупой уверенности, что другие – те, которые постарше, поопытнее, поумнее, наконец, – лучше знают, что делать… Что мы – не готовы. Что теперь-то беспечной и беззаботной жизни не будет НИКОГДА…

Было?

И сколько это продлилось? И когда мы поняли, что лучше всего разбираемся в нашем ребенке – мы сами? И что САМОЕ СТРАШНОЕ длится всего ничего – какой-то месяц… И что всего через полгода ваш малыш даст вам отоспаться, не будет изводить постоянными требованиями пищи и сможет… Вы не поверите! Сам сидеть! И не просто сидеть, а передвигаться! И не нужно будет постоянно носить его на руках, передавая эстафету папе-маме-бабушке-двоюродной сестре-соседке по площадке…

И вот что самое удивительное: казалось бы, ничего мы не знали, ни в чем не были уверены и все делали абсолютно не так, а дети-то все равно растут… И не хуже, чем у других.