Рамиль Гарифуллин - Сборник научных и публицистических статей

Мы играем в Запад, а Запад играет с нами. В этом и заключается феномен Великого Розыгрыша России, лицо которой в концентрированной и собирательной форме отражено на физиономии нашего Президента Владимира Путина. Согласно нашим исследованиям, проведённым методом компаративного анализа видеоматериалов, содержащих физиономии различных Президентов стран мира, физиономия нашего Президента вошла в группу физиономий с противоречащими паттернами, то есть, в число физиономий с наиболее динамичными, игривыми и эклектичными характеристиками. Лицо нашего Президента всё больше и больше напоминает лицо проигрывающего игрока, но очень обаятельного. Это обаяние и есть одна из составляющих успеха Путина. Но не маска ли это?

Путин похоже учуял эти тенденции и трансформирует СМИ, надеясь на то, что оргии ещё не было. Надеясь, на то, что наблюдатели Непристойности и Разврата этой игры ещё не являются развратниками. Но увы, нас уже соблазнили и развернуть нас будет сложно.

В Китай вошли все информационные технологии, но идеология сохранилась. И похоже последствий Оргии не будет. У них есть свой идеологический иммунитет. А может быть китайцы просто пока не понимают последствий и симулируют счастливчиков?

Революций у нас не будет. Общество стало молчаливой массой, усыплённой симулякрами и различными играми. Поэтому будут только катастрофы. Очередная доза лёгких нефтедолларов когда-нибудь исчезнет и начнётся ломка.

Надо признать, что мы в мире симулякров вторичны к Западу, но были времена, когда мы своими коммунистическими симулякрами и постмодернизмом, задавали тон Западу. Вот это была игра … под железным занавесом. А сейчас наши игры вторичны к Западу. Мы были страной коммунистических игр: грёз, иллюзий, блефа и иных симулякров. Запад именно у нас научился создавать мир симулякров и стал законодателем мира симулякров. В сталинскую эпоху мир симулякров был ограниченным, но эффективным. Мир ценностей у советских людей был узким. Он был нарисован идеологией, идущей от логики вещей, называемой “железным занавесом”. Страна жила в грёзах и мечтах, но жила плохо. Она была загипнотизирована идеологией. При этом необходимо признать, что многое там было полезным. Это, на наш взгляд, осознаёт и Путин. Именно поэтому в настоящее время имеет место однопартийная идеология и авторитаризм, которые не есть прихоть Путина, но являются защитной реакцией на западные симулякры. Наш Президент в качестве защиты строит свои симулякры, причём они не находятся в антогонизме с западными симулякрами, как это было при Сталине (тем более в сталинскую эпоху мир американских симулякров не был развит как сегодня). Наши современные российские симулякры похожи на западные, ведь мы по настоящему хотим войти в мировое экономическое сообщество. Поэтому Путин желает с одной стороны выстроить идеологию, основанную на авторитаризме, но, с другой стороны, угодную Западу. Иными словами, с одной стороны в нас ворвались западные симулякры, а с другой, Путин формирует свои симулякры. Вот такая эклектика. Именно в этом причина того, что в настоящее время у нас отсутствует эффективная идеология — эффективный, “доморощенный” мир российких симулякров. Западные симулякры перемешались с отечественными настолько, что складывается впечатление, что Российской идеологии не будет больше никогда.

Смерть и похороны Папы Римского Иоанна Павла Второго оказались событием, которое по своей глобальности и массовости не уступили таким массовым событиям, как олимпийские игры и чемпионат мира по футболу. Поэтому нам необходимо понять: что это было? Необходимо философско-психологическое осмысление этого события? Действительно ли эта массовость вызвана большой утратой всего человечества или это социальное явление, истоки, которого далеки от смерти Папы? Является ли это событие некоей начальной или итоговой чертой развития религии и человечества?

Чтобы понять всё это, необходимо принять тот факт, что благодаря масс-медиа и информационным технологиям, мы живём в эпоху постмодернизма и всяческих симулякров, то есть в мире ложных «живых» знаков, оторванных от реальности. Был ли мировой рейтинг Папы Римского таким большим, если б не было масс-медиа? Поэтому, можно предположить, что несмотря на то, что смерть Папы Римского является фактом, события, которые произошли вокруг этой смерти, вероятнее всего были симулякрами — подделкой под социальное явление, выполненной машиной, называемой масс-медиа. Увы! Для современного человечества оказалось важнее не сам факт смерти Папы, а её освещение в масс-медиа. Благодаря этому, эта смерть была использована настолько, насколько можно было пополнить бюджет Рима и Италии. Ведь мы живём в эпоху, когда всё труднее отделить политику от экономики, религию от политики и экономики и т. п. Всё перемешалось, всё стало “адом того же самого”. Религия всё больше и больше превращается в транс-религию — некий гибрид и сурроогат, замешанный на политике, экономике, массовом шоу и т. п. Такова эпоха постмодернизма.

В эпоху постмодернизма такая личность как глава католической церкви, не могла быть только ею. Будучи продуктом или жертвой постмодернизма, Папа Римский соединял (или смешивал) в себе все ипостаси: священника (духовного отца всех народов), политика, артиста и поп-идола (по образованию актёр) и т. п. Именно в этом соединении, на наш взгляд, лежат истоки гигантского успеха Папы, но не только в этом. Деятельность Папы Римского Иоанна Павла Второго, пришлась на расцвет электронных масс-медиа. Благодаря этому Папа вышел в тираж, как никто другой из его предшественников. Будучи актёром по призванию, Папа не мог не радоваться этому. По-видимому, как любой актёр, он любил большие аудитории и аплодисменты. По-видимому, это было одним из стимулов в его деятельности. Хорошие актёры — чистые и безгрешные дети, которые любят, когда им уделяют внимание. Хочется верить, что чистота Папы Римского была сродни этой детской чистоте. Хочется верить, что там не было тщеславия, гордыни, которые являются большим грехом для христиан.

С другой стороны, благодаря ТВ, року и иных современных форм культуры, сознание современного обывателя, всё больше и больше открыто поп-идолам. А если среди них нет достойных? Поэтому для некоторых эту нишу прекрасно заполнял Папа Римский.

Массовость и освещение похорон Папы Римского по своему количеству и качеству оказалась сродни с чемпионатом мира по футболу и олимпийским играм. Это ещё раз подтверждает, что религия, выраженная в похоронном процессе, превратилась в транс-религию, став по своей массовости в один ряд с массовыми спортивными шоу (чемпионатом мира по футболу и олимпийскими играми), а смерть Папы, стала транс- смертью Папы. Иными словами для людей, важней был не сам факт смерти, а то, как её представили и что с неё взяло прагматическое и потребительское человечество.

Религия конечно воспроизводит то, что и ранее воспроизводила: идеалы, ценности, фантазмы, делая вид, что с ней ничего не произошло, но это не так. «Она всё больше и больше напоминает мёртвую велосипедистку, которая ещё крутит педали, но её сердце уже не бьётся». Не от этого ли небиения остановилось сердце Папы Римского?

Возникает вопрос: существует ли в настоящее время личность, которая в тех же мировых масштабах, также как и Папа Римский Иоанн Павел Второй, соединяла бы поп-идола и политика, артиста и бизнесмена и, наконец, духовного отца и главнокомандующего, виртуальность и реальность и т. п.? Существует. Это главный террорист Бен Ладен. Его имя часто звучало на похоронах вместе с именем Папы Римского. Бена Ладена там ждали. Впрочем это была шутка, которая гуляла среди прощавшихся с Папой. Но в этой шутке есть глубокий смысл. Иоанна Павла Второго и Бена Ладена объединяет многое. Оба они продукты постмодернизма, владеющие изощрёнными приёмами духовного манипулирования, которое самое прибыльное в мире после торговли наркотиками. Оба они духовные отцы разных сторон света. Только один из них продукт процветания Запада, а другой продукт страданий Востока. Бен Ладен — преступник, но преступники ли, миллионы людей Востока, которые “одурачены” его влиянием?

Противовес Бен Ладену нужен. Но личностей, по своей масштабности с умершим Папой уже больше не будет никогда. Именно от Папы шло нечто, что формировало ядро идеологии и нравственности в Европе. Эта идеология держалась на наличии Папы как живого символа, который уже давно стал живым симуклякром, хотя он и сопротивлялся веяниям постмодернизма. Ведь религией постмодернизм не принимается. Религия упрямо живёт в религиозном модернизме, хотя использует успехи постмодерна для оправдания своих догм. Папа Римский используя достижения постмодерна, сдерживал его. Таким образом, на наш взгляд, смерть Папы Римского Иоанна Павла Второго является чертой или рубежом, начиная с которого в религию начнётся полномасштабное вхождение постмодернизма, окончательно превращая религию в транс-религию, то есть в нечто, что уже религией не является.