Людмила Белоусова - На территории сна

Ну и, конечно же, совсем иначе, чем наяву, проявляются в сновидениях пространство и время.

Наверняка каждый из вас сталкивался с тем, что знакомые по яви вещи во сне ведут себя со своими пространственными характеристиками чересчур вольно: они уменьшаются, увеличиваются, возникают из ничего и исчезают в никуда прямо на наших глазах. Однако куда важнее другая особенность: самих себя мы обнаруживаем то в одном, то в другом месте. Я думаю, в этом состоит очень важное свойство того мира: в нём я не привязана к месту. Если наяву моё тело (а значит – я сама, ведь наяву «я» от тела неотделимо) – часть окружающего пространства, то на территории сна я словно бы превосхожу пространство, а вместе с ним и своё тело.

Со временем тоже происходит какая-то путаница. Очевидно, что для «я-есть», время продолжает течь по-прежнему, и я по-прежнему неизменно нахожусь в «сейчас». Тем не менее, на территории сна мне становится доступным «прошлое». К месту вспомнить, что и экстрасенсы заглядывают в прошедшие и будущие события тоже из «сейчас».

Всё встанет на свои места, если изложить эту ситуацию в терминах информации.

Под временем подразумевается процесс постоянных изменений. Даже просто длительность понимается как неизменность на фоне происходящих изменений. Если ничто не изменяется, то время как бы исчезает. Но вот информация всегда в наличии. Для отдельного кадра на чудесной киноплёнке Бытия времени не существует, но определённым количеством информации этот кадр, разумеется, обладает. Причём если для самого кадра количество информации неизменно, то для того, кто эти кадры рассматривает, информация будет от кадра к кадру увеличиваться. Это будет происходить даже тогда, когда наблюдатель начнёт просматривать плёнку в обратном порядке: шаг вперёд и шаг назад всегда будут составлять два шага, а не ноль, хотя ты и можешь оказаться на том же самом месте. То есть время существует не для объекта, который наблюдается, а для субъекта, который его наблюдает.

В сновидениях можно обнаружить вообще чудесную вещь, касающуюся времени (а вернее – собственного становления): оказывается, его скорость может меняться. В материальной реальности ход перемен как бы жёстко задан, а на территории сна он может меняться. Это подобно эффекту убыстренной или замедленной киносъёмки, который позволяет проследить и за ростом растения, и за полётом пули, проходящей через стекло и расплёскивающей его на медленные брызги осколков. В реальном времени в обычном состоянии мы просто не в состоянии увидеть это, хотя подобные вещи могут происходить с человеком в экстремальных ситуациях, а значит, сознанию такие вольности со временем присущи.

Присмотритесь к своим сновидениям, и вы очень скоро заметите, что разговоры и внутренние диалоги в многочисленных событиях сновидений часто умещаются в неправдоподобно небольшие отрезки «материального» времени, их скорость в стране снов значительно превышает привычную. То есть там мы способны соображать и действовать гораздо быстрее, чем делаем это в привычном состоянии.

Сейчас так много разговоров о скрытых способностях человека, о том, что мы используем свои возможности менее чем на 10 %. Оказывается, территория сна демонстрирует нам собственные ресурсы. Хотя содержание не проявившихся ещё способностей человека можно подсмотреть и в обычном мире. Всё, что люди открывают и изобретают, начиная от увеличительного стекла и заканчивая компьютером, на поверку оказывается материализованными способностями нас же самих, которые пока от нас скрыты. Нет такого физического закона, который каким-то образом не «работал» бы в человеческом теле, нет такой закономерности, которая не отражалась бы в устройстве человеческого сознания.

Когда-то давным-давно, мне приснился сон о том, как я, будучи обнаженной, рассматривала себя же на фотографиях в многочисленных одеждах. Сон подсказывал, где подлинность, а где игра. Ту главу я назвала: «мы не там, где тело, мы там, где наше сознание». Мы уже живём в мире сознания, на территории сна, при этом добросовестно обманываемся, полагая, что вокруг мир энергии, а всё из-за того, что в своей физической жизни переживаем себя прикованными к материальной субстанции – физическому телу. Пока мы связаны с телом, для нас реальна только та часть мироздания, для которой есть энергетическое соответствие физического мира. Однако во время сна у нас имеется возможность чуть отстраниться от собственного тела, ослабить путы материи и хотя бы бессознательным взглядом окинуть бескрайность той реальности, на которой мы находимся на самом деле. А воспринимаемый и осознаваемый мир наяву – это лишь фрагмент всего мироздания.

Просыпаясь утром, мы не оказываемся в другой реальности – мы всегда находимся в своём собственном доме. Утром меняется восприятие реальности – оно становится жёстко привязанным к телу и к физическому миру. Наяву восприятие человека ограничивается возможностями собственного тела и почти полностью ему подчинено. Впрочем, это явление вполне временное. Мы с вами – единственные существа на земле, которые знают о собственном приходе и о неизбежном уходе из этого мира. Мы знаем, что родились как чувствующее тело, обладающее сознанием, что постепенно в нас рождался и развивался разум, благодаря которому сейчас мы не просто знаем, мы ещё и знаем о своём знании. А самое важное знание заключается в том, что каждое мгновенье неизбежно приближает нас к тому моменту, когда мы должны будем расстаться со своим физическим телом.

Во «Второй встрече» окружающая обстановка постоянно менялась – привычная особенность сновидений вообще. Но сновидение было осознанным, и я могла отдавать себе отчёт в том, что, выныривая из неведомых хранилищ, всё вокруг было пронзительно знакомым, когда-то уже пережитым мною, и только бабушка рядом была неожиданно другой. Неужели она не просто картинка из моей памяти?

Люди уверенно связывают жизнь с ростом, с развитием, а о жизни после смерти, если и говорят, то, как о чём-то застывшем, вечном и неизменном, как о некоем результате. Я же увидела, что со смертью не только ничего не заканчивается, за порогом смерти личность продолжает развиваться, по-видимому, даже более интенсивно, чем в мире наяву. Собственно говоря, в этом и состоит воспринятое мною откровение. Оно составит содержание следующей книги, ради которой такое длинное вступление – эта.

Когда мы расстанемся с телом – мы всего лишь получим возможность шагнуть сквозь «ширму» и увидеть подлинные просторы мира, в котором уже родились когда-то, привязанные к телу. Освободившись от тела, мы переживём следующее рождение и обнаружим себя неразрывно связанными со всем тем, что «записали» посредством него. Эта «запись» будет играть для нас как бы роль нового тела, потому что со смертью физического тела ничего не кончается: ни жизнь, ни собственный рост и развитие.

Разумеется, описание жизни после жизни всегда будет оставаться лишь очередной чужой фантазией на эту тему, ведь из-за нынешнего местоположения восприятия посмертное существование для человека – абсолютная тайна. Однако кое-что о грядущей жизни, по крайней мере, о первых переживаниях можно сказать уже и сейчас.

«Я-есть», «жизнь-душа» вылетает из тела и по какому-то волшебному туннелю несётся в неизвестный бестелесный мир навстречу свету… – так начинают описывать своё посмертное переживание многие из тех, кто пережили клиническую смерть и сохранили память о пережитом.

Никто не отрицает самого феномена посмертных видений, вопрос в трактовке природы этих видений. Так ученые связывают ощущения «падения», «туннеля» и «света» с угасающими функциями самого физического тела. Но ведь посмертный опыт включает переживания и совсем другого рода: встречу с уже умершими родственниками, просмотр собственной прошедшей жизни, общение с каким-то непонятным, но определёно разумным и очень благожелательным существом…

С лёгкой руки Раймонда Моуди, автора «Жизни после смерти», сейчас изданы уже десятки книг-свидетельств об этом феномене. Люди разного пола, разного возраста, с различным уровнем образования и очень непохожим жизненном опытом свидетельствуют о своём внетелесном существовании, и их рассказы оказываются во многом схожими. В своей первой книге сам Моуди описал и проанализировал 150 случаев, когда люди, прошедшие через опыт клинической смерти, хорошо помнили о своих предсмертных видениях. Согласно исследованиям Моуди, существует 11 четко различимых стадий процесса умирания и возвращения с того света. Но они представляют собой не столько физические, сколько психические переживания.

Независимо от национальности, места проживания и религиозной принадлежности исследуемых, их рассказы, различаясь в некоторых деталях, совпадают в главном – происходит подтверждение, а для кого-то и прозрение, что смерти нет. В первые мгновения ты просто-напросто видишь своё безжизненное тело, глаза которого закрыты, – но ты по-прежнему видишь, слышишь, чувствуешь и думаешь. В мгновенье становится абсолютно очевидно, что физическое тело – далеко не сам человек.