Станислав Белковский - Любовь провокатора

Разумеется, будучи человеком по-своему вполне разумным, Путин не может верить, что обещания будут выполнены. Космические корабли не начнут бороздить Большой театр. Хотя бы по двум причинам: 1) космических кораблей у России теперь нет – «спиздили, бляди» (© В.В. Геращенко); 2) после реконструкции, проведенной влиятельными бизнесменами братьями Магомедовыми под патронажем Д.А. Медведева, Большой театр больше не готов к приему космической техники. Для обоснования обратного, конечно, существует какой-нибудь случайный вице-премьер Дмитрий Рогозин, но, глядя в его честное лицо, истерзанное многолетними устрицами брюссельского розлива, быстро приходишь к выводу, что это никак не может быть серьезно.

Потому, собственно, истинный message высочайшего повеления только один: дорогие россияне, отгребитесь! Вам указ, вы и выполняйте. Если сможете, неразумные подданные мои.

Путин ничего не строит и никуда не ведет. Его самодовлеющая сверхидея – стабильность. Сделать с этой страной (по вышеуказанным причинам) все равно ничего невозможно. И раз уж я оказался у власти по какой-то иронии постсоветской судьбы, то единственное, чего могу добиться – чтобы не развалилось. Я это и делаю. Кто может, пусть сделает лучше. Хотя не сможет никто. Ибо кругом одни жулики и сволочи, алкоголики и тунеядцы, туды их в качель.

Вот, помню такую историю. В начале 2000 года я через своего тогдашнего босса Бориса Березовского как-то слегка взаимодействовал по касательной с предвыборным штабом ВВП. Однажды я принес им (штабу) несколько тем и идей – с моей точки зрения, находившихся на опасной грани гениальности. Темы и идеи призваны были помочь Путину резко нарастить хрупкий рейтинг. Штаб все взял и через пару дней ответил:

– Идеи прекрасные, Владимир Владимирович от всего отказался.

– Почему, раз идеи прекрасные? – спрашиваю я, слегка опешив (ну молодой был еще, что возьмешь!).

– А потому, что рейтинга и так хватает для победы в первом туре. А самое главное, как считает Владимир Владимирович – не расплескать.

Вот это «не расплескать» и есть неформальный слоган путинского президентства. Отсюда и мания стабильности.

Что из этого вытекает? Что Путин – не безудержный самодур, а все же политик, действующий в предлагаемых обстоятельствах. В начале нулевых годов перед ним стояла задача защитить собственность ельцинского правящего класса – он ее решил. (Чему сам до сих, кажется, удивляется, хотя щипать себя за мягкие части тела, за истечением срока давности, уже перестал).

И если сегодня он через силу и слабость поймет, что активный, длящийся и неразрешимый обычными седативными методами конфликт с РОГами несет угрозу его фирменной стабильности, он, вполне возможно, таки пойдет на уступки. Не только политические, но даже психологические.

Во многом потому, что РОГа – это люди, которые не вполне соответствуют путинскому представлению о русском предмете. РОГа внутренне готовы к ответственному европейскому созиданию.

Так что борьба за власть только начинается, не бойтесь.

Надо сказать, что у Путина в нашей истории был предшественник. Император Петр Великий.

Нет, я вовсе не хочу сравнивать их напрямую. У Петра были огромные планы и амбиции, у ВВП их нет. Петр строил великое государство, европейское по форме и азиатское по содержанию. Путину бы – только то самое «не расплескать».

Но что-то общее у них есть. А именно – отношение к русскому народу. Потому что Петр тоже в молодости увидел немца (в широком смысле). И тоже прибалдел.

Император, как мы знаем, нещадно обращался со своим народом. Но самая изощренная месть русским, которую он задумал и учинил – это Санкт-Петербург. Иезуитски названный как бы не в честь основателя, а совсем даже во имя святого апостола Петра.

Петр I решил построить имперскую столицу на болоте, в депрессивном климате, любой ценой. Во влажной атмосфере, где всякий мыслящий человек рано или поздно понимает: пора идти убивать старушку, ибо семый час давно. Не случайно титульный славянофил Иван Аксаков призывал ненавидеть Петербург всем сердцем и видел в том ключевую задачу истинно русского человека.

И правящая династия в таком месте тоже может быть только немецкой. Не случайно же, как только немецкая династия слилась, столица уехала обратно в Москву, где до сих пор и остается. А новообретенный Ленинград, город-герой поэмы без героя, стал просто крупным населенным пунктом.

По сути, в имени главного оппозиционного места нынешней России заложена поистине гоголевская мистика. Ведь Болотная площадь – это и есть Санкт-Петербург, в его полном объеме, заочный и дослезный, Достоевский и бесноватый. Помните анекдот: у наркомана спрашивают, как найти площадь Ленина? Наркоман отвечает: очень просто – длину Ленина умножить на ширину Ленина.

И вот из глубин этой самой Болотной площади, подобно плевку, сделанному некогда в Солярис, вышел на поверхность российского государства Владимир Путин. Ему ли не постичь эмоций тех, кто сегодня стоит против него?

Попробуем сделать выводы.

Итак, для продолжения протестов, а значит, и политических реформ, есть все основания.

Когорта новых оппозиционных лидеров в основном построена. Это, прежде всего, (по алфавиту) Алексей Навальный, Илья Пономарев, Сергей Удальцов, Илья Яшин. Отдельно (вне алфавита) – Ксения Собчак, чья политическая капитализация за последние месяцы выросла многократно.

Еще, пожалуй, вскорости появится два-три новых человека той же плеяды. Если я не ошибаюсь.

Преимущество молодых лидеров не только в том, что они мыслят по-новому, не как предшественники, привыкшие за любым чихом бегать в Кремль. Но и в новой эстетике, которая для политики весьма важна. Ведь когда смотришь на портрет Собчак с Навальным, где-то на Чистопрудной сцене – это Боттичелли. «Весна» и «Рождение Венеры» в одном флаконе. А съезд «Единой России» – чистый, конкретный Босх. И здесь уже ничего не изменишь.

Ну и, конечно, остается еще Михаил Ходорковский. Который по полной программе побывал в аду при жизни, потому у него – особые права. Молодежь, так или иначе, должна к нему прикоснуться.

И, хотя в России нормальным внутренним неискусственным состоянием остается пессимизм, я вижу поводы для оптимизма.

Стандартное кухонное рассуждение, что смена власти не приведет к исцелению вечных русский болезней, прежде всего – коррупции, лишено как бытовой, так и научной логики. (Хотя в нем и сквозит типичная, роковая путинская обреченность). Во-первых, потому что дорога в тысячу ли начинается с одного шага, а все в жизни когда-то бывает в первый раз. Во-вторых: если у корейцев и (почти) бразильцев почти получилось, то мы-то чем так уж хуже?

Прорвемся.

Кажется, в жизни Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Гундяева начинается светлая полоса. Активная часть российского общества наконец оценила беспрецедентные труды предстоятеля РПЦ МП на ниве православной миссии: Святейшему присуждена «Серебряная калоша» – премия за самые сомнительные достижения в шоу-бизнесе. Формально – за таинственное изъятие (путем т. н. фотошопа) с фотографии патриарха его возлюбленных часов «Брегет» каталожной ценою в $30 тыс. Фактически же – по совокупности улик (простите, заслуг).

Как принято восклицать в подобных случаях, «аксиос!» («достоин!»). За три года патриаршества Кирилла РПЦ МП действительно практически полностью ушла в шоу-бизнес. Я лишь пунктиром напомню самые запоминающиеся моменты «православной миссии» по-гундяевски: мотопробеги с обнаженными девицами, почетные караулы в мини-юбках, специальный православный дресс-код, идея миссионерских ночных клубов, 666 одноразовых храмов шаговой доступности по Москве и окрестностям, бесноватые «православные эксперты», призывающие арестовать всех мыслящих людей страны, ибо «союз патриарха Кирилла и Владимира Путина спасет Россию» (хотя непонятно, чего там спасать, если, по версии тех же людей, Россия давно встала с колен). Апофеозом этого нонстоп-шоу стало крещение дочери Филиппа Киркорова в закрытом на спецобслуживание московском храме, где народный артист обратился к собравшимся с амвона. Причем рожден младенец, как мы помним, был от суррогатной матери, что в православии, мягко говоря, не приветствуется. А главным достижением новоявленного субъекта шоу-бизнеса можно считать дело «Пусси Райот» – и чует мое сердце, получат девицы настоящий срок, иначе мрачное шоу с постоянным продлением их предварительного заключения не имело бы репрессивного смысла.