Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми

8. Защитник: противоположность Судье – бесконечно снисходителен к чужим ошибкам. Портит характер своим «подзащитным», прощая им всевозможные подлости. Благодаря его мягкости даже незлой и неглупый человек может пойти вразнос и постепенно утратить адекватное представление о добре и зле.[102]

И все это – не натуры, а именно маски. С разными людьми умелый манипулятор ведет себя соответственно: с Диктатором он – Тряпка, с Хулиганом – Славный малый и так далее.

Манипуляция часто становится заменой индивидуальной системы общения и приводит к использованию стандартов, отшлифованных безличным и безразличным отношением к окружающим.

Именно так свекрови, тещи, бабушки и иже с ними общаются с «приемышами» – с невесткой или зятем. Им важно определить, где будет место новичка после прописки – у параши или у окна, на более престижной шконке, пользуясь популярным тюремным слэнгом и не менее популярным тюремным уставом. Вот почему к невестке/зятю буквально с первых дней совместного проживания начинают цепляться, даже не заботясь о правдоподобных поводах для ссоры: необходимо устроить свару и узнать, кого сынок/дочка привел/привела в семью. Если это Хулиган, или Диктатор, или Судья, или Калькулятор, родственнички попритихнут, выжидая момента, когда агрессивность новичка снизится. Они, с большой вероятностью, попробуют надавить на потеплевшего, расслабившегося агрессора, но при первом же отпоре немедленно вернутся на прежние позиции. Агрессивный (или притворяющийся агрессивным) тип будет в приемной семье на лучшем счету, чем дефензивный. Но бывает, что у невестки/зятя не хватает энергии на вечную сицилианскую защиту, выражающуюся в форме разбойных нападений по поводу и без повода. Тогда выбирается тактика Славного Малого, Тряпки, Прилипалы, Защитника. Они тоже оправдываются — в том случае, если угодливая, забитая, безответная Золушка (неважно, невестка или зять – и среди зятьев Золушки попадаются) разведет на жалость кого–нибудь из новой родни. Так можно обрести покровителя. Бесхребетные, приторные нытики тихой сапой отвоевывают себе кусок жизненного пространства и получают законную долю семейной приязни.

Все это, повторяем, относится к маскам, но не к людям. При манипуляции, то есть при общении масок с масками, по идее, индивидуальность не испытывает такого мощного давления и таких тяжелых травм, как при полноценном межличностном общении людей с людьми – пусть с бестактными, назойливыми, антипатичными, глупыми, но все–таки живыми людьми.

Предполагается, что на этом карнавале вы получаете реакцию не на свое собственное «Я», а на «Я» заемное, присвоенное на время, легко устраняемое вместе с накопленными проблемами и негативными отзывами. Хотя на практике дела обстоят отнюдь не безоблачно.

Свою личность нельзя взять и просто выключить из мироощущения. Нельзя бесследно отключить свою живую реакцию на подляну и подставу, из которых, по большому счету, состоит процесс прописки новичка. Где–то внутри остается неприятный осадок после блинного душа для распоясавшейся бабули или парада летающих тарелок – протестной акции в ответ на претензии свекрови по поводу плохо вымытой посуды. Каждый раз, ставя бланш под глазом мамаше своей дражайшей половины и ядовито вопрошая: «Ну, теперь–то вам показалось, мама?», вы наверняка будете испытывать неловкость. Не перед ними – перед собой, вполне приличным, психически устойчивым человеком, вынужденным принимать участие в таких вот непотребных мероприятиях… И однажды родится вопрос: «И что я здесь делаю?»

Подобные мероприятия, конечно, можно перетерпеть, зная, что все это временно: вот–вот «оковы мрачные падут», и раскаявшаяся в своих ошибках, душевно близкая родня «вас встретит радостно у входа»… Ага. Щас. Пенитенциарная[103] жизнь без всякой вашей вины может длиться годами, а то и десятилетиями. Заставляя и уговаривая себя «потерпеть еще немножечко» в этом аду, можно сильно подорвать здоровье – как психическое, так и соматическое. Поэтому на ваш выбор – оставаться или уходить, драться или выжидать — должен влиять только один фактор – ваши собственные ощущения.

Есть люди, для которых вписаться в орбиту планомерных скандалов и регулярных наездов не составит труда. Более того, они с легкостью позабудут о конфликтах и искренне назовут свои отношения в семье мужа/жены милыми и душевными. Как вы уже догадались, это представители импульсивного и активного психотипов. Также и эпилептоиды, настроенные соответствующим образом, не склонны протестовать против родственных подлян. Их веру в правоту свекрови/тещи поддерживают поговорки вроде «У свекрови дома – не у мамоньки». Есть и поговорки для поддержания боевого духа у невестки – своеобразные инструкции по адаптации на вражеской территории: «Порог скребла – пирог спекла, полы мыла – во щи вылила». Дескать, в народе подобные отношения — норма, не нами начато, не нами кончится, всяк сверчок знай своего энтомолога… Истероиды, обнаружившие в «семейной войне» массу сценариев для домашнего театра, возможно, найдут себя в авторско–самодеятельных постановках чего–нибудь эдакого в духе Островского: юная, прекрасная, нежная, темпераментная против косного, жестокого, ограниченного контингента родни… Шизоид, с большой вероятностью, пройдет сквозь прессинг со стороны новых родственников, как океанский лайнер сквозь полосу прибрежного тумана – без труда и без интереса. Хуже всех, конечно, придется психастеноиду. И всем, в чьем характере есть этот радикал. Он–то и есть главный источник негативных ощущений в описанной ситуации.

А поскольку психастенический радикал – весьма распространенное явление, неудивительно, что многие люди, как Марина, предпочитают иметь нормальные взаимоотношения с родней мужа/жены. Им претят манипуляторские игры. Им не нравится маска Хулигана, воспитывающего шваброй чад и домочадцев. Они опасаются втянуться и утратить образ и подобие человеческое. Им, наконец, хочется иметь дом и семью, а не штаб и полигон. И бесконечный карнавал в круженье масок им вовсе не кажется равноценной заменой жизни. Словом, если негатив захлестывает и мешает жить – ставьте вопрос ребром: или полная экологическая очистка нашей семейной среды, или радикальная смена условий существования, или эта среда лишится одного важного компонента. Вас, например. Себе дороже вести Столетнюю войну с тещей/свекровью без надежды на победу или на перемирие. Прав был французский кардинал Жан Франсуа де Рец (только не путайте его с Жилем де Рецем по прозвищу «Синяя борода»): «Беспричинная вражда – самая упорная».

Наверняка читатель обнаружит черты психологической манипуляции в поведении некоторых своих знакомых. После чего задаст себе вопрос: зачем они так со мной поступают? Что я им сделал? Да ничего. Причины манипуляторского поведения кроются не во внешних, а во внутренних условиях. Манипулятора не интересует строительство и укрепление взаимоотношений с людьми – у него другая цель, более утилитарная: получение максимальной выгоды от очередного собеседника. Их оценка вашей личности зависит именно от предполагаемой выгоды, а вовсе не от вашего облико морале, не от вашего характера, не от вашего мировоззрения. Для манипулятора человек (в том числе и очень близкий) – не партнер, а средство. Средство для получения благ и достижения целей.

Каких же, спрашивается, целей собирается достичь манипулятор, используя другого человека как средство? Ответ зависит от конкретных людей и конкретных обстоятельств. Но в общих чертах эту цель можно сформулировать как счастье. Или, в более развернутом виде, как чувство полноты жизни. Иными словами, манипулятору требуется то же, что и всем: пускай моя жизнь превратится в череду приятных событий, играет яркими красками и приносит глубокое удовлетворение. Нормальное требование. Каждый из нас мечтает о счастье. Большинству людей кажется: успех, словно эскалатор, поднимает человека на вершину, к тому самому счастью. Притом для молодых людей, как правило, синонимом успеха служит карьерный рост. А для пожилых – крепкая семья. Таков традиционный расклад. Естественно, исключений достаточно – особенно в больших городах. Здесь трудоголики «в возрасте» – явление повсеместное, но традиционные представления все–таки перевешивают: для россиян семья значит очень много. Ничего плохого в любви к родным, конечно же, нет и быть не может. А между тем, как ни странно, мы сами разрушаем свою дорогую–любимую семью, возлагая на нее чрезмерную моральную и эмоциональную ношу. Семья может только то, что она может. Но семья совершенно не приспособлена для того, чтобы служить «эскалатором, ведущим к счастью». Правда, не все это сознают.