Роберт Дилтс - Фокусы языка. Изменение убеждений с помощью НЛП

Третья женщина пытается использовать прошлое как ресурс для установления фрейма результата.

Р. Б.: Я был уверенным в себе и счастливым. Я любил людей и доверял им. Но я уже не тот. Видите, что он со мной сделал? (Вику.) Видите, что вы со мной сделали? (Аудитории.) Но больше я ни на что не способен. Ведь вы не хотите мне помочь.

Бэндлер переключается с прошлого на настоящее, чтобы сохранить фрейм проблемы.

Третья женщина: Вы имеете в виду, что не можете больше ничего сделать или вы не хотите ничего делать?

Третья женщина пытается переопределить «не могу» в «не хочу», подразумевая, что у Бэндлера гораздо больше возможностей выбора на уровне способности, чем он готов признать.

Р. Б.: А какая разница? Я не знаю, что мне делать.

Бэндлер прибегает к помощи «иерархии критериев», утверждая, что в тех случаях, когда человек не знает, что ему делать, наличие альтернатив уже не имеет значения.

Четвертый мужчина: Все, чего он хотел добиться, – привести вас в то состояние, в котором вы сейчас находитесь.

Четвертый мужчина пытается переопределить (или «включить в цепочку») «проблему» Бэндлера, перемещая ее с уровня идентификации («Я уже не тот, кем был») на уровень поведенческих реакций – «состояние, в котором вы находитесь».

Р. Б.: Я знаю. Он просто хочет ощущать превосходство надо мной. В этом мире столько убийц, которые охотятся на лидеров. Я думал, что могу позаботиться о себе, и защищался как мог, но нас повсюду ожидают подобные ловушки. Прежде я верил, что каждый из нас руководствуется позитивными намерениями. Я хорошо думал о каждом, но судьба преподнесла мне хороший урок. Я испытал боль – гораздо более сильную, чем предполагал, – и вот что со мной стало. Теперь я понимаю, что на свете есть люди, которые хотят причинить мне боль. Стоило ли оно того? Неужели никто не может мне помочь?

Бэндлер возвращает проблему на уровень идентификации (Вик – «убийца лидеров») и использует его как средство укрепить и расширить (или «объединить») свой фрейм проблемы.

Диалог между Бэндлером и аудиторией еще некоторое время продолжался в том же духе, так и не дав никакого результата. Было очевидно, что основным намерением Бэндлера в ходе этого выступления было любой ценой сохранить фрейм проблемы. Его реакции практически не имели отношения к содержанию оспариваемого убеждения. Бэндлер мастерски «выводил из фрейма» любое предложенное собеседником решение проблемы.

Возможность управлять собственным фреймом позволяла Бэндлеру определять результат взаимодействия. Ему удалось заключить аудиторию в двойную связь приблизительно следующего содержания: «Если вы не пытаетесь даже помочь мне, вы не правы; если вы пытаетесь помочь мне, вы тоже не правы». Для некоторых это испытание оказалось мучительным, другим оно принесло разочарование. (На неоднократные призывы Бэндлера «Неужели никто не может мне помочь?» одна из женщин наконец ответила: «Может, принести вам куриного бульона?»)

Так или иначе, в какой-то момент взаимодействия я осознал, что в действиях Ричарда есть определенная логика, которую я мог бы воспроизвести. Я понял, что не раз бывал свидетелем подобных диалогов, отличающихся по содержанию, но аналогичных на уровне «глубинных структур». Так создавались и поддерживались мысли-вирусы – за счет негативного рефрейминга или выведения из фрейма, которым подвергались любые попытки вернуть ограничивающее убеждение во фрейм результата, обратной связи или «как если бы».

В частности, меня осенило, что Бэндлер систематически меняет фреймы и размер фреймов, чтобы сосредоточить внимание именно на том, что не было учтено в реплике собеседника. Также было очевидно, что если кто-либо пытался «поддержать» фрейм проблемы или негативную формулировку намерения, чтобы добиться «раппорта» с Бэндлером, это только усугубляло ситуацию.

Кроме того, я понял, что Бэндлер систематически (хотя и интуитивно) использовал языковые паттерны, особую чувствительность к которым мне привило исследование важнейших исторических и политических фигур, таких как Сократ, Иисус, Карл Маркс, Авраам Линкольн, Гитлер, Ганди (об этом я расскажу во втором томе данной работы). Мне открылось, что все эти паттерны можно использовать для защиты или критики тех или иных убеждений и обобщений.

Это новое знание привело меня к порогу того, что сегодня известно в НЛП как стадия «неосознанного понимания» моделирования. Следующим шагом стала попытка придать форму обнаруженным мною паттернам. Прежде чем сделать это, мне пришлось самостоятельно проверить эти паттерны, чтобы понять, могу ли я в какой-то мере повторить «номер» Бэндлера. Ключевое условие эффективного моделирования в НЛП: моделируемую способность необходимо сначала пропустить через себя, а потом уже устанавливать ее формальные признаки. В противном случае мы всего лишь опишем эту способность, отразим «поверхностную структуру» процесса, но не создадим модели глубинных интуитивных представлений, необходимых для того, чтобы выработать нужный навык.

Спустя месяц возможность проверить паттерны на практике представилась мне в рамках проводимого в Чикаго продвинутого курса НЛП. На третий день занятий я сообщил группе, что сейчас продемонстрирую им любопытную серию новых паттернов. Ниже приводится стенограмма (с комментариями) импровизированной «издевательской» драмы, смоделированной по образцу Бэндлера:

Роберт (Дилтс): Кто прицепил ко мне этот микрофон? Джим? Где этот Джим? Он что-то замышляет против меня. В туалете? Наверное, он сидит там и строит заговор. Прицепил ко мне эту штуку… Вы же видите, я все время запинаюсь о шнур. Он хочет, чтобы я споткнулся и упал, и потерял ваше доверие как учитель, и чтобы вы посмеялись надо мной. Он явно имеет что-то против меня. Ведь это очевидно. Может мне кто-нибудь помочь? Через несколько минут он вернется.

(Устанавливается ограничивающее убеждение: «Джим сделал нечто такое, из-за чего я могу пострадать и даже испытать унижение. Случившись один раз, это может повториться. Он намерен причинить мне вред. Я в опасности».)

Участник 1: Почему вы позволили ему прицепить к вам эту штуку, если он что-то замышляет?

Противоположный пример: логическая непоследовательность высказанного Робертом убеждения и поведения.

Р.: Он же знает, что вы все сидите вокруг и смотрите. Если бы я попытался остановить его и не позволил прицепить к себе микрофон, вы бы все подумали, что я параноик, и ему удалось бы дискредитировать меня в ваших глазах.

Метафрейм: «Было бы странно, если бы я попытался остановить его». Последствие: «Вы бы подумали, что я параноик».

У. 1: То есть если бы он не прицепил к вам микрофон, он не выставил бы вас в глупом виде?

«Объединяет» и переопределяет «запнуться о провод и потерять доверие» в «быть выставленным в глупом виде». Пытается дать толчок к переоценке убеждения, устанавливая последствия переопределенной формулировки убеждения: «Поскольку вы выглядите нелепо из-за нацепленного провода, то, стоит только снять провод, и вы не будете чувствовать себя посмешищем».

Р.: Почему вы задаете так много вопросов? (Остальной аудитории.) А знаете что? На этом парне голубая рубашка и голубые джинсы, и на Джиме голубая рубашка и голубые джинсы. Так вы с ним заодно?! Он задает столько вопросов, что я начинаю нервничать… Ребята, вы просто обязаны мне помочь – заговор растет.

Метафрейм: «Вы задаете столько вопросов и пытаетесь усомниться в моем убеждении потому, что вы – сообщник Джима».

У. 2: Я с вами согласен. Вероятно, он пытается смутить вас на глазах всех этих людей.

Подстраивается к фрейму проблемы.

Р.: Точно! Раз у вас хватило ума осознать опасность ситуации, помогите мне выпутаться из нее. Хорошо? Мне нужна помощь, срочно. Сделайте же что-нибудь!