Александр Пинт - Нас много, но мы одно (версия 2009)

— Но это всё происходит реально.

— Реально то, что вы считаете реальным. Страх и борьба реальны для того, кто в них верит.

— Но тело чувствует реальную боль в тех или иных ситуациях. Со мной произошел случай. Когда я испугалась не физической боли, а, возможно, уродливого отражения в зеркале своего лица. И только потом появилась физическая боль.

— Страх быть некрасивой? А на самом деле это страх потерять привычный способ достижения своих целей. А вы используете внешность как средство их достижения.

— Однажды я испытала страх оттого, что стало известно то, что я хотела скрыть. Несколько дней ходила в очень подавленном состоянии, которое перешло в истерику. Я выплакалась, и мне стало очень легко и радостно.

— Вы сделали что-то, чего так боялись, и увидели, что это не страшно. Вы усилили свой страх до невероятной степени. Он проявился, вы его увидели и пережили, что позволило вам войти в состояние радости и лёгкости.

— На тот момент пропало чувство вины. Сейчас, вспоминая ту ситуацию, мне становится неприятно.

— Вы сделали это вместе с человеком, находящимся с вами в той ситуации. Так кто здесь виноват, а кто — нет?

— Но физически это сделала я.

— Вы сделали вместе, и вам это было нужно.

— Это было нужно, чтобы подтолкнуть меня.

— В жизни так и происходит. Чтобы перейти к следующему, надо прожить то, что есть сейчас. Если вы хотите быть свободной, но при этом не даёте свободу другому, вы не будете свободной. Вы изменяете себя через других, потому что другие есть вы. Избавиться от того, что надоело можно, только искренне увидев это так, как оно есть, и, рассказав об этом другому.

— Дальше будет его выход.

— Люди все время крутятся вокруг ограничений. Если мы принимаем друг друга полностью такими, какие мы есть, то можем делать что угодно без вины и осуждения. Здесь все привыкли давить друг друга: я сделаю, что ты хочешь, если ты сделаешь что-то для меня. Они живут из страха друг перед другом.

Какая может быть любовь? Нет ни мгновения любви. Есть иллюзия слов и ограничения друг друга. Все говорят о любви, но её нет, есть только страх. Какие могут быть обещания? Если я хочу быть с тобой, то я с тобой. Если захочу уйти, то уйду и вернусь, если захочу. Это искренне.

— Получается, что муж и жена могут уходить из дома.

— Они могут делать всё, что им угодно. Когда снимаются ограничения, то люди живут в состоянии безграничности и свободы, и всё, что они делают, искренне. Никто не знает, что будет дальше, но до тех пор, пока они хотят быть вместе, они искренне вместе. Желание расстаться тоже будет искренним.

Брак сейчас — это гарантия безопасности, которая заключается в том, что ты не один, что у женщины есть средства к существованию, что у мужчины есть дом и сексуальные отношения. Но это сделка, та же самая проституция. Получается, вы боитесь того, что уже имеете. Вы думаете, что это может быть, боитесь этого и имеете это. Увидьте, что то, чего боитесь, вы уже имеете.

— Получается, что у меня есть всё?

— Да. В каждом из нас есть всё: и положительное, и отрицательное. Но если мы чего-то очень сильно боимся, то начинаем реализовывать это. Если вы боитесь стать наркоманом, то у вас будет соответствующее окружение. Зачем человек потребляет наркотики?

— Сначала интерес, потом оправдание этого интереса, что все так делают.

— Возможно, вы хотите быть похожим на тех, с кем общаетесь. Но почему наркотики? Можно же выбрать что-то другое. Что дают сами наркотики? Это кайф, свобода.

Посмотрите, мы все изначально хотим вернуться в то, чем являемся. Мы хотим любви, безграничности, свободы и начинаем использовать какие-то средства, чтобы получить это. Эти же средства приводят нас в тупик.

Получается, что вы, желая свободы, начинаете принимать наркотики, но, в конечном счете, попадаете в зависимость от них. Наркотики дают эффект изменения тела и привыкания к ним. Дальше — деградация. Мы говорим о получении свободы другим путем. То, на что мы вышли, свобода?

— Да.

— Тогда вам не нужны наркотики и алкоголь. Зачем вам нужен алкоголь?

— Мне нравится вкус хорошего вина. Я получаю удовольствие.

— Какое состояние вы получаете?

— Я получаю свободу в общении, в движении.

— Если вы удовлетворяете желание свободы через снятие внутренних ограничений, то вас это не разрушает, а исцеляет. Скажем, если раньше вы пили, чтобы снять напряжение при разговоре, то сняв ограничение, вы уже не испытываете этого напряжения.

— У меня никогда не было друзей в доме, потому что мама очень много пила, и мне было стыдно за неё. Я просила ее не делать этого, но она продолжала, при этом, запрещая мне делать то же самое.

— Парадокс. Родители запрещают детям то, что делают сами. Она тоже делает это ради обретения свободы.

— У меня есть всё, что мной осуждалось, но сейчас я это увидела по-другому: есть и есть.

— Оно просто есть, но это не значит, что его надо осуждать.

— Я не смогу повторить то, что сделала. У меня идет запрет на это.

— Я утверждаю, что все участники вашей ситуации делали то, что хотели.

— Да.

— Теперь вы будете осуждать себя за свои желания? Вы их не принимаете в себе?

— Я часто представляю себя в постели с разными мужчинами.

— Но не даёте себе это реализовать. Если вы это представляете, то оно есть в вас. Представляя такие картинки, вы усиливаете своё желание, но не даёте ему реализоваться. Но это не значит, что оно исчезает. Оно усиливается и, в конечном счете, реализуется. У вас так и произошло. Но посмотрите, вы это сами создали. И это не плохо и не хорошо. Это то, что есть.

— Если я вспоминаю об этом, мне становится противно.

— Нет ничего плохого в самой сексуальности. Всё взаимодействие в мире сексуально. Здесь же существует представление о сексуальности как о чем-то плохом и грязном. Но именно в силу такого представления все делают это, а потом винят себя. Нет радости, которую дает истинная сексуальность.

Человек — сложное существо, состоящее, условно говоря, из семи чакр. В узком понимании сексуальность — это вторая чакра. Два человека, испытывая влечение, входят в контакт, что само по себе прекрасно. Но они не идут дальше. Допустим, вам с кем-то хорошо в постели, но у вас с ним нет общих переживаний, которые можно было бы разделить. Вы сближаетесь с ним частично, не полностью, только физически. Это не является ни плохим, ни хорошим, оно просто неполное. Если между вами полный контакт, то происходит нечто потрясающее, то, к чему мы все стремимся.

— У меня был страх перед нашей встречей. Я думала, что вы заставите меня делать то, о чём я сейчас рассказала.

— Это не страх, а желание. Это можно окрасить страхом, а можно представить, как некое ваше желание, осуждаемое вами. Появляется желание, а потом возникает его осуждение, которое приводит к страху. Есть просто какие-то желания. Дальше — отношение к этим желаниям. Если идет осуждение, сразу же включается страх: это произошло, но это нехорошо и поэтому страшно.

Внутренняя свобода позволяет реализовывать любое желание без страха. Настоящая свобода — это отсутствие осуждения себя за то, что вы делаете. Если вы что-то делаете, не осуждая при этом себя, то реализуете некий импульс, некое желание.

Вы осуждаете себя за свои желания. Любое желание естественно, неестественным является его осуждение. Вы дали обещание. Люди всегда обещают. Но что это, как не полный идиотизм? Обещать невозможно по той причине, что жизнь и мы как часть этой жизни всё время изменяемся. В течение дня у вас меняются представления о самом себе, и соответственно ваши желания. Но если утром дано обещание, а вечером оно нарушено, то вы считаете, что соврали. Почему вы дали обещание?

— Потому что думала, что ничего не сделаю.

— Тогда вы так думали, а потом — по-другому. Теперь вы видите, что можете думать по-разному. Поэтому обещать что-то, значит, врать.

— В связи с этим всплывает зависимость от чужого мнения, потому что я думаю, что со стороны виднее.

— Это следствие незнания себя и недоверия к себе. Вы, не видя, что ваши действия являются результатом ваших желаний, осуждаете себя за них и начинаете следовать тому, о чём говорит кто-то, снимая тем самым ответственность с себя за то, что делаете.

— Чтобы было кого обвинить.

— Опять работает механизм вины. Если вы принимаете полную ответственность за то, что делаете, при этом, разрешая, проявляется всему, что есть в вас, без осуждения, то вам не надо никого ни о чем спрашивать.