Константин Банников - Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

На данной архетипической основе в армии начинается регенерация культурных норм, которая, тем не менее, не может принять совершенный вид потому, что армейские традиции остаются культурным субстратом: составляя среду ресоциализации десоциализированных неофитов, они не являются средой первичной социализации личностей.

Все это говорит о том, что в сознании человека заложены механизмы самосохранения культуры, которые проявляются в архетипах бессознательного, как системный принцип организации познавательной активности. В формировании неуставного права представлена не столько реставрация традиционных правовых систем, сколько кристаллизация новых, однако на основе базовых принципов информационной активности, обеспечивающих саму возможность системообразования.

Среди этих принципов выделю два, которые представляются фундаментальными:

1. Принцип системного порядка. Обуславливает возможность восприятия мира как объема информации.

2. Принцип информационной ассиметрии. Обуславливает концентрацию информационных объемов в поле символа, то есть преобразует информацию о вещи в бесконечной многомерности ее смысловых значений.

Первичная социальная стабилизация осуществляется в алгоритмах элементарной психической стабилизации, которые остаются неизменными.[151] Видимо, в силу своего семиотического постоянства, а также коммуникативного и системообразующего потенциала, элементарные психические процессы сохраняют резерв возможностей для регенерации культурных связей, даже в ситуации распада культурной традиции. И мы видим результаты этого процесса, протекающего параллельно с процессами ресоциализации. Мы видим рождение новых правил, новых традиций, новых обычаев, нового фольклора, изобразительных канонов. И мы видим, как в этих новых формах мировосприятия проявляются черты, хорошо знакомые этнографу по предмету его работы с архаическими и традиционными культурами, — те, которые в обществах цивилизационной культуры представлены в рудиментарных формах и требуют реконструкции.

Доминантные отношения в армии представляют собой лишь один аспект ее глубокого антропологического кризиса, предельно обостряя проблему прав человека, как права на культуру.

Действующие сегодня официальные системы правового контроля в армии подчинены задаче сокрытия реальной картины преступлений против личности. (Вспомним хотя бы институт "служебных расследований".) Поэтому невозможно получить точную статистику убийств и самоубийств в армии на почве статусных отношений, то есть по причинам, связанным с трансформацией сознания в процессе десоциализации личности. Проблема даже не в статистике. Уже из опыта наших собственных наблюдений и материалов независимых экспертов и очевидцев можно сказать, что именно эти причины лежат в основе подавляющего большинства преступлений против личности в армии. Это обстоятельство выводит проблему антропологических метаморфоз в российской армии на уровень проблем глобальной безопасности, поскольку столь глубокие процессы трансформации и архаизации сознания людей уже стали исторической закономерностью, и это в воинских формированиях, вооруженных самым современным оружием.

Post Scriptum:

Гуманитарный кризис армии — это синдром. Это антропологический синдром армии, в которой все ее солдаты хотят на дембель. Аббревиатура ДМБ, покрывающая скалы, заборы, коровники, вагоны, дома на пространстве 1/6 земли — от Чукотки до Балтики, — истинно метафизический знак. Это знак освобождения. Времени от пространства, вещи от смысла, стран от границ, специалиста от специальности, человека от общества. А еще — это знак растерянности большой армии в эпоху виртуализации военно-политических технологий и глобализации информационных потоков, армии, сыгравшей первую роль на сцене прошлого века…и уставшей.

Банников, 1999; Bannikov, 2000

Curtis, 1975; Barker, 1993; Violence Culture, 1996; Hatty, 2000; Антропология насилия, 2001

Гольц, 2002: 8

Бродский, 1999: 20–21

Довлатов, 1998

1994: 4–5

1999

Клейн, 1990

Cloward, 1960; Yochelson, Samenow, 1984

Briedis, 1975

Sholnich, 1969

Blau, 1960; Sociology of Deviant Behavior, 1967; Sotherland, Cressey, 1966; Dominance Relations, 1991

Gennep, 1960; Turner, 1957, 1968, 1977

Goffman, 1967, 1971

Арутюнов, 1989

Попов, 1996: 12–13

Кабо, 1990: 111

Бочаров, 1996: 154

Бедановский, Марзеева, 1999

Бедановский, Марзеева, 1999

Turner, 1957, 1977

Turner, 1977

Померанц, 1995: 469

Фуко, 1999: 242

Тэрнер, 1983: 169

Фромм, 1994: 165

Левинсон, 1999

Turner, 1957

Schultz, Lavenda, 1994: 140

Лекомцева, 1979: 22

Bandura, 1973: 29

Тендрякова, 1992: 35

Лурье, 1994

Ван Геннеп, 1998

Тэрнер, 1983: 169

Bataille, 1965. Цит. по: Жирар, 2000: 266

Кондратьева, 2000

Банников, 2000

Яковлев, 1999

Яковлев, 1999

Асмолов, 1996: 422

Асмолов, 1996: 422

Левинсон, 1999

Ходорыч, 2002: 23–30

Аристотель, 1984: 98

Культура жизнеобеспечения, 1983

Губерман, 1991

Фуко, 1996: 226

Фуко, 1996: 212

Фуко, 1996: 213

Асмолов, 1996: 389

Юнг, 1998: 331

Юнг, 1998: 299

Асмолов, 1996: 380

Лотман, 2000: 258

Лотман, 2000: 241

Леонтьев, 1967: 79

Выготский, 1956: 520

Асмолов, 1996: 389

Лотман, 2000: 141

Левинсон, 1999

Клейн, 1990: 103

Кардинале, 2000: 12

Абрамян, 1983: 74

Абрамян, 1983: 74–75

Абрамян, 1983: 74

Козлова, 1999: 33

Терентьев, 2000: 3

Калинина, 1999: 9

Калинина, 1999: 9

Яковлев, 1999b

Приложение I.3

Лотман, 2000: 100

Бутовская, 1999: 61

Юнг, 1998: 299

Юнг, 1998: 399

Тэрнер, 1983

Жирар, 2000: 118–119

Жирар, 2000: 118–119

Жирар, 2000: 101

Жирар, 2000: 133

Журинский, 1971: 98

Бутовская, 1999: 59–60

Жирар, 2000: 302

Левинсон, 1999