Ролло Мэй - Экзистенциальная психология

123

Мартин Бубер развил представление о Mitwelt в своей философии Я и Ты. См. его лекции, прочитанные в Школе психиатрии в Вашингтоне, напечатанные в Psychiatry, May 1957, vol. 20, No. Two. Особое внимание следует обратить на лекцию о "Расстоянии и отношении".

Первым эту формулировку предложил Уильям Джеймс. Он определил "я" как "сумму различных ролей, которые играет личность". Хотя в то время это был значительный шаг вперед, так как было преодолено представление о фиктивном "я", существующем в вакууме, но сейчас такое определение неадекватно и ошибочно. Если быть последовательным в этом определении, то перед нами появляется картина неинтегрированного, "невротичного" "я", а также у нас возникают всевозможные трудности при суммировании этих ролей. Мы предлагаем определять "я" не как сумму играемых ролей, а как способность знать, что вы тот, кто играет эти роли. Это единственная точка интеграции, согласно которой роли – это манифестации (проявления) "я".

Во многих психологических и психиатрических дискуссиях о любви не хватает трагического элемента. Для введения трагедии в общую картину необходимо понимать индивида во всех трех формах мира – в мире биологических влечений, судьбы и детерминизма (Umwelt), в мире ответственности перед своими товарищами (Mitwelt) и в мире, в котором индивид может осознать (Eigenwelt) судьбу, с которой он борется в данный момент один на один. Eigenwelt – это суть любого переживания трагедии, так как индивид должен сознавать свою самобытность посреди огромного числа действующих на него природных и социальных сил. Было верно сказано, что в современном мире нам не хватает чувства трагедии, поэтому у нас появляются неправдоподобные трагедии в драме и других видах искусства. Мы утратили чувство индивидуальной идентичности и сознания посреди всепоглощающих экономических, политических, социальных и природных сил. В экзистенциальной психиатрии и психологии важно еще и то, что они возвращают человеку трагедию, открыто рассматривают и понимают ее в ее справедливости.

Kierkegaard S., Fear and Trembling, trans., by Walter Lowrie (New York: Doubleday & Co., 1954), p. 55.

"Findings in a Case of Schizophrenic Depression", p. 127. Minkowski's book, Le Temps Vecu (Paris: J.L.L. d'Artrey, 1933), к сожалению, его концепция "прожитого времени" не переведена на английский.

Это понимание времени также отражено в "философских процессах", например у Уайтхеда, и имеет очевидные аналоги в современной физике.

Ср. с Тиллихом: "Существование отличается от сущности своей временной характеристикой". Хайдеггер, ссылаясь на осознание человеком того, что он существовует во времени, говорит: "Временность – это истинное значение заботы (Sorge)". Tillich, "Existential Philosophy", Journal of the History of Ideas, 511, 61, 62, 1944.

"Time as a Determinant in Integrative Learning", in Learning Theory and Personality Dynamics, selected papers by O.Hobart Mowrer (New York: Ronald Press, 1950).

Bergson, Essai sur les Donnees Immediates de la Conscience, quoted by Tillich, "Existential Philosophy", p. 56.

Работа Хайдеггера "Бытие и время" посвящена, как видно из названия, анализу взаимоотношений указанных феноменов. Основная тема этой работы – "оправдание времени для бытия" (Страус). Он называет три формы времени: прошлое, настоящее и будущее, "три экстаза времени". Термин "экстаз" Хайдеггер употребляет в его этимологическом смысле – "стоящий за пределами". Сущностная характеристика человеческого бытия – это способность выходить за пределы данной формы времени. Хайдеггер утверждает, что наше беспокойство об объективном времени на самом деле бегство. Люди предпочитают видеть себя с точки зрения объективного времени, объективной статистики, в количественном измерении, в "среднем" и т.д., потому что они боятся открыто постичь свое существование. Более того, объективное время, у которого есть свое место среди количественных мер, можно понять только на основе мгновенно пережитого времени, а не наоборот.

Надо отличать не только экзистенциальных психологов и психиатров, но и экзистенциальных мыслителей в целом по тому признаку, что они серьезно относятся к исторической культурной ситуации, влияющей на психологию и духовные проблемы любого индивида. Но они подчеркивают, что, чтобы познать историю, мы должны действовать в ней. Ср. высказывание Хайдеггера: "История берет начало не в "настоящем", не из того, что "реально" только сегодня, а из будущего. "Отбор" того, что станет объектом истории производится действительным, "экзистенциальным" выбором... историка, в котором и рождается история". Brock, op. cit., p.110. В терапии пациент из прошлого отбирает то, что определено будущим.

Fear and Trembling, p. 130. От предыдущих поколений мы узнаем факты. Мы можем выучить их после неоднократных повторений, подобно таблице умножения, или вспомнить события или переживания, произведшие на нас сильное впечатление. Кьеркегор не умаляет значения этого. Он хорошо осознавал, что в технических областях существует прогресс от одного поколения к другому. Он говорит именно об "истинно человеческом", в частности о любви.

Я столкнулся с этим неприятием, когда перед публичным представлением одной из моих последних статей я отдал ее для чтения руководителю дискуссионной группы. В статье был параграф, посвященной концепции Гольдштейна о нейробиологических аспектах способности организма трансцендировать наличную ситуацию. Я не говорил ничего провокационного. Однако слово "трансцендирование", использованное при представлении темы, подействовало на моего оппонента как красная тряпка на быка, и он красным карандашом вывел огромное "Нет!!", а на полях написал различные восклицания и замечания по поводу этого термина. Кажется, в самом этом слове есть что-то, подстрекающее к мятежу.

Straus Е.W., "Man, a Questioning Being", UIT Tijdchrift voor Philosophie, 17e Jaargang, No. 1, Maart 1955.

Practical and Theoretical Aspects of Psychoanalysis (New York: International Universities Press, 1950), p. 19.

Medard Boss, op. cit.

The Sickness Unto Death, p. 163. Далее: "Воображение – это отражение процесса бесконечности, следовательно, старый Фихте правильно полагал, пусть даже по отношению к знанию, что воображение – начало категорий. "Я" – это рефлексия, и воображение – это рефлексия; именно поддельная форма самопрезентации и есть возможность "я".

См.: "Эллен Вест", стр. 444.

Термин "анализировать" сам по себе отражает суть проблемы. У пациентов могут быть не только семантические трудности как способ выражения сопротивления, когда они убеждаются, что идея "быть проанализированным" превращает их в объектов, "над которыми работают". Этот термин включен в словосочетание "экзистенциальный анализ" отчасти потому, что он стал стандартом для глубинной психотерапии со времен рождения психоанализа, отчасти потому, что сама экзистенциальная мысль (вслед за Хайдеггером) – это "анализ реальности". Безусловно, этот термин отражает нашу культурную тенденцию в целом. Эту тенденцию называют "Эпоха анализа" по названию одного из последних обзоров современной западной мысли. Хотя я не считаю этот термин очень удачным, я использовал выражение "экзистенциальный аналитик", потому что название "феноменологические и экзистенциальные психологи и психиатры" слишком длинное и неудобное.

Я хочу поблагодарить Dr.Ludwig Lefebre и Dr.Hans Hoffman, обучающихся экзистенциальной терапии, за их помощь в работе над техниками Daseinanalyse.

Psychoanalyse und Daseinanalytic. Данные цитаты – приблизительный перевод, сделанный Dr. Erich Heydt.

См. стр. 130.

Ulrich Sonnemann, in Existence and Therapy (New York: Grune & Stratton, 1951). P. 343, цит. из Kolle. Мы можем добавить, что книга Зонеманна была первой работой на английском языке, в которой шла речь непосредственно об экзистенциальной теории и терапии, в ней излагался необходимый полезный материал. Тем более печально, что книга написана в трудно читаемом стиле.

Quoted by Sonnemann, op. cit., p.255, из Binswanger L., "Uber Psychotherapie", в Ausgewahlte Vortrage und Aufsatze, pp. 142-143.