Олег Бахтияров - Активное сознание

Термин «сознание» также не может быть определен, поскольку сознание является условием проведения операции определения. Проблема определения термина «сознание» обсуждалась многими авторами. Длинные перечни определений и псевдоопределений приведены в сотнях фундаментальных работ и нет необходимости еще раз приводить эти пространные перечни. Ограничимся двумя цитатами.

Г. Хант:

«Наше непосредственное осознание столь же явно наличествует, сколь и не поддается однозначному описанию»2

В.М. Аллахвердов:

«Сознание как эмпирический термин отражает эмпирическое явление — осознанность. Далее сознание как явление и будет пониматься как эмпирический факт представленности субъекту картины мира и самого себя...»3

Понятно, что сознание характеризуется лишь всей совокупностью частичных определений. Есть суженные, специфицированные и существуют расширенные определения сознания. Все эти определения частичны. В дальнейшем следует придерживаться того максимально широкого понимания, что есть сознание, которое доступно читателю данного текста.

В своем дальнейшем рассуждении мы будем часто противополагать сознание как таковое («чистое сознание») его содержаниям, используя для обозначения всех представимых и непредставимых содержаний термин «организованность», подчеркивающий не внешний характер «содержаний сознания», а их «вылепленность» из «материала» сознания. Такое противопоставление сознания и его организованностей близко (с учетом сдвига понимания при транскультурном переносе термина) противопоставлению citta и vritti в индуистской философии.

(1. Агафонов А.Ю. Основы смысловой теории сознания. — СПб, 2003.

2.H.T. Hunt. On the Nature of Consciousness. Haven and London, 1995. Рус. перевод: Г. Хант. О природе сознания. — М., 2004.

3. Аллахвердов В.М. Сознание как парадокс. — СПб, 2000.)

Под содержаниями сознания будем понимать все то, что «находится перед» наблюдающим субъектом, все то, что может стать объектом понимающего сознания — восприятия, мысли, образы, эмоции, сновидения, состояния. Чистое сознание — это смысловой слой сознания, т.е. слой, содержащий чистые, непроявленные, амодальные смыслы и их связные области — смысловые зоны сознания. Содержания сознания являются проекциями смыслов в модальных средах сознания, и, наоборот, любые содержания сознания активизируют соответствующие им смыслы, т.е. провоцируют акт понимания.

Еще один класс организованностей сознания — психические функции. Психическая функция — определенный способ преобразования одних содержаний сознания в другие. С этой точки зрения, функцией является и мышление, и эмоциональная оценка, и внимание, и принятие решений и т.д. Функция также является проекцией, развертыванием определенной смысловой зоны сознания. Но в функции развернулись только некоторые зоны сознания, огромное число потенциальных функций так и остались в «спящем» виде. Активная функция выделяет в мире определенные аспекты, которые не выделяются другими функциями. Функции дифференцированы в различной степени у разных людей и в разных культурах.

Точно так же, как невозможно исчерпывающим образом определить «сознание» и «смысл», невозможно определить и термин «воля». Самое близкое к определению воли утверждение — это воля есть не обусловленная стимулами целенаправленная активность. Это противоречивое определение, но противоречивость его связана со строением языка, не позволяющего выйти за пределы закона достаточного основания. Воля редко бывает пробуждена, как правило, жизнь человека определяется реакциями на поступающие стимулы. Спор о наличии или отсутствии свободной воли — это не метафизический спор, а спор между двумя типами сознательных существ: тех, у кого свободная воля пробуждена (и для них наличие свободной воли — непреложный и очевидный факт), и тех, у кого опыта переживания свободной воли просто нет.

Волевое намерение — это направленность воли к формированию определенного результата. Воля выбирает смысл, а волевое намерение — это смысл, подлежащий волевой развертке. Волевое намерение направлено на результат, но в первой фазе развертывания намерения сознанием фиксируется не конкретный чувственно проявленный результат, а его смысл. Только в этом случае действие относится к сфере воли и только в этом случае оно может полноценно реализоваться, не привнося в свое действие механические моменты. В противном случае, речь идет либо о некотором ином, не волевом, акте, стимуле, пришедшем от иных организованностей сознания, стимуле, на который следует реакция в виде образов-аттракторов, либо о какой-то промежуточной стадии развертывания волевого намерения.

Развертывание волевого намерения — процесс превращения волевого намерения в организованность сознания или окружающего мира. Воля не «строит» (это удел мышления), воля именно «развертывает» смыслы в определенной модальной среде, придающей смыслам «материю» образа.

Развертывание происходит в определенной среде. Если это среда нашего сознания, то мы можем говорить о «модальных средах» — визуальной, тактильной и т.д. Среда может быть и чувственной, и знаковой, и природной, и технической. Среда — это то, в чем развертываются смыслы.

2.4. Непосредственное переживание волевого намерения

Чтобы приступить к волевым практикам, необходим начальный опыт различения волевого и обусловленного переживаний и действий. Строго говоря, никакая практика не может сама по себе привести к волевому опыту — любая инструкция уже является причиной выполнения тех или иных действий и за пределы обусловленности никакое предписание, будучи стимулом, вывести не может. Однако можно провести имитацию волевого действия, которая может дать представление о том, как происходит собственно волевое действие. Имитация ценна тем, что опыт имитационного переживания сам становится описанием волевого действия, отражением воли в иной реальности — обычной для человека реальности обусловленного.

Самая простая имитация — произвольный выбор из нескольких возможностей, причем это должен быть не обусловленный, а свободный выбор. Выбор лучше производить из ограниченного множества воображаемых, желательно, однородных предметов (например, окрашенных в разные цвета геометрических фигур) для последующего воспроизведения в визуальном представлении. Вся соль этой практики заключается в выборе, который предшествует появлению в сознании образа или названия выбранного предмета. Это означает, что смысл (смысл, а не его чувственное проявление) выбранного предмета должен быть осознан до появления его в качестве содержания сознания — образа, имени или какой-либо иной чувственно проявленной формы.

Обычно осознание содержания сознания, сопоставление проявленной формы и ее смысла ре-активно: вначале появляется форма, а потом она осознается. Содержания сознания появляются как бы ниоткуда, но у их появления есть свои причины (текущее состояние организма сознания, не выведенный в осознание внутренний процесс, стереотип принятия решения и т.д.). Форма обусловлена другой формой. В этом проявляется автоматика сознания. Произвольный же выбор не связан с автоматикой сознания, не обусловлен ни текущим состоянием, ни предшествующей ситуацией. Вначале активизируется смысл выбранной фигуры, а затем она появляется в поле сознания как образ или название. Именно эту фазу произвольного выбора — смысловое знание, знание вне формы — и следует задержать и расширить во времени, т.е., задержать развертывание образа на стадии принятия безмолвного решения. Тогда возникает парадоксальное переживание — чистое знание без опоры на форму.

Здесь мы можем ввести критерий произвольности: если удается произвести выбор без опоры на образ или название, то это и есть признак произвольного выбора — смысл уже активизирован, но еще не развернулся в содержание сознания. Попытка произвести ни на чем не основанный выбор, не прибегая к словесному, образному или какому-либо иному (внешнего по отношению к процессу визуального представления) описанию выбранного предмета, но, тем не менее, осуществляя его с полным осознанием, позволяет, во-первых, проимитировать действие воли, во-вторых, проследить все фазы формирования образа в обратном порядке — по направлению к исходному акту выбора, и, в-третьих, дает возможность пережить смысл выбранной фигуры до облечения ее в формы. Здесь важно произвести различение собственного волевого действия с появлением образа, «вплывающего» в сознание.