Иоахим Бауэр - Почему я чувствую, что чувствуешь ты. Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов

Отражательная активность нервных клеток относительно представлений об ощущениях создает у наблюдающего интуитивное, непосредственное понимание ощущений человека, за которым он наблюдает. Этот процесс происходит аналогично процессу отражательного поведения командных нейронов, которые создают представление обо всем процессе в целом при восприятии только части последовательности действий. Такие предсказания возможны и в отношении развития ощущений. Уже мимолетного впечатления, производимого на нас человеком, бывает достаточно для интуитивного понимания того, какими будут его физические ощущения в ближайшее время. Таким образом, окружающие нас люди создают у нас не только интуитивные представления о планируемых ими действиях, но и всегда запускают в нас, наблюдателях, программу, которая решает вопрос: «Какие ощущения вызовет выполняемое действие сейчас и в дальнейшем?» Это происходит автоматически, этот процесс протекает имплицитно, пререфлекторно и не требует усилий воли и сознательного обдумывания. В результате во время наблюдения мы получаем интуитивное восприятие вероятного самочувствия человека, за которым мы наблюдаем.

Нейробиологический резонанс, который мы испытываем в присутствии других, воспринимаемых нами людей, не ограничивается только моторными и сенсорными аспектами. Процессы отражения включают в себя также восприятия наших внутренних органов и эмоциональное состояние. В рамках недавно проведенного исследования испытуемым показывали видеозаписи людей, которым давали понюхать вещество с резким неприятным запахом, их реакция отвращения четко проявлялась в соответствующем выражении лица и в движениях. Анализ активности головного мозга участников эксперимента, смотревших эти видеозаписи, но не ощущавших неприятного запаха, показал сильную активизацию центра отвращения, подобную той, которую можно было бы ожидать, если бы они сами ощутили отвращение.[30] Эти результаты сходны с результатами другого наблюдения. Люди, у которых центр отвращения пострадал в результате инсульта, не только сами больше не способны испытывать отвращение. Они не способны даже распознать чувство отвращения, выражаемое лицом или телом другого человека. Это — убедительное доказательство того, что зеркальные системы являются главной нейробиологической основой нашей способности к спонтанному пониманию того, что происходит с другим человеком. Но возможности зеркальных нейронов намного больше. Они, как показали эксперименты с чувством отвращения, способны в определенной степени вызывать в нас состояния, которые мы воспринимаем у другого человека. Этим объясняется, почему присутствие другого человека, особенно если он стоит рядом с нами, иногда может привести к тому, что мы ощущаем различные, порой очень сильные изменения собственного физического самочувствия.

Эмоциональная сторона боли и то, что при ощущении боли проникает глубоко нас, регистрируется нервными клетками отдела головного мозга, отвечающими за наше основное эмоциональное состояние и восприятие жизни. Этот отдел называется Gyrus cinguli.[31] В процессе своего гениального исследования Вильям Хатчисон (William Hutchison) смог идентифицировать отдельные нервные клетки поясной извилины, которые активизировались только тогда, когда испытуемому уколом ланцета причиняли боль в кончике пальца.[32] После уверенной идентификации клеток, специфически реагировавших на эту боль, испытуемого попросили посмотреть, как руководитель эксперимента уколет кончик своего пальца. У пациента при этом активизировались те же нервные клетки, которые отреагировали на боль, испытанную им самим. Поскольку поясная извилина является главным эмоциональным центром головного мозга, то зеркальные нейроны обнаруженные в ней, представляют собой не что иное, как систему нервных клеток сочувствия и эмпатии.

Наблюдения Хатчисона получили полное подтверждение в исследовании с использованием других методик. Тане Зингер (Tanja Singer) с помощью функциональной ЯМР-томографии удалось доказать, что у людей, которые смотрели, как причиняют боль их партнерам, наблюдалась активизация в эмоциональном центре поясной извилины и в различных других болевых центрах.[33] То есть в этих исследованиях также наблюдалась реакция восприятия боли партнера как своей собственной. Это означает, что в болевых центрах головного мозга также имеются зеркальные нейроны, которые позволяют нам непосредственно понимать боль другого человека. Зеркальные нейроны боли и сочувствия также сопровождаются явлением интуитивного предвидения, Чтобы зеркальные нейроны активизировались в мозге наблюдающего, ему необязательно воспринимать сильную боль. Уже ситуация, которая порождает ожидание боли в следующий момент, вызывает у него резонансную реакцию.[34]

Способность выражать эмпатию и сочувствие таким образом, чтобы они воспринимались другими как уместные, по-видимому, является одним из секретов обаяния. Если человек позволяет проникать в себя отражениям других людей, когда он небезразличен к их мнениям и ощущениям, то его вознаграждают за это симпатией. Исследования показывают, что мы с симпатией относимся, в первую очередь, к тем людям, которые, со своей стороны, способны к адекватному отражению.[35] При этом мы оцениваем среди прочего и то, насколько конгруэнтными, то есть соответствующими данной ситуации, нам представляются мимика и язык тела людей. Люди, рассказывающие о печальной сцене из кинофильма с радостным выражением на лице, вызывают у сторонних наблюдателей антипатию, а люди, способные к участию, язык тела которых соответствует той ситуации, в которой они находятся, вызывают симпатию.

Здесь имеются два важных ограничительных аспекта. Согласованность между данной ситуацией и демонстрируемым при этом языком тела, вызывающую симпатию, нельзя сознательно спланировать или добиться такой согласованности усилием воли. Эффект симпатии рождается только в том случае, если человек ведет себя спонтанно и аутентично, то есть если внешние проявления соответствуют его фактическому внутреннему настроению. Второй, может быть еще более интересный аспект заключается в том, что эффект обаяния исчезает, когда человек полностью растворяется в сочувствии. Если теряется дистанция, то теряется и способность прийти на помощь.[36]

Ко многому из того, чем мы постоянно пользуемся, мы привыкли настолько, что больше не задумываемся об этом. Точно так же дело обстоит со способностью в течение очень короткого общения с другим человеком получать впечатление о том, что им движет, чего он хочет и что для него важно в данный момент. Быстрое понимание того, что происходит в другом человеке, на языке специалистов называется, как уже упоминалось, способностью создавать внутреннюю модель психики другого человека, «Theory of Mind». Впечатление о внутренних побуждениях других людей приходит к нам совершенно спонтанно, оно появляется интуитивно и еще до того, как мы начинаем сознательно думать о нем. Как это ни удивительно, но правильность этого впечатления не имеет большого значения. Намного важнее для успешного установления контакта то, что интуитивное впечатление о другом человеке вообще появляется, именно оно позволяет начать спонтанное общение. Проблемы возникают только тогда, когда мы теряем способность создавать «Theory of mind», теорию о психическом состоянии другого человека.

Поскольку существует не так уж мало людей, которые сталкиваются с подобными проблемами (см. главы 3 и 9), то нейробиологии, психотерапевты и медики уже давно занимаются вопросом, откуда, собственно говоря, берется способность к созданию «Theory of mind». Открытие зеркальных нейронов позволило нам приблизиться к ответу на этот вопрос. Система зеркальных нейронов предоставляет нам нейробиологическую основу эмоционального взаимопонимания. Когда мы сопереживаем другому человеку, в нас самих приходят в резонанс сети нервных клеток, приводящие к проявлению в наших душевных переживаниях чувств другого человека. Способность к состраданию и эмпатии основана на том, что наши собственные нейрональные системы — в различных эмоциональных центрах головного мозга — спонтанно и произвольно реконструируют в нас те чувства, которые мы воспринимаем у другого человека. С точки зрения нейробиологии есть все основания предполагать, что никакая аппаратура и никакие биохимические методы не способны так понять эмоциональное состояние другого человека и повлиять на него, как это может сделать человек.