Отпусти добро: Как избавиться от комплекса «хорошего человека« и обрести свое истинно. Практический профайлинг: Искусство прогнозировать мотивы тех, кто рядом с вами - Юлия Чалова

родительская любовь сохранялась – даже в отсутствие одобрения наших действий, – можно было считать, что испытание пройдено. Например, многие дети, повзрослев, проверяют на прочность любовь своих родителей, обнаруживая особенности своей гендерной идентификации и сексуальной ориентации, – и хотя многие родители в этом случае доказывают безусловность своей любви, некоторые оказываются неспособными выйти за рамки усвоенных представлений о добродетели.

Отождествление с добродетелью трудно преодолевать и нейтрализовать ввиду разнообразия факторов мотивации и методов ее поощрения – ведь кто не хочет быть окруженным хорошими людьми?

Хорошие дети нравятся родителям, учителям и другим детям (если они не слишком хорошие, конечно); они становятся капитанами команд, любимчиками учителей, зарабатывают значки как бойскауты – сплошные бонусы, не правда ли? Так в чем же проблема?

В окружении искренности, внушающей доверие своей очевидной неподдельностью, человек испытывает чувство глубокого удовлетворения и настоящего душевного родства. Однако самоидентификация с добродетелью не искренна по сути своей – это всего лишь механизм выживания, и вот несколько проблемных моментов, связанных с ним.

1. Поскольку отождествление с добродетелью исходит не из собственного центра личности, а возникает, скорее, ввиду базовой взаимосвязи чувства причастности к группе и выживания, а также из-за страха отвержения, лишения любви и симпатии, страха быть плохим – а значит, недостойным – и сопутствующего страха наказания, оно становится удобной «лазейкой» для тех, кто не против злоупотребить добродетелью хорошего человека.

2. Поскольку добродетель, с которой человек отождествляется, исходит не из его собственного центра, а является следствием страхов, этот человек всегда подспудно испытывает тревогу, которая побуждает его быть хорошим даже тогда, когда он не хочет, и в конечном итоге все его хорошее поведение выглядит неискренним, являясь следствием неискренности, и это снова повергает его в состояние беспокойства от этого противоречия – человек чувствует, что неискренен, но считает, что должен продолжать быть хорошим.

3. Ввиду того, что добродетели всегда незримо сопутствует ее естественная противоположность – порок, хороший человек – подобно воздушному шару, наполненному ядовитыми газами и способному взорваться в любой момент, – почти постоянно ощущает страх наказания. Вследствие этого другим людям очень легко убедить человека, отождествившего себя с добродетелью, что он будет плохим, если не сделает то, чего этим людям хочется (особенно если такой манипулятор научится пользоваться словом эгоистичный, например: «Очень эгоистично с твоей стороны не делать то, что я от тебя хочу»).

4. По причине того, что добродетели всегда угрожает ее естественная противоположность, страх наказания ощущается человеком постоянно, и поэтому, когда жизненные трудности, с которыми сталкиваются все люди, выпадают на долю хорошего человека, он склонен считать, что заслужил это.

5. В силу того, что добродетель мы трактуем как противоположность порока в соответствии с наши идеализированными представлениями о том и о другом, – причем степень и первого, и второго, как нам кажется, можно измерить – вина и страх быть виноватым становятся основными факторами мотивации.

6. Поскольку люди, отождествляющие себя с добродетелью, очень часто изначально более сострадательны по натуре, они склонны взваливать на свои плечи ответственность за эмоциональное, финансовое и общее благополучие других.

7. Из-за того что люди, отождествляющие себя с добродетелью, склонны брать на себя проблемы других людей, они часто ощущают себя козлами отпущения, принимающими на себя всю вину и ответственность за неразрешенные проблемы других – проблемы, которые таким людям очень трудно отделить от собственной идентичности.

8. Ввиду привычки «вывозить» на себе других окружающие часто вынуждают хороших людей нести на себе чужое бремя, включая членов семьи и других коллективов.

9. Чувство вины, ответственности и страх наказания – главные признаки самоидентификации хорошего человека, и поэтому он часто очень неудовлетворен своей жизнью, посвященной служению другим и самопожертвованию, даже если он утверждает, что «не против» послужить и порешать чужие проблемы.

10. Чувство вины, ответственности и страх наказания – главные признаки самоидентификации хорошего человека, поэтому он часто служит другим, жертвуя собой и полагая, что это высшее проявление добродетели. В результате внутри у него накапливается негодование из-за необходимости все время идти на жертвы, однако оно рассматривается как нечто порочное, то, что должно быть подавлено, чтобы продолжать служить людям.

Этот список далеко не полный в силу многих причин, не последней из которых является тот факт, что формирование собственной идентичности на основе добродетели делает человека ханжой, требующим от других такой же степени самоидентификации с добродетелью, как у него. Эти требования опять-таки редко находят выражение, поскольку человек думает, что судить других нехорошо, так что с годами в нем подспудно накапливается возмущение тем, что люди недостаточно ценят его жертвы и не готовы платить ему тем же.

Такая самоидентификация – способ справиться с болью от отсутствия искренней причастности к семье. Что если подобная самоидентификация вообще ничем не обоснована – в силу невозможности задать стандарты добродетели? Что если она настолько же из области фантастики, как супергерои из комиксов? Что если все мы на самом деле нуждаемся лишь в искренности, которая во взаимодействии с другими людьми дает настоящее чувство причастности к группе?

Здесь важно уточнить такой момент: я никого не отговариваю быть действительно добрыми, справедливыми, любящими, честными, неравнодушными и сострадательными – я лишь хочу сказать, что самоидентификация с добродетелью неискренна. Это просто маска, надевая которую, мы предаем свое истинное «Я» в стремлении угодить значимым людям, в которых мы так отчаянно нуждаемся. Это не значит, что люди, отождествившие себя с добродетелью, не могут быть сострадательными, добрыми и внимательными, – проблема возникает лишь тогда, когда они в своем поведении руководствуются чувством вины, стыда и острой необходимости нести ответственность за всех, а не мотивами своего истинного «Я».

Несмотря на очевидные проблемы, сопутствующие отождествлению с добродетелью, все-таки многим из нас оно свойственно. Как следует из цитаты, приведенной ранее, в детстве мы слишком маленькие и хрупкие, мы не можем сопротивляться гипнотическому трансу, в который нас погружает семья. Таким образом, отождествление с добродетелью начинает определять наши мысли, чувства и поведение, подкрепляя нашу убежденность в том, что это обеспечит выживание и чувство причастности к семье. Внутреннее «Я» выпадает из фокуса сознания, направленного теперь на поддержание принятой извне самоидентификации. Вот одно из самых четких из известных мне определений