Пётр Успенский - Совесть - поиск истины

двое из числа слушателей сообщили ему о существовании местной группы, занимающейся оккультными исследованиями. Через них Успенский встретил Гурджиева. В первой главе книги "В Поисках Чудесного" Успенский передал некоторые из своих разговоров с Гурджиевым, происходивших в первую неделю знакомства. Из этих бесед видно, что их общение не походило на взаимоотношения учителя и ученика. Видно и то, что Успенский был принят Гурджиевым как мыслитель и писатель далеко не средней величины.

Перед тем как вступить в группу Гурджиева, Успенский объяснил, что будучи писателем, он должен иметь свободу в выборе того, что он будет писать, а что нет. Он не мог дать обещание держать в тайне все, чему мог научиться у Гурджиева; более того, он многие годы работал над проблемой пространства и времени, высших измерений, с идеей эзотеризма и тому подобного, и поэтому ему будет очень трудно впоследствии отделить то, что ему скажет Гурджиев, от того, что уже хранит и что может создать впоследствии его мозг. Они договорились, что Успенский не напишет ничего без понимания того, что он будет писать, и 1921 году в Константинополе, как раз перед отъездом Успенского в Англию, Гурджиев полностью разрешил ему писать обо всем, что касалось учения и системы.

Успенский должно быть начал писать на эти темы вскоре после прибытия в Лондон, потому что первый вариант рукописи книги "Фрагменты неизвестного учения" датирован "1925, Лондон". Однако Успенский уже познакомился с Г. Р. С. Мидом, и, коща он узнал, что одна из книг Мида носила название "Фрагменты забытой веры", он понял, что название придется изменить. (Тем не менее, когда главы из этой книги читались в его группах в Лондоне, их называли всегда "из Фрагментов".) Он по-прежнему работал над текстом, когда в сентябре 1939 на

246

П. Д. Успенский

чалась Вторая мировая война; даже в этом случае должно предстать необычайной жертвой то, что он в течении жизни не стал заниматься публикацией своего плодотворного труда. Фактически, после трех лет работы с Гурджиевым Успенский издал только книги, написанные ранее "Странную Жизнь Ивана Осокина", "Новую Модель Вселенной" и вообще ничего из того, что касалось Системы. Все три книги о Системе и Работе были опубликованы женой Успенского уже после его смерти - "Психология Возможной Эволюции Человека", "В Поисках Чудесного; Фрагменты Неизвестного Учения" и "Четвертый Путь".

После той недели встреч с Гурджиевым в Москве Успенский должен был возвратиться к своей работе в Петербурге, и уже была осень, когда Гурджиев приехал в Петербург. Успенский представил Гурджиева в своих группах, и в Петербурге началось представление Системы и практическое изучение методов развития, которое продолжалось почти все три года войны и революции.

Успенский обладал необыкновенно ясным восприятием современного положения, поскольку принимал в расчет не только то значение, которое имели события в прошлом, но и то, какое они будут иметь в будущем. История, говорил он, не только история прошлого, но также история будущего. В феврале 1917 он говорил Гурджиеву о целесообразности отъезда из России и о том, что стоит подождать конца войны в нейтральной стране, но не получил в ответ ничего определенного, на чем он мог бы основываться в своих действиях. Это был, фактически, последний приезд Гурджиева в Петербург, поскольку революция и отречение от престола Николая Второго произошли месяцем позже; "Март 1917, конец русской истории" записал Успенский. Перед революцией Гурджиев уехал из Москвы на Кавказ, но попросил Успенского продолжать работу в группах в Петербурге до своего обещанного приезда на Пасху; через неделю после Пасхи пришла телеграмма о том, что Гурджиев приедет в мае. Это самое трудное для Успенского время закончилось июньской телеграммой из Александрополя: "Если хотите отдохнуть, приезжайте ко мне".

Отдых продолжался только две недели. Последние шесть недель лета 1917 были проведены в Ессентуках, где Гурджиев представил план всей работы группы, в которой должно было быть только двенадцать человек, как это описано в семнадцатой главе книги "В Поисках Чудесного". Внезапно все было изменено объявлением Гурджиева о роспуске группы и прекращении всякой работы; Успенский признается, что его вера в Гурджиева начала колебаться именно с этого момента. Через несколько месяцев, в феврале 1918, всем членам московской и петербургской групп Гурджиевым было отправлено циркулярное письмо за подписью Успенского, приглашающее приехать вместе с "близкими" людьми в Ессентуки для работы с Гурджиевым, и приехало около сорока человек.

247

Совесть: поиск истины

Успенский уже видел, что в природе и направлении работы Гур-джиева произошли изменения, и что оставаясь с ним, Успенский не будет идти с ним в том же направлении, что и в начале. До встречи с Гурджиевым Успенский знал достаточно о принципах и правилах эзотерических школ, чтобы понимать, что когда ученик не согласен со своим "гуру", для него остается только один выход - уйти. Успенский снял отдельный дом в Ессентуках и продолжил работу над своими книгами.

Успенский никогда не был человеком, который говорит без необходимости, и он не объяснил другим своих действий. Однако, через двадцать лет, после настойчивых расспросов на одной из встреч в его группах в Лондоне, он объяснил причину своего расставания с Гурджиевым:

"Когда я встретил Гурджиева, я начал работать с ним на основе определенных принципов, которые я мог понять и принять. Он сказал:

"Прежде всего вы не должны ничему верить, и второе - вы не должны ничего делать из того, что вы не понимаете". Поэтому я принимал его. Через два или три года я увидел, что он пошел против этих принципов. Он требовал, чтобы люди принимали то, чему не верили, и делали то, что не понимали. Почему так случилось - я не могу предложить никакой теории".

Гурджиев уехал из Ессентуков с несколькими людьми в августе 1918. В последствии Успенский написал в книге "В Поисках Чудесного":

"Я решил уехать из Ессентуков, но не хотел уезжать до Гурджиева. В этом отношении у меня было странное чувство. Я хотел подождать до конца; сделать все, что зависело от меня, с тем, чтобы впоследствии я мог сказать себе, что не позволил ни единой возможности ускользнуть от меня. Мне было очень трудно отклонить идею работы с Гурджиевым. Должен признаться, что я чувствовал себя очень глупо. Я не уехал за границу тогда, когда это было возможно, для того, чтобы работать с Гурджиевым, а вышло, что я расстался с ним и остался с большевиками".

Последние десять страниц книги "В Поисках Чудесного" дают очень краткий обзор того, как Успенский начал независимую работу по тем направлениям, которые были у петербургских групп. В 1920 году в Константинополе многих людей привлекли его лекции, но когда через несколько месяцев из Тифлиса приехал Гурджиев, Успенский по-прежнему надеялся на работу с ним и передал свои группы ему. Возникли те же трудности, что и в Ессентуках, и в августе 1921 Успенский уехал в Лондон, где снова начал независимую работу. Гурджиев прибыл в Лондон в 1922, после третьей и четвертой неудачных попыток основать в Берлине и Дрездене "Институт Гармонического Развития Человека". Успенский представил его в своих группах и помог ему собрать деньги для открытия института во Франции. Так была собрана значи

248

П. Д. Успенский

тельная сумма, и Гурджиев смог купить исторический замок Приере на Авоне, рядом с Фонтенбло. Там в 1922 году он открыл свой Институт.

Успенский нашел работу в Приере очень интересной, но не принял приглашений Гурджиева поехать туда и жить там, поскольку он не понимал направления работы и чувствовал элементы нестабильности в организации Института. Однако он был в Приере в тот день в январе 1924, когда Гурджиев с несколькими учениками уезжал в Америку, что очень напомнил о Успенскому отъезд из Ессентуков в 1918.Вернувшись в Лондон, Успенский объявил, что отныне его работа будет осуществляться абсолютно самостоятельно.

Записи, сделанные на встречах Успенского с 1921 по 1947 год составляют основную часть рукописей, подаренных библиотеке Йель-ского университета. "Четвертый путь" состоит из дословно переданных отрывков этих рукописей, но потребуется еще несколько томов, чтобы охватить весь объем, даже несмотря на то, что некоторое количество страниц было утеряно со времени публикации этой книги в 1957 году.

Успенский не разрешал спрашивать о Гурджиеве, если только вопросы не были необходимы для понимания природы школы и Четвертого Пути -его принципов, правил, методов и происхождения. Следующий разговор происходил на встрече четвертого ноября 1937 года:

Успенский: Гурджиев дал мне много новых идей, которых я не знал, и он дал мне систему, которую я не знал раньше. Я знал о школах, потому что я путешествовал и искал школы 10 лет. У него была необычайная и совершенно новая система. Некоторые ее фрагменты можно кое-где найти, но они не связаны и не соединены, как в Системе. А некоторые вещи, особенно относящиеся к психологической стороне, были полным откровением. И тоже по многим другим направлениям. Для меня это было значительным доказательством того, что эта система не та, которую человек может встретить каждый день. Я уже успел встретиться с достаточным количеством школ, чтобы иметь возможность судить об этом.