Вильгельм Райх - Посмотри на себя, маленький человек!

Вот каков ты, маленький человек. Ты можешь только пожирать все до последней капли, но ты не способен созидать. Вот почему ты сейчас являешься тем, чем являешься, и занимаешься тем, чем занимаешься: растрачиваешь всю жизнь, сидя в унылых кабинетах; горбатишься на производстве, являясь придатком машин или корпишь над чертежной доской, скованный ненавистными брачными узами, и воспитывая ненавистных тебе детей. Те не способен развиваться в правильном направлении, ибо у тебя никогда не возникает собственных идей, ибо ты всегда готов с легкостью брать но не готов отдавать, ибо ты всегда пользовался только готовым, ничего нового не создавая.

Ты не понимаешь, почему все и должно происходить именно так? Я могу объяснить тебе это, маленький человек, потому что когда ты приходишь ко мне со своей внутренней пустотой или бессилием, или психическим расстройством, я учусь рассматривать тебя как жестокого врага. Ты способен лишь хватать и пожирать, но не созидать и отдавать, поскольку твое общее представление о жизни является отсталым и вопиюще ложным; поскольку ты впадаешь в панику, если вдруг изначальный импульс к стремлению любить и отдавать случайно подтолкнет тебя. Вот почему ты боишься отдавать. И мысли твои движутся лишь в одном направлении: тебе надо обеспечить себя деньгами, пищей, счастьем и знаниями, потому что ты чувствуешь себя бедным, голодным и несчастным, лишенным и знаний и стремлений к знаниям. Вот почему твой путь к правде так долог и тернист, маленький человек. Правда может породить рефлекс любви. Она может показать тебе на деле то, что я сейчас пытаюсь втолковать тебе "на пальцах". А именно этого ты и не хочешь, маленький человек. Чего ты хочешь — так это быть потребителем и патриотом.

"Вы слышали, что он сказал? Он низвергает патриотизм, основы государственности и первичную ячейку общества — семью. Его необходимо остановить!"

Вот что ты выкрикиваешь, маленький человек, когда кто-нибудь обращает внимание на твои запоры. Ты не хочешь ни знать, ни слушать. Ты хочешь кричать "Ура !". Я не мешаю тебе кричать "Ура !", но ты не даешь мне разъяснить тебе, почему ты неспособен быть счастливым. Я вижу испуг в твоих глазах, потому что мой вопрос обескураживает тебя.

Ты выступаешь за "свободу вероисповедания". Ты требуешь права любить свою религию, какой бы она ни была. Это, само по себе, хорошо. Но ведь в действительности-то ты хочешь большего. Ты хочешь, чтобы все исповедовали твою религию. Сам-то ты терпимо относишься лишь к своей религии и ни к какой другой. Тебя приводит в ярость, что кто-то может представлять себе Бога не так как ты — личностью, а, например, природой, любить ее и стараться понять.

Когда супружеская пара не может и не хочет больше жить вместе, ты хочешь, чтобы один из них непременно тащил другого в суд с обвинениями в аморальности и жестокости. И ты, ничтожный потомок великих наследий, отказываешь мирному разводу в общественной поддержке. Ты боишься собственной похотливости. Тебе нужна правда лишь в зеркале, т.е. правда, к которой ты не можешь прикоснуться, и которая не касается тебя. Твой шовинизм, маленький человек, проистекает от твоей твердой оболочки, от твоего интеллектуального запора.

Я говорю все это не в насмешку над тобой, а потому, что считаю себя твоим другом, даже зная, что ты способен убивать своих друзей, когда они говорят тебе правду. Посмотри на патриотов повнимательнее: они не ходят — они маршируют. Они не испытывают ненависти к своим настоящим врагам, их враги меняются каждые десять лет таким образом, что в злейших врагов превращаются лучшие друзья и наоборот. Они не поют песен -они орут гимны. Они не обнимают женщин — они трахают их, а затем подсчитывают набранные за ночь очки.

Худшее, что ты можешь мне сделать — это убить меня, как ты уже убил многих своих друзей, таких как Иисус Христос, Ротенау, Карл Либкхнет, Линкольн, примеров не перечесть. Но патриотизм уничтожает тебя, маленький человек, уничтожает миллионами и миллионами. А ты упорно продолжаешь оставаться патриотом.

Ты жаждешь любви; ты любишь свою работу и живешь за счет доходов от нее, а твоя работа, в свою очередь, существует за счет моих знаний и знаний многих других, таких как я. Любовь, труд и знания не знают ни фатерляндов, ни таможенных барьеров, ни униформ. Однако же ты хочешь быть маленьким патриотом, так как боишься настоящей любви, боишься ответственности за результаты своего собственного труда, а также смертельно боишься истинного знания. Вот поэтому ты можешь только то, что ты можешь, потреблять любовь, работу и знания других, будучи не в силах созидать все это сам. Поэтому ты крадешь свое счастье как какой-нибудь ночной воришка, а, взглянув на настоящее счастье, испытываешь жгучую зависть.

"Держите вора! Он иностранец, эмигрант. И имейте в виду, я — коренной немец (или американец, или датчанин, или норвежец )!"

Перестань пускать пену изо рта, маленький человек! Ты есть и всегда будешь иммигрантом и эмигрантом. Ты иммигрируешь в этот мир в результате несчастного случая, а эмигрируешь из него без фанфар. Ты визжишь от страха, маленький человек, ты очень и очень напуган. Ты чувствуешь, как твое тело покрывается оболочкой и постепенно засыхает. Вот почему ты боишься, вот почему вызываешь свою полицию.

Но даже твоя полиция не имеет власти над правдой. Даже твой полицейский приходит ко мне со своими проблемами: его жена в плохой форме, его дети болеют. Его униформа и пистолет скрывают человека, но ему не спрятаться от меня; я видел полицейского совершенно голым.

"А он зарегистрирован в полицейском участке? В порядке ли его документы? Добросовестно ли он выплачивает налоги? Выясните о нем все. На карту поставлена честь и безопасность государства!"

Да, маленький человек, я всегда имел надлежащие регистрационные документы и платил все налоги. И беспокоишься ты не о чести и безопасности государства. Тебя до смерти пугает то, что я могу показать тебе мир таким, каким вижу его в моем кабинете. Поэтому ты так рьяно стараешься засадить меня за решетку по обвинению в подстрекательстве к мятежу. Я знаю тебя, маленький человек!

Если ты являешься представителем местных органов правопорядка, то цель твоей жизни поддерживать справедливость. Но нет же — ты мечтаешь о сенсационном деле, которое послужит толчком в твоей карьере. Вот чего ждет любой представитель органов правопорядка.

Дело Сократа [13] — ярчайший пример твоего отношения к справедливости. Однако история ничему не научила тебя. Ты убил Сократа, а потому до сих пор сидишь в дерьме. Конечно, ты все еще не знаешь, что это ты убил Сократа. Ты обвинял его в подрыве общественной морали. Он все еще подрывает ее, бедный маленький человек. Ты убил его тело, но не его дух. Ты до сих пор поощряешь убийство во имя закона и порядка, но делаешь это трусливо и лицемерно. Ты не посмеешь смотреть мне прямо в глаза, обвиняя меня в аморальности, потому что знаешь, кто из нас двоих действительно аморален, похотлив и нечистоплотен. Один мой знакомый однажды сказал, что среди всех его друзей он может вспомнить только одного, кто ни разу не позволял себе грязных выходок — он имел в виду меня.

Маленький человек, будь ты представитель правоохранительных органов, судья или шеф полиции, мне известны твои грязные выходки. И я знаю, откуда они исходят. Так что я бы посоветовал тебе помолчать. В крайнем случае, тебе удастся доказать, что я в последний раз не доплатил сотню долларов налога, что я пересек границу с женщиной или по-хорошему поговорил с ребенком. Это говоришь ты, а не я, и такие заявления звучат зло и грязно, поскольку манеру кляузничать и сутяжничать ты почерпнул из своих законов. А поскольку ты не можешь вести себя по-другому, ты считаешь, что и я такой же, как и ты. Нет, мой маленький человек, я не такой же как ты в подобных вещах и никогда не был таким. Не важно, веришь ты мне или нет. Для уверенности ты приобретаешь пистолет, а я — знания. Каждому свое.

Давай я расскажу тебе, маленький человек, как ты разрушаешь свою жизнь.

В 1924 году я предложил научную методики исследования человеческой личности. Ты поддержал меня.

В 1928 году работа началась и появились первые результаты. Ты назвал меня "выдающимся мыслителем".

В 1933 году твои типографии приняли в набор мои открытия. Гитлер тогда только-только пришел к власти. Я старался убедить тебя в том, что это произошло потому, что твоя личность покрыта непробиваемой оболочкой. Ты отказался публиковать мою книгу, где я показываю, как ты породил Гитлера.

Тем не менее моя книга увидела свет и ты поддержал меня. Но ты погубил ее своим молчанием, потому, что твой "президент" запретил ее. А еще он посоветовал матерям подавлять сексуальное возбуждение своих малолетних детей путем задержки дыхания.