Вадим Шлахтер - Книга Сверхчеловека. Учебное пособие по техникам Вада Шлахтера

Равнинцы опасаются и ненавидят горцев, горцы равнинцев презирают.

Англичане — жители равнин, а шотландцы — жители гор. Если мы проанализируем английские анекдоты, мы увидим, что шотландцы в них не блещут интеллектом.

Напротив, они предстают тупыми, алчными и хищными. В шотландских же анекдотах англичане выглядят не отважными, а трусливыми, забитыми, задавленными жизнью и слабыми.

Мы можем взять другие параллели, например, Кавказ — Кубань или Памирское нагорье — Ферганская долина — и увидим то же самое. Рельеф местности создает определенные условия для формирования типажа личности, психической конструкции людей.

Традиционное превосходство и наплевательское отношение ко всем остальным родам войск свойственно ВДВ. В воздушно-десантных войсках служба тяжелая, и, наверное, самая опасная, какая только может быть. Эта служба подчинена жесточайшей дисциплине, но дисциплина там не такая, как в тыловых частях. Именно из-за разного взгляда на дисциплину десантники смотрят на все остальные войска как высшие существа на низших.

В тыловой части боец запросто может уснуть на посту. В боевой части это невозможно, а если случится, то кончится для него очень грустно. Уснувшего изобьют, попутно объяснив ему, как нехорошо спать, потому что могут неслышно подкрасться разные плохие люди с другим разрезом глаз и говорящие на другом языке, и для подразделения все может закончиться очень печально.

В тыловой части солдат ни при каких обстоятельствах не может назвать офицера по имени. В боевой части, во время военных действий, такое случается сплошь и рядом. Солдат боевой части может иметь какое-то нарушение формы одежды, а в тыловой части это немыслимо. Боевой офицер может ходить в грязных сапогах, может быть небритым пару дней, штабной — ни в коем случае.

С точки зрения штабного, у боевого офицера нет никаких представлений о том, как именно надо следить за внешним обликом и как надо себя вести с высшим командованием. Оба — и штабной, и боевой — чувствуют друг над другом превосходство, и это нормальное, очень хорошее явление, оно дает силу.

Чтобы чувствовать превосходство над другими людьми, необходимо ощущать, что они ниже вас.

В исламе есть концепция, которая называется «мурабитун», люди рибата. Рибат — это пограничная территория, пограничные крепости. Мурабитун — это пограничники. В те времена, когда мусульмане были грозной силой, когда они двигались во все стороны, когда их империя простиралась от Китая до Испании, рибатом назывались крепости, охранявшие земли мусульман, откуда готовились вторжения в земли немусульман. Территория разделялась на дар-уль-ислам — землю ислама, и дар-уль-харб — землю войны, а между ними стояла граница — рибат. Так вот, по мнению одного из исламских мистиков, эта граница проходит в сердце каждого человека.

Граница — между горой и долиной — проходит в сердце. Не нужно менять место жительства — превосходства можно достичь только в своей душе, в психике, в сознании.

Один человек по утрам бегает, второй — похмеляется.

Один не курит, второй — засоряет воздух табачным дымом.

Один не пьет алкоголь, второй — находится в лыконе- вязательном состоянии.

Один категорически отказался, например, от употребления говядины, второй — у него на глазах говядину поглощает.

Первый человек всегда будет относиться ко второму, как минимум, с раздражением, а вообще — с отвращением и презрением. Первый смотрит на второго как на существо низшее.

Тот, чья жизнь подчинена регламенту, презирает того, кто разболтан. Например, кадеты смотрят на обычных школьников как на низшие существа, потому что жизнь кадета, в отличие от жизни обычного школьника, строго регламентирована. Жизнь кочевника тоже подчинена регламенту. Жизнь огородника позволяет ему быть разболтанным.

Так что вы можете сделать, чтобы почувствовать свое превосходство? Как сформировать необходимое состояние своей психики?

Есть несколько механизмов, позволяющих достичь превосходства. Во-первых, для превосходства необходимы трудности. Нужно создать себе трудности, подчинить себя этим трудностям, сделать свою жизнь труднее, чем У обычных людей.

Моя собственная концепция называется «обязаловка». Она включает в себя следующее: я тренируюсь в спортивном зале, но, помимо всех тренировок, я каждый день делаю три сотни отжиманий от пола, три сотни приседаний и три сотни упражнений на пресс. Независимо оттого, как я себя чувствую, как я провел время, сколько мне довелось поспать в этот день — я должен выполнить все эти упражнения.

Плюс к этому, я всегда таскаю с собой и постоянно использую две вещи. Первая — это эспандер. Все свободное время я его сжимаю — по десять-пятьдесят раз каждой рукой. Вторая вещь — шарики, которые можно вращать в руке и периодически сжимать ладонью твердую поверхность. Это разминает пальцы, укрепляет кисть, делает ладонь твердой. Когда с кем-то здороваешься, ощущаешь, что рука у человека мягче твоей.

Все это — «обязаловка», и ее цель — не только физическое самосовершенствование, но и создание себе трудностей. Трудности дают чувство превосходства над теми, у кого их нет.

Таким образом, первая задача на пути к превосходству — создать себе какие-то физические, телесно ориентированные, телесно ощущаемые трудности.

Во-вторых, для превосходства необходима опасность.

Я очень люблю книгу Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра». Я считаю ее одним из своих манифестов. В этой книге есть замечательный эпизод: канатный плясун погибает, и Заратустра ему говорит: «Ты умрешь, ты умрешь еще раньше, чем умрет твое тело. Твоя душа умрет еще раньше, чем тело», ют спрашивает: «Ну, значит, я просто животное, которое научили ходить по канату?» Заратустра отвечает: «Нет, ты из опасности сделал себе ремесло. И за одно это в моих глазах ты достоин уважения». Вдумайтесь в слова: «Ты из опасности сделал себе ремесло».

Есть сферы деятельности, где людям приходится постоянно рисковать, например, военное дело. Омоновцы рискуют постоянно, они первыми принимают удар на себя, и на обычных милиционеров они смотрят как на мышей. Потому что, так же как и плясун из книги Ницше, они из опасности сделали себе ремесло.

Точно так же и люди, занимающиеся экстремальными видами спорта, смотрят на обычных людей с превосходством. Есть такой простой вид спорта — дюффинг, скоростной спуск с высоты на веревках. Он не требует никаких физических сил, он требует только собранности. Мы спускаемся со скал, с крыш домов, с мостов. Когда за спиной полсотни метров пустоты, и идет спуск по веревке, мир ощущается другим. Более того, испытав опасность, начинаешь смотреть с превосходством на тех, кто ее не испытывал.

Чувство превосходства возникает там, где создается модель опасности. Значит, вторая задача — найти себе какую-то опасность.

У меня есть хороший знакомый, он обожает одно развлечение. Он, сам трезвенник, прополоскает рот водкой, побрызгает водкой на одежду, и идет в зал игровых автоматов где-нибудь на криминальной окраине Петербурга. Там он достает бумажник, роняет на пол пачку денег, шатается, поднимает деньги, складывает в бумажник... Несколько раз играет, опять роняет и собирает деньги. Может, заказав кофе, забыть бумажник на стойке и забрать только когда его окликнут. Естественно, он при этом абсолютно трезв. Когда он выходит из зала, за ним уже крадется местный мелкий криминалитет. Он идет в самую темную подворотню, радостные мелкие криминалы бегут за ним, но вместо только что покачивающегося и излучавшего аромат алкоголя мужчины они видят абсолютно трезвого человека с оружием в руке. У него богатейшая коллекция городского оружия — ножи, кастеты, нунчаки, стальные пруты, телескопические дубинки, даже пара пистолетов. Трудно возражать персоне, у которой в руке пистолет. Он обычно пинает этих мелких криминалов по всем частям туловища и объясняет им, что грабить нехорошо, потому что это может очень плохо кончиться, ведь ты никогда не знаешь, что тебя ждет в ближайшее время. Он проводит небольшую лекцию о том, что жить надо честно, а если нечестно, то, по крайней мере, не совершая ни над кем насилия. После этого он идет домой счастливый и довольный. Для чего он это делает? Во-первых, он создает себе опасность. Во-вторых, он оздоравливает общество, ведет воспитательную работу. Он считает себя санитаром общества. Он считает, что такова его миссия.