Елена Кабанова - Стерва в стихии брачных игр. Свадебная лихорадка

Итак, чтобы повысить самооценку, подрастающему поколению требуется помощь противоположного пола. Хотя это помощь разного рода. Молодому человеку представляется крайне необходимым утверждение в окружающем мире посредством частых и успешных сексуальных контактов. Здесь секс играет не только — и не столько — роль релаксанта, сколько роль социального — и, как следствие, психологического — «пьедестала». Беседы, что ведутся в кулуарах насчет того, что деется в будуарах — неотъемлемая часть подросткового общения. И девушки так же охотно разговаривают на эти темы, как и юноши. Но несколько в других интонациях. Точнее, с другой акцентуацией — не «технической», а эмоциональной. Не ограничиваясь разъяснениями на тему «Кто, кого, где и сколько», но дополняя информацию определением «как» — нежно, страстно, пылко, вяло, скучно, подло, прикольно… Таким образом, на сцену выступают неизбежные участники «девичьих пересудов» — чувства. Именно они имеют первостепенное значение.

Уже слышатся недоверчивые возгласы: «Да что мы, квочки, пардон, кисейные барышни из русской классики, чтобы на чувствах зацикливаться? В наше-то время, узаконившее рациональный цинизм и циничный рационализм?» Да не во времени дело. Дело в древнем, неподвластном времени и указам сверху, законе свободного рынка: «Чем больше спрос и чем меньше предложение — тем серьезнее расценки!» В дуэте «парень-девушка» со стороны парня среднестатистическое предложение содержит повышенную дозу секса и пониженную — эмоций. Со стороны девушки как раз спрос на эмоции изрядный, а интерес к сексу… номинальный. То есть он присутствует, но… далеко не в том количестве, как у лиц противоположного пола.

Тестостерон женскому полу (по крайней мере, в младые лета) мозги не захлестывает, и гениталии не кажутся главным средоточием индивидуальности (мы ведь не даем им имена и прозвища, как некоторые!). Поэтому дамы ищут возможности через секс добиться исполнения своих желаний: вызвать такие бури страстей (страстей, а не гормонов), чтобы было о чем вспомнить в старости (каковая, по ощущениям юной девы, наступит лет в 30, максимум в 35). И здесь может аукнуться любой предрассудок, любая «народная примета» — даже несколько примет, диаметрально противоположных. Приходится выбирать, во что верить — в то, что наилучшее средство для возбуждения любви есть невинность; или в то, что наилучшее средство для любви есть возбуждение; или в то, что наилучшее возбуждение для любви есть средства.

Разумеется, мужчины терпят женские заморочки и прибамбасы, попутно решая собственную проблему — как бы повыше подняться и утвердиться на социальной лестнице. В среде тинейджеров, конечно, существуют собственные критерии. Из детства, словно след кометы, за каждым из нас тянется фамильно-клановое чувство, гордость семьей и собой как частью этой семьи. Позже, на этапе полового созревания формируется нечто новое — гордость своей личной «сексуальной востребованностью и опытностью». А поскольку среднестатистического юнца не очень-то третируют поклонницы, готовые на все услуги, то в ход идет беззастенчивое вранье. Как, впрочем, и между юницами, поднимающими самооценку историями об обожателях (нередко воображаемых).

Теперь ты понимаешь, какие сложные, прямо-таки социально-экономические взаимодействия срабатывают в любовной сфере: тут тебе и баланс спроса и предложений, и котировки акций, и биржа труда (в смысле, биржа психологических релаксантов). На простые, незатейливые инстинкты вроде бы места совсем не остается. Но это лишь кажется. На самом деле любовь и секс переплетаются, вытесняя друг друга с «рынка». Американская писательница Мэри Маккарти считала: «Секс не может заменить вам любви, а любовь не заменит секса». И другой знаменитый американец, Вуди Аллен, внес свою неподражаемую лепту в разъяснение отличий: «Между любовью и сексом большая разница: секс снимает чувство неловкости, любовь его порождает». Но оба знаменитых американца, как водится, застряли в рамках мировоззрения собственного пола.

Ведь для мужчин и для женщин любовь и секс выполняют разные функции — снимают и создают напряженность; поднимают и понижают самооценку; вызывают и уничтожают интерес. Сама расставь, кому что. Думаем, ты сделаешь это без проблем. Все знают, что девушки (не забывай, речь идет о раннем подростковом возрасте) предпочитают чувства без секса сексу без чувств. А юноши — наоборот (и здесь уже возрастной ограничитель если не снимается, то расплывается, будто мираж в пустыне). Поэтому среди подростков и юношей выше котируются именно те, кому не приходится умолять, упрашивать, уговаривать и манипулировать — а остается лишь благосклонно принимать обожание лиц женского пола. А в женском сообществе, где гиперсексуальные «экземпляры» встречаются довольно редко, — все наоборот. И потому те, кто получает довольно много «непристойных предложений» да вдобавок принимает большую часть, получают всяческие нехорошие клички. Причем в основу подобного восприятия не всегда ложится зависть в ее хрестоматийно-недостойном виде. Просто на рынке «женской самооценки» куда выше ценятся акции… эмоций, а не секса. Ведь любовь, проявления которой на порядок сложнее и тоньше инстинктивного стремления к разрядке сексуального напряжения, встречается в молодежном общении несколько реже.

Подводим итог: в общем, для барышень такую же большую проблему, как и подростковая гиперсексуальность — для парней, представляет эмоциональная неудовлетворенность. Ее стараются контролировать, подавлять, прятать и сублимировать. Отчаянные натуры сублимируют потребность в любви в занятие сексом. И оттого секс, к сожалению, нередко является последствием… страха. Парни боятся насмешек со стороны знакомых. Девушки боятся, что им «не достанется любви». И те, и другие, желая избавиться от психологического и физического «зажима», стараются раскрепоститься посредством секса. Кто-то добивается желаемого, кто-то нет. Но всем им приходится вступать в мир взрослых, который не настолько жесток, как кажется. И не настолько иерархичен, как молодежная среда. Зато он требует того, о чем в юности, во время гормональных бурь, невольно меньше думается. Он требует индивидуальности. И здесь начинаются новые проблемы.

Первая — необходимость осознать, принять и освоить новые критерии. А ведь это удается не всем. Еще долго-долго дилемма «любовь-секс» кажется самой важной и самой интересной из всех. Хотя для ее решения есть один путь — за рамки сферы сексуального и эмоционального, в сферу разумного. Только разум может взять под контроль подростковые страхи и древние инстинкты. Но это должен быть твой разум, а не стандартные представления, позаимствованные «у тети Сони, у которой плохого не бывает».

Да, что греха таить, от общественного мнения исходит множество проблем. Причем не только в виде статистики, но и в виде промывки мозгов посредством идеологических мифов и полумифов, а проще говоря, баек ни про кого. Например, мифы о первой любви, которая длится целую жизнь, вызывают чувство вины у нормальных особей женского пола, которые не причастились столь завидной судьбы. В результате многие даже стараются придумать и присвоить себе некую «фатальную страсть» — в качестве пикантного проявления незаурядной личности. А между тем большинство людей и не подозревает, каково определение любви в… науке.

Вообще-то, наука в вопросах любви — не фаворит. Скорее аутсайдер. А фаворит кто? Ну, конечно же, поэзия! Особенно Марина Цветаева — это прямо штандарт полового созревания у девочек. У нее так все красочно описано: со страшными угрозами, с удручающими подробностями, с максимализмом в каждом признании, с подтекстом в каждом обещании! И слова у нее редкие, изысканные, непонятные, а уж откровенность — никакой филологине-критикессе не под силу! Кажется, что и ощущения должны быть такие же небывалые и сногсшибательные. При всем при том никому не нравится испытывать на собственной шкуре кислотные ожоги ревности, разъедающее душу одиночество, леденящее чувство ненужности — и прочие драмы с травмами. Поскольку все ожидают от любви совершенно иной «географии» — пиков эйфории, морей восторгов и бурь блаженства.

Достоверная информация, к сожалению, не в силах подействовать на разгулявшееся романтическое воображение публики. Тем более, что никаких прикладных, то есть полезных для практического применения, данных насчет любви наука пока нам дать не может. Разве что сообщить, что суть любовных переживаний — не эмоциональная, как нам допрежь того казалось, но вполне интеллектуальная. В том плане, что основные изменения, имеющие место быть в личности влюбленной особы, происходят в сфере мышления. Именно это позволило возникнуть научному термину… «любовный невроз». А до того некоторые исследователи полагали, что можно говорить о неврозе навязчивых состояний. А другие возражали первым, что, судя по нарушениям психики, есть смысл рассматривать любовь как идеаторное расстройство, то есть как предбредовое или как «бред малого размаха». Дескать, на малый размах нарушений как раз хватит. Впоследствии, впрочем, ученые пришли к выводу, что речь идет об особом состоянии всего организма. Но попробуем изложить все по порядку.