Уильям Джемс - Психология

Заключение. Итак, толкуя все время о психологии как естественной науке, мы не должны думать, что речь идет о науке, установленной на прочном, незыблемом основании. Наоборот, называя психологию естественной наукой, мы хотим сказать, что она в настоящее время представляет простую совокупность отрывочных эмпирических данных; что в ее пределы отовсюду неудержимо вторгается философский критицизм и что коренные основы этой психологии, ее первичные данные, должны быть обследованы с более широкой точки зрения и представлены в совершенно новом свете. Короче говоря, название естественной науки указывает на то, что психология обладает всеми несовершенствами чисто эмпирической науки, и не должно вызывать в психологах наивной уверенности в цветущем состоянии изучаемой ими научной области. Довольно странно слушать, когда начинают толковать о «новейшей психологии» и пишут «истории психологии», забывая, что даже основные элементы и факторы в области душевных явлений не установлены с надлежащей точностью. Что представляет собой психология в данную минуту? Кучу сырого фактического материала, порядочную разноголосицу во мнениях, ряд слабых попыток классификаций и эмпирических обобщений чисто описательного характера, глубоко укоренившийся предрассудок, будто мы обладаем состояниями сознания, а мозг наш обусловливает их существование, но ни одного закона в том смысле, в каком мы употребляем это слово по отношению к физическим явлениям, ни одного положения, из которого могли бы быть выведены следствия дедуктивным путем.

Нам неизвестны даже те факторы, между которыми могли бы быть установлены отношения в виде элементарных психических законов. Короче говоря, психология еще не наука, это нечто, обещающее в будущем стать наукой. Ее материал находится в нашем распоряжении. Мы знаем, что в соотношениях между известными мозговыми процессами и известной «познавательностью» существует какая-то закономерность. Мы можем получить слабое представление о том, чем могла бы стать в конце концов психология, и сознаем, что по сравнению с возможным состоянием этой науки современное ее положение крайне несовершенно. Можно сказать, что в настоящее время психология находится приблизительно в том фазисе развития, в каком были физика и учение о законах движения до Галилея или химия и мысль о постоянстве масс при превращениях веществ до Лавуазье. Когда в психологии явится свой Галилей или Лавуазье, то это, наверное, будет величайший гений; можно надеяться, что настанет время, когда такой гений явится и в психологии, если только на основании прошлого науки можно делать догадки о ее будущем. Такой гений по необходимости будет «метафизиком». А для того чтобы ускорить его появление, мы должны сознавать, какой мрак облекает область душевных явлений, и никогда не забывать, что принятые нами на веру положения, на которые опирается все естественно-историческое исследование психических явлений, имеют временное, условное значение и требуют критической проверки.

В основу настоящей книги положен, с некоторыми сокращениями и редакционными уточнениями, текст переведенного на русский язык издания 1922 г.

В настоящем издании эти главы (III–IX) опущены, — Примеч. ред.

В настоящей книге я уделил так много места подробному описанию ощущения, что, следуя установившемуся обычаю, помещаю эти главы в начале книги, хотя вовсе не убежден, что такой порядок изложения самый лучший. Теперь, когда менять порядок глав уже поздно, я чувствую, что главы «Ощущение движения», «Инстинкт» и «Эмоция» должны ради целей преподавания немедленно следовать за главой «Привычка»; глава же «Мышление» должна быть помещена гораздо раньше, пожалуй, тотчас вслед за главой «Личность». Советую преподавателям психологии придерживаться именно такого порядка, невзирая на то что глава «Мышление», если переставить ее на левое место, потребует легкой переработки.

Испытуемый, впрочем, может при этом испытывать боль; необходимо допустить, что всевозможные нервные волокна, равно как и концевые аппараты, до известной степени способны возбуждаться с помощью механического и электрического раздражителей

Так, зрительные нервные волокна направляются к затылочным долям, обонятельные — к нижней части височных долей, слуховые прежде всего направляются к мозжечку, а оттуда, по всей вероятности, к верхней части височной доли. Анатомические термины, употребляемые нами в этой главе, будут объяснены ниже. Корой называется серая поверхность мозговых извилин (cortex).

Я заимствовал его у Цигена в кн.: «Leitfaden der physio-logischen Psychologies, где автор цитирует Геринга.

Ярким образцом его могло бы быть сочетание цветов зеленого и красного, одновременно падающих на сетчатку и дающих впечатление желтого цвета. Но я воздерживаюсь от приведения этого примера, так как в данном случае неизвестно, проходят нервные токи по различным волокнам зрительного нерва или нет.

Некоторые доказательства исключительных способностей этого медиума см.: «Proceedings of the Society for Psychical Research».

Великое педагогическое правило заключается в следующем: всякий новый отрывок знаний следует связывать с каким-нибудь образовавшимся в уме ребенка интересом, т. е., иначе говоря, каким-нибудь путем ассимилировать этот отрывок с заранее приобретенными сведениями. Отсюда вытекает преимущество, получаемое из сравнивания отдаленного и чуждого непосредственному опыту с близким и знакомым и неизвестного с известным, из связывания сообщаемых сведений с личным опытом ученика. Предположим, учитель рассказывает ученику о расстоянии от Земли до Солнца; в таком случае всего лучше задать ученику вопрос: «Если бы кто-нибудь с Солнца вздумал выстрелить прямо в вас и вы бы заметили это в момент выстрела, что бы вы сделали?» — «Я бы отскочил в сторону», — ответит ученик. Тогда учитель может сказать: «Вам нет необходимости отскакивать, вы можете преспокойно лечь спать у себя в комнате и снова встать на другой день, прожить спокойно до совершеннолетия, выучиться торговле, достигнуть моего возраста, тогда только ядро станет к вам приближаться и вам нужно будет отскочить. Итак, видите, как велико расстояние от Солнца до Земли».

Необходимо строго различать волевое усилие в собственном смысле слова от мышечного усилия, с которым его обыкновенно смешивают. Последнее есть совокупность всех периферических ощущений, вызываемых «применением» мышц. Ощущения эти, когда они массивны, а мышцы несколько утомлены, скорее неприятны, чем приятны, в особенности если сопровождаются одышкой, приливом кропи к голове, грубым трением по коже пальцев (на руках и ногах) или плеч и напряжением связок. И только в этой неприятности напряжения волевое усилие, будучи направлено на осуществление известного малопривлекательного акта, сходно с мышечным. Что волевое усилие нередко связано с мышечным — это простая случайность. С одной стороны, иногда требуется большое усилие воли при незначительном применении мышечной силы, например, когда нам нужно утром вставать с постели или мыться в холодной воде. С другой стороны, солдат, стоя неподвижно под градом пуль, должен испытывать неприятное чувство от бездеятельности мышц. Волевой акт, который ему приходится выполнять, тот же, какой необходим для мышечного усилия, сопряженного с болью. В обоих случаях тяжела непосредственная реализация идеи.