Коллектив авторов - Polystoria. Цари, святые, мифотворцы в средневековой Европе

Б. Территориальная экспансия и династический кризис

Новое вторжение в Картли предпринимает уже следующий абхазский царь – Георгий I. Воспользовавшись уходом арабского наместника Армении Мухаммеда-ибн-Халида в 877–878 гг., он занимает Картли – очевидно, только Западную. Для управления новыми владениями он оставляет эриставом своего племянника, но размещает его не в Картли, а в Чихе на территории Эгриси, близ картлийской границы.

После смерти бездетного Георгия I Абхазское царство постигает династический кризис: вдова Георгия убивает своего старшего племянника – картлийского эристава, а младший сын Димитрия II чудом добирается по морю до Византии. Чтобы сохранить власть, вдова выходит замуж за представителя абхазской знати – мтавара Иоанна Шавлиани, который становится новым абхазским царем.

Иоанн берет в жены своему сыну Адарнасе дочь могущественного Багратида – мампала Гуарама из младшей линии, в результате чего ее брат Наср, равно как и еще один Багратид – Гурген из старшей линии, оказываются около 880 г. союзниками Шавлиани в борьбе за Картли против армян и примкнувших к ним куропалата Давида, желавшего вернуть себе Картли, и Липарита Багваши, ушедшего при Шавлиани из Эгриси и обосновавшегося на юго-западе Картли. Результатом этой войны стал, вероятно, мирный договор, по которому Картли оставалась за абхазами, а Ашот I Анийский взял своему сыну в жены дочь Иоанна Шавлиани.

Счастливый случай в виде бегства в Константинополь Баграта, малолетнего сына Димитрия II, дал Византии возможность снова вернуть себе влияние в Восточном Причерноморье. Возвратившийся при помощи империи на абхазский престол Баграт, по всей видимости, получает титул магистра и становится формальным вассалом Византии. Сразу после этого он берет в жены вдову убитого им Адарнасе Шавлиани и затем, продолжая политику Шавлиани, помогает ее брату Насру (с которым он, вероятно, познакомился в константинопольском изгнании) вернуть отцовские владения. Их совместный поход в Самцхе оканчивается, однако, поражением от коалиции армян и Адарнасе Багратида, куропалата Гургена (недавнего союзника абхазов) и гибелью Насра, абхазского эристава Картли и аланского мтавара в 888 г.

Однако, судя по всему, абхазам удается сохранить после 888 г. свои владения в Картли. Их захватывает лишь в 893 г. следующий анийский царь – Смбат I, который, вероятно, передал управление Картли куропалату Адарнасе, хотя реальная власть над ней достается, очевидно, местным азнаурам. Новая абхазоармянская война заканчивается, возможно, также мирным договором, в результате которого сын Баграта Константин III берет в жены дочь Адарнасе.

Именно Константину III выпадает участь отвоевать Западную Картли в середине 900-х годов, хотя его поход окончился неудачно: перейдя Лихский хребет и заняв Уплисцихе, он затем попал в четырехмесячный плен к Смбату I. Однако через некоторое время анийский царь предпочел заполучить в лице Константина III нового союзника, передал ему Картли и, вручив ему царские регалии, с почетом отправил домой, опасаясь также начала новой междоусобицы в Абхазии. Такая дружба армянского и абхазского царей, которой последний оставался верен до самой смерти, заставила куропалата Адарнасе вступить в конфликт со Смбатом I и покуситься около 908 г. на его власть – победив Адаранасе, Смбат сослал часть мятежных нахараров именно в Абхазию.

Получив от Смбата I в управление Западную Картли, Константин III в 906 г. предпринял, по приглашению кахетинского хорепископа Квирике I, поход в Эрети, в результате которого получил две крепости – Ариши и Гавазни. Однако укрепиться в Восточной Грузии ему помешало нашествие арабского наместника в Армении Юсуфа Абуль-Касима (907–914 гг.), которое затронуло в том числе и Картли. В 909 г. в Абхазию от Юсуфа бежит и армянский царь Смбат I. После смерти Смбата I (ум. 912) и ухода Юсуфа из Восточной Грузии Константину III, очевидно, удалось восстановить контроль над Картли и даже, возможно, покуситься на Гогарену. В 913 г. константинопольский патриарх Николай Мистик, вероятно, пригласил его вместе с куропалатом вступить в коалицию для защиты Армении от арабов.

Тот же Николай Мистик вовлек абхазского царя еще в один политический проект – по христианизации алан, его давних союзников. Константин III помогал архиепископу Петру, направленному в Аланию в 914 г. на смену первой византийской миссии монаха Евфимия. Более того, патриарх прославил абхазского царя и за участие в крещении самого аланского правителя. И в дальнейшем, при наследнике Константина Георгии II, Абхазия продолжала помогать молодой Аланской церкви до ее разгрома хазарами около 932 г.

Если взглянуть на всю предысторию и историю Абхазского царства с позиций мировой политики, то здесь сразу выделяются две ключевые точки: отпадение от Византии патрикия Лазики в 696–697 гг. и мтавара Абхазии (и Лазики-Эгриси) в 786–787 гг. Первое отпадение не стало, однако, решающей победой халифата, так как примерно через десятилетие (с 708 г.) империи удалось более или менее вернуть Лазику под свой контроль, препоручив ее новым локальным правителям (как в 705–711 гг. остаток своих лазикских владений – армянскому куропалату): вначале картлийскому эриемтавару, затем армянскому князю и, наконец, абхазскому мтавару. Несмотря на отдельные арабские удары в 730-е годы, до 786–787 гг. Византия продолжала осуществлять в Восточном Причерноморье старую, еще римскую практику управления пограничными территориями посредством вассалов, причем не обязательно местного происхождения.

Напротив, отпадение Абхазии в 786–787 гг. стало поворотным моментом для византийской политики в Восточном Причерноморье: на месте вассального мтаварства вдруг возникает независимое царство. Не согласная с этим империя вначале попыталась вернуть данный регион силой, но потерпела две неудачи в начале 840-х годов. На протяжении большей части IX в. Абхазское царство выступало как самостоятельный игрок на кавказской арене, понемногу обретавший свое могущество: начав проникновение за Лихский хребет с участия в военных союзах с соседями (Багратидами и кахетинцами), с середины столетия оно и само стало претендовать на Западную Картли, которую, наконец, захватило в конце 870-х годов. Здесь претензии абхазских царей вновь пересеклись с интересами халифата, который неоднократно (в 850-х и середине 870-х годов) пытался вернуть Восточную Грузию под свой контроль, после чего арабское влияние здесь потихоньку начало сходить на нет.

Ни династические перевороты конца 870 – 890-х годов, ни формальное подчинение империи не меняют внешней политики Абхазского царства: оно продолжает бороться за Картли, теперь против анийских царей, и вмешиваться во внутрибагратидские конфликты. Со своей стороны Византия уже не пыталась вернуть себе ту степень контроля, которой обладала за век-два до этого: она стала довольствоваться – да и то, возможно, не сразу – формальным сюзеренитетом, выраженным через получение абхазским царем византийского титула магистра. В конце IX – первой четверти X в. вырабатывается новая форма симбиоза: Византия не вмешивалась во внутреннюю и даже внешнюю политику Абхазского царства, а то, в свою очередь, поддерживало дипломатические инициативы империи на Кавказе (например, христианизацию Алании). Эта эпоха стабилизации отношений и постоянной дружбы приходится как раз на время внутриполитической стабилизации в самой Византии, которой правят императоры Македонской династии.

Хронологическая таблица правления абхазских царей*

Основана на кн.: Toumanoff С. Chronology… Р. 82; Очерки истории… VI, 3.

Анна Литвина, Фёдор Успенский

Жизнь династии в средневековой Европе охватывалась целой сложной сетью норм, правил и запретов, часть из которых фиксировалась на письме (впрочем, обыкновенно – с заметным опозданием, когда сами правила грозили уже выйти из употребления). Другая же часть навсегда оставалась неписаной, тем не менее каждый шаг династического обихода этими неписаными правилами поддерживался и одновременно всякий раз подтверждал их существование. Речь идет не только о церемониале и, так сказать, династическом этикете, но и о своеобразном родовом предопределении, заставлявшем различных членов династии и их ближайшее окружение брать на себя определенные функции и вести себя так, а не иначе.

Одной из сфер, регулируемых подобными неписаными, но весьма эффективными нормами, является имянаречение, выбор имени. Если посмотреть на жизнь разных европейских дворов в эпоху, условно говоря, с IX по начало XIII в., мы можем выделить некий набор параметров, по которым в принципе могут даваться имена представителям правящего рода, и посмотреть, какие из этих параметров актуальны для каждой отдельно взятой династии, причем здесь очень легко убедиться, что некоторые из них как бы сцеплены, связаны между собой. Сами эти структурные связки весьма интересны как для создания целостного династического портрета, будь то правители Франции, Венгрии, Польши, Руси или Скандинавии, так и для реконструкции определенных правовых отношений, выстраиваемых с помощью имен собственных. Более того, взяв за отправную точку рассмотрение каждой династической традиции как уникального и в определенном смысле замкнутого в себе целого, мы, опираясь на функционирование механизма имянаречения, можем на очередном этапе исследования изучить и взаимодействие, взаимопроникновение этих традиций, иной раз выходящее за пределы христианского мира Европы.