А. Перроа - Святой Игнатий Лойола

В этом помещении в течение десяти лет Игнатий создавал, часто в слезах, Устав Общества. Несомненно, здесь же он простился с Ксаверием и здесь оплакивал кончину первого сотоварища своего Петра Лефевра, который, будучи вызван в Рим для следования на Тридентский Собор, решил, что согрешит против послушания, если сразу же не отправится в путь. Поэтому он пошел пешком из Португалии в самые знойные дни года и вскоре по прибытии в Рим скончался. Отсюда же Игнатий следил за изумительно быстрым развитием молодого Общества. И здесь в течение нескольких лет давал отпор восставшим на него силам ада.

Буря необъяснимая, если не видеть в ней тайного действия того, кто в Евангелии сам себя называет «легионом», и кто мог бы повторить, при появлении Общества Иисуса, слова, сказанные бесноватым: «Что тебе до меня?.. Умоляю Тебя, не мучь меня» (Лк, 8, 28).

Из этой драмы ненависти мы приведем примеры лишь из двух стран — Франции и Испании.

Мы во Франции в 1551 году. Согласно правилам и Уставу, утвержденным ПавломIII, Король ГенрихII узаконил в пределах своего государства Общество Иисуса. И тем не менее без предварительного согласия парижсхого епископа Евстафия дю Беллэ и Сорбонны парламент отказался утвердить королевский эдикт. Однако епископ и Сорбонна хранили молчание. На предложение высказаться епископ предъявил обвинение в одиннадцати пунктах и призывал воспретить иезуитам въезд во Францию.

Среди разных причин отметим следующие:

— иезуиты, в лучшем случае, пригодны для проповеди среди неверных;

— Общество Иисуса опасно для веры,

— оно нарушает церковный мир;

— оно разрушает монашескую жизнь.

Игнатию понадобилось десять лет, чтобы получить от епископов и университетов необходимые свидетельства и удостоверения.

В Испании драма развернулась более трагично. Расскажем о двух действиях этой драмы в Сарагосе и в Толедо.

Сарагоса. — Франциск де Борджия объявляет об основании им высшей школы. Дом и церховь предоставлены приором доминиканцев. Соседние монахи противятся. Приходится покупать другое здание. Наступает день, назначенный для освящения. Доминиканский приор служит торжественную обедню. И вдруг неприятная неожиданность… При выходе из церкви верующие видят распоряжение генерального викария, прибитое к дверям храма: «Под страхом отлучения вход в церковь воспрещается". Начинается процесс.

Архиепископ грозит новыми отлучениями. Вмешивается Двор. Архиепископ не обращает внимания на приказы королевы. На этот раз драма переходит на улицу. Разбив стекла их дома, толпа носит по улицам и площадям карикатуры на иезуитов. Образуется шествие. Во главе несут крест, обернутый в черную ткань. За ним духовенство двух соседних приходов громогласно поет псалом 108: «Диавол да станет одесную их… Да будут дни их кратки… Да облекутся они проклятием как ризою… Да истребится память их на земле»…

Бог не послушал этих проклятий… После нового приказа королевы архиепископ сдается. Отцы возвращаются. Их торжественно встречают у городских ворот. Народ приветствует их.

Закончим последней и более значительной драмой, которая развернулась в Толедо, где, оставляя в стороне самих иезуитов, нападение было совершено на источник их силы: на Духовные Упражнения.

Речь идет об архиепископе Толедском. Когда ему сказали о намерении Общества обосноваться в его городе, он воспротивился и объяснил причины своей вражды:

— Во-первых, ему не нравится само Общество;

— Затем — и в особенности! — Духовные Упражнения.

Им были изданы два постановления.

«Мы лишаем права служить мессу и совершать таинства священников, которые имели бы несчастье практиковать Духовные Упражнения. Мы запрещаем членам Общества Иисуса из Алкалы проповедовать, исповедовать, причащать и служить мессы во всех церквях епархии».

Борьба была жестокая, так как архиепископ имел сильных соперников в лице папского нунция Поджио и государственного секретаря кардинала Маффеи.

В конце концов Толедский архиепископ должен был отменить свои постановления. После этого, 31 июля 1548 г., ПавелIII подписал грамоту, одобряющую Духовные Упражнения во всех их частях.

«Мы остановились на рассказах о буре, длившейся десять лет, лишь потому, что нападки против нового Общества Иисуса лучше всего помогают нам проникнуться духом Святого Игнатия. По собственному признанию Игнатия, еще в Манрезе он получил озарения свыше. Вся его жизнь направлялась этим светом. И, судя по тому, как он держал себя, когда нападали на него или на Общество, мы должны заключить, что он был удивительно осведомлен о путях Господних.

Для него нападки были печатью Божьей.

«Ясно, что Господь желает что-нибудь совершить, раз начинаются затруднения». И когда в окружении его возникает беспокойство, он сохраняет непоколебимое спокойствие. Он предписывает молчание Франциску де Борджия, которого возмущают нападки на Духовные Упражнения.

Известный немецкий католический писатель наших дней Романо Гвардини пишет: «Поскольку кто умеет молчать, постольку он действительно умеет говорить. Полное молчание — большая сила, ибо оно предполагает не только воздержание от речи внешней, но также и от речи внутренней. Можно сказать, что он откапывается от речи из глубины сердца, и в этом именно молчании слышится голос Божий, который выражается без слов».

Молчание Святого Игнатия было целостным безмолвием; он слышал безмолвно глаголющего Бога.

Известно, что говорил ему этот голос; когда, например, прошла буря против Духовных Упражнений, он сказал: «Раз Духовные Упражнения защищались первосвященническим авторитетом, все враждебные усилия были обречены на провал».

На протяжении своей сравнительно недолгой жизни (он умер 63-х лет) святой Игнатий встретился с пятью Папами. Он знал Адриана VI — того утрехтского каноника, кортеж которого он старался избежать, покинув Монсерат; ПавлаIII; Юлия III; Маркела II, Павла IV.

Адриана VI он видел лишь один раз, когда просил его благословения на паломничество в Святую Землю. Правление Адриана VI было кратковременным.

Практически Игнатий имел дело с четырьмя Папами, преемниками Адриана VI.

Интересно проследить отношения его с этими четырьмя Наместниками Иисуса Христа, столь различающимися между собой характером и обликом. Мы увидим, как применял он на деле написанные им правила о послушании Церкви.

«Александр Фарнезе, будущий Павел III, продолжительное время был кардиналом; известна его любовь к пышности. Избрание на Папский Престол умудрило его и преисполнило желания преобразовать Церковь». Умный, волевой, энергичный, он быстро понял, что Игнатий и его сыны посланы Провидением, как люди испытанной дисциплины, безупречного поведения и, несомненно, богатой внутренней жизни. В дни аудиенций, когда он видел приближающегося Игнатия, Павел III исполнялся уверенности в том, что их собеседование не закончится пустыми словами, и справедливо рассчитывал на успех совместно выработанного плана.

Игнатий неизменно выигрывал сражения. Вот почему Папа умножал духовные милости Верховному Настоятелю Общества Иисуса:

— Утверждение Ордена — 1540 г.;

— Одобрение Духовных Упражнений — 1548 г.;

— Распространение на иезуитов привилегий, пожалованных другим Орденам, — 1549 г.;

Он расточал милости без колебаний — доброю и щедрою рукою.

*

7 февраля 1550 г., после Конклава, длившегося семьдесят дней, ему наследовал кардинал Джиованни Мария дель Монте, принявший имя Юлия III.

Он был легатом Павла III на Тридентском Соборе и высоко оценил деятельность Лайнеза, Салмерона, Леже, Канизиуса. Так что он был самого высокого мнения об Обществе Иисуса, которое Игнатий представил ему после избрания его Папою. Первое свидание прошло весьма трогательно. Когда Игнатий рассказал, что совершает Ксаверий в Индии и другие миссионеры Общества в Бразилии или в Африке, Папа не мог удержаться от слез…

«Мы распространяем, — сказал он, — преимущества нынешнего празднества на все эти христианские общины, с одним условием, — любезно прибавил он, — распределение всех этих благ должно находится в руках миссионеров».

Перед тем как отпустить Игнатия, Папа заговорил о материальных нуждах римского дома, где жил святой. Он поручил присутствовавшему на аудиенции прелату доложить ему о них, и затем, обратившись к Игнатию, сказал: «Мы приказываем вам, во имя вашего обета послушания Римскому Первосвященнику, излагать нам лично о всех нуждах вашего Общества».

Через несколько месяцев была обнародована булла, подтверждающая «с большей, чем когда-либо, силой буллу его предшественника от 1540 г.». В булле жизнь Игнатия и его сотоварищей была названа «образцовой, не заключающей ничего, кроме благочестия и святости».