Дмитрий Герасимов - Поворот к язычеству. Собрание философских сочинений (2012—2016)

Активист. Если бы человек не подчинялся любым «заранее» и «до того, как», он так и остался бы растением, и до сих пор ползал бы на брюхе, собирая жёлуди и гоняясь за сусликами. И что иное был бы человек, не знай он наперед, куда ему направить его стопы и где преклонить главу? И разве был бы он способен даже думать, не говоря уже о том, чтобы делать, не опирайся он при этом на идею лучшего, на идеал общества, где каждому определено его место, что должно делать и кому подчиняться? Идеология организует наилучший порядок из возможных, желаемую цель и смысл существования нашего вида в целом. Так, что жертвуя собой, люди жертвуют не ради идеологии, а ради будущего, которому она служит. Разве не ясно, что только благодаря идеологии наши прадеды победили, и мы теперь вперяем наши взоры в самые дальние миры и небосводы!

Скептик. Наличие идеологии в голове не говорит о том, что она помогает думать. Скорее мешает – ведь это не наука. Кроме того, это такое «заранее», которое больше всякой жизни. Ибо лишая ума, идеология лишает и собственной жизни – подчиняться любым «заранее» значит просто подчиняться кому-то другому. В этом ведь и состоит предназначение любой идеологии – делать так, чтобы одни люди подчинялись другим, и притом не просто подчинялись, внутренне соглашаясь с таким положением вещей, но еще и сами находили бы оправдание этому. Люди хотят создавать партии и подчиняться вождям, и чтобы это осуществить, нужна идеология.

Активист. Пусть так. Но разве это не значит, что человек есть воплощенная готовность подчиняться и находить удовлетворение в таком подчинении? Стало быть, идеология отвечает внутренней потребности человека. Поэтому те, кто скрывается за любыми идеологиями, точно так же подчиняются им, как и те, кем они руководят и кому они предназначены. Из того же, что любая идеология является всего лишь слабым образом общей выгоды, бесконечно возвышающейся над любыми человеческими «заранее», совсем не следует, что от нее можно было бы отказаться. Ведь этому в равной степени воспротивятся и само общее благо и неустранимая человеческая потребность в нем.

Мечтатель. Мне же кажется, что все на самом деле просто и совсем не требует теологических доказательств: идеология – это то, что оправдывает и, следовательно, делает возможным «лидерство» и «разделение», и наоборот, если нет ни лидерства, ни разделения, то не нужна и идеология (в ней просто нет потребности). Поэтому политическая система, рассматривающая всякого человека в качестве своей подчиненной части и ни за что не желающая отпускать его на волю (ибо без него она просто погибнет), требует от него, чтобы он всегда исповедовал хоть какую-то – пусть даже самую дикую и неразумную, но… идеологию! Проблема же в том, что ныне всякая жизнь в самой себе, всякий «жизненный мирок» – в своем обособлении от мира «трансцендентного» – настолько вырос и обогатился, что превзошел собой любую идеологию и теперь не может в нее вместиться, даже если бы действительно этого желал. Так что нынешние партии и вожди, если только они хотят удержаться у власти над другими, вынуждены изобретать идеологию, как бы направленную против самой себя, которая, по крайней мере, на словах была бы отрицанием любой идеологии. Однако не обернется ли это в итоге появлением как бы антипартий и антилидеров – вот в чем вопрос?

Скептик. Ну да, и новым торжеством вечной идеологии. Уж наши лидеры точно не останутся не удел…

Активист. А разве не в этом суть лидерства всех времен и народов – сделать идеологию соразмерной жизни?

Мечтатель. Конечно. Вот только размерчик не подвел бы на этот раз…

Активист. Друзья! Настал момент сказать всю правду о том, что все беды от отсутствия настоящих вождей. Аватаров с орлиным взором и твердой рукой, способных не только возвышаться над массами – разделяя на правых и неправых, прививая им метафизический вкус к небесам – давая новые идеологии, но и обладающих достаточной силой, чтобы в нужный момент суметь поднять булыжник с мостовой – построить в стройные ряды и повести за собой. Увы, в остывающей вселенной остывает и лидерство: нет больше замотанных в звериные шкуры полубогов-героев, и в верхах – только трусость, продажность и презрение к возвышенному. От того-то и электорат ныне во всем полагается на электронные мозги коллективной безответственности и, не имея лидеров, вообще отказывается от политического участия.

Скептик. Совершенно верно. Разве харизматическое лидерство, будучи самой распространенной социальной стратегией выживания в животном мире, не нуждается в рабочих, инженерах и солдатах, чтобы осуществлять собственные планы и взятые на себя полномочия? И разве готовность одних подчиняться другим не составляет ее суть? Лидеры и подчиненные достойны друг друга. Авторитарные толпы порождают авторитарных лидеров. Поэтому прежде, чем взывать к небожителям, подготовьте коленопреклоненные стада носильщиков и подавальщиков, слезно алчущих им подчиниться.

Мечтатель. А я слышал, что спустившись с деревьев и приручив огонь, мы давно уже живем в ином времени, исключающем необходимость подчиняться кому-либо, кроме самого разума и вытекающих из него формальных обязательств. И даже если бы это было не так – мир все равно стал слишком большим для того, чтобы в нем нашлось место для персонального лидерства. Ибо в большом мире вступает в силу «закон больших чисел»: вместе с ростом «числа», растет и различие, интеграция которого в единство требует роста анонимности. В мире больших чисел нет зависимости от единичных лидеров, какими бы совершенными качествами они не обладали. В мире больших чисел также некого купить, запугать или убить. Поэтому в сравнении с допотопным, полубессознательным «ручным управлением» лидерской стратегии стратегия электронного взаимодействия большого числа не находящихся во взаимном подчинении индивидов является действительно современной, полностью автоматизированной «интеллектуальной» системой, отвечающей потребностям будущего развития. Приход «Великого Анонимуса» неизбежен почти так же, как неизбежен рост числа потребителей информации.

Активист. Но что такое этот ваш Великий Анонимус, как не «коллективный разум» великой усредненности, самонадеянно вознамерившейся свергнуть старых богов с олимпа совместной деятельности? И кто сказал, что посредственность лучше гениальности или героизма? А самоотверженность, воспитываемая подчинением, не является ли условием такой деятельности?

Мечтатель. В действительности, никакая усредненность не грозит Великому Анонимусу, если результирующая основана не на статистике, а на прямом участии. Именно последнее делает ненужным посредничество. В современном обществе с уходящим за все горизонты рынком и сложной политической системой, требующей ежесекундной адаптивной самонастройки, эффективно функционировать может только Великий Анонимус – анонимная электронная сеть, которая и умнее и быстрее любого отдельно взятого индивида. Посредничество же, основанное на лидерстве, заведомо ведет к упрощению структуры общества, поэтому оно противоположно развитию, происходящему из хлопка «Большого взрыва». Поэтому даже в самой персонализированной электронной сети, построенной на подавлении иного лидерства, настоящим лидером может быть только Великий Анонимус. Но это не значит конца персоны. Напротив, даже распространяемая из больших сообществ на малые полная анонимность обнаруживает себя в росте персональной активности, побуждающей последующий рост личной инициативы и ответственности. Тогда как лидерская стратегия при обратном движении – от малых сообществ к большим, напротив, ведет к отказу от персонального участия и, как следствие, к росту личной безответственности и политическому конформизму.

Скептик. Ну, что ты, Мечтатель! Люди, если только они достаточно сметливы, ни за что на свете не захотят нести персональную ответственность, переложив ее с альфа-самца на самих себя! Да и общество орангутангов для нас намного приятнее пчелиного роя!

Мечтатель. Отдельные люди, Скептик, вроде нас с тобой, может, и не захотят, но этого захочет общество в целом, поставленное собственным развитием перед необходимостью вовлечения в общежительное единство максимально возможного числа обособившихся себялюбий. Что же до нас, то я хочу верить, что однажды к этому нас принудит безличная техника, и основанная на ней технология, сократив до неприличия бесконечно растущее расстояние между нами.