К.В.П. - История развития формы креста. Краткий курс православной ставрографии

Уже на монетах IV века встречается монограмма «I» исуса «ХР» иста «солнцеобразная», «ибо Господь Бог, — как учит Священное Писание, — есть солнце» (Пс. 84:12).

Самая известная, «константиновская», «монограмма подвергалась некоторым изменениям: прибавлена была еще черта или буква „I“, пересекающая монограмму поперек» (Архим. Гавриил, стр. 344).

Этот «солнцеобразный» крест символизирует исполнение пророчества о всепросвещающей и всепобеждающей силе Креста Христова: «А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и исцелением лучах Его, — возвещал Духом Святым пророк Малахия, — и будете попирать нечестивых; ибо они будут прахом под стопами ног ваших» (4:2‑3).

Когда Спаситель проходил близ моря Галилейского, Он увидел рыбаков, забрасывающих сети в воду, будущих Своих учеников. «И говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4:19). А позднее, сидя у моря, Он поучал народ Своими притчами: «подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода» (Мф. 13:47). «Признав в снарядах для рыболовства символическое значение Царствия Небесного, — говорится в „Христианской символике“, — мы можем предположить, что все формулы, относящиеся к тому же понятию, иконно выражались этими общими символами. К таким же снарядам надо отнести трезубец, которым ловили рыбу, как теперь ловят баграми» (Гр. Уваров, 147).

Таким образом, трезубчатая монограмма Христа издавна означает причастность к Таинству крещения, как уловление в сети Божьего Царства. Например, на древнем памятнике скульптора Евтропия высечена надпись, говорящая о принятии им крещения и заканчивающаяся монограммой‑трезубцем (Гр. Уваров, стр. 99).

Из церковной археологии и истории известно, что на древних памятниках письменности и архитектуры нередко встречается и вариант совмещения букв «Хи» и «Ро» в монограмме святого Царя Константина, Богоизбранного преемника Христа‑Господа на престоле Давидовом.

Только с IV века постоянно изображаемый крест стал освобождаться от монограммной оболочки, терять свою символическую окраску, приближаясь к настоящей своей форме, напоминающей то букву «I», то букву «X».

Эти изменения в изображении креста произошли благодаря появлению христианской государственности, основанной на его открытом почитании и прославлении.

По древнему обыкновению, как свидетельствуют Гораций и Марциал, христиане надрезывали выпекаемый хлеб крестообразно, чтобы было легче его ломать. Но еще задолго до Иисуса Христа сие было на Востоке символическим преобразованием: надрезаемый крест, разделяющий целое на части, соединяет их употребивших, исцеляет разделенность.

Такие круглые хлебы изображены, к примеру, на надписи Синтрофиона разделенными на четыре части крестом, а на надгробии из пещеры святой Лукины разделенными на шесть частей монограммой III века.

В прямой связи с Таинством причащения на потирах, фелонях и других вещах изображали хлеб как символ Тела Христова, преломляемого за наши грехи.

Сам же круг до Рождества Христова изображался как неолицетворенная еще идея бессмертия и вечности. Ныне же верою уразумеваем, что Сам «Сын Божий есть бесконечный круг, — по слову святого Климента Александрийского, — в коем все силы сходятся».

«В катакомбах и вообще на древних памятниках несравненно чаще встречаются кресты четвероконечные, чем какой‑либо другой формы, — отмечает архимандрит Гавриил. Этот образ креста особенно сделался важным для христиан с тех пор, как Сам Бог показал на небе знамение креста четвероконечного» (Руков., стр. 345).

О том, как все это произошло, обстоятельно повествует знаменитый историк Евсевий Памфал в своей «Книге первой о жизни блаженного Царя Константина».

«Однажды, в полуденные часы дня, когда солнце начало уже склоняться к западу, — говорил Царь, — я собственными очами видел составившееся из света и лежавшее на солнце знамение креста с надписью „Сим побеждай!“ Это зрелище объяло ужасом как его самого, так и все войско, которое следовало за ним и продолжало созерцать явившееся чудо» (гл. 28).

Было это в 28‑й день октября 312 года, когда Константин с войском шел против Максентия, заключившегося в Риме. Это чудесное явление креста среди белого дня засвидетельствовано и многими современными писателями со слов очевидцев.

Особенно важно свидетельство исповедника Артемия перед Юлианом Отступником, которому при допросе Артемий говорил:

«Христос свыше призвал Константина, когда он вел войну против Максентия, показав ему в полдень знамение креста, лучезарно сиявшее над солнцем и звездовидными римскими буквами предсказавшее ему победу на войне. Быв сами там, мы видели Его знамение и читали буквы, видело его и все войско: много свидетелей этому и в твоем войске, если только ты захочешь спросить их» (гл. 29).

«Силою Божией святой Император Константин одержал блистательную победу над тираном Максентием, творившим в Риме нечестивые и злодейские поступки» (гл. 39).

Таким образом, крест, бывший прежде у язычников орудием позорной казни, стал при Императоре Константине Великом знамением победы — торжества христианства над язычеством и предметом самого глубокого почитания.

Например, согласно новеллам святого Императора Юстиниана, подобные кресты должны были ставиться на договорах и означали подпись, «достойную всякого доверия» (кн. 73, гл. 8). Изображением креста скреплялись также и деяния (решения) Соборов. В одном из императорских постановлений говорится: «повелеваем всякое соборное деяние, которое утверждено знамением святого Креста Христова, так хранить и так ему быть, как оно есть».

Вообще же такая форма креста наиболее часто употребляется в орнаментах

для украшения храмов, икон, священнических облачений и иной церковной утвари.

Факт, доказывающий употребление уже с середины прошлого тысячелетия так называемого «патриаршего креста», подтверждается многочисленными данными из области церковной археологии. Именно такая форма шестиконечного креста была изображена на печати наместника византийского Императора в городе Корсуни.

Этот же вид креста имел широкое распространение и на Западе под названием «лоренского».

Для примера из русской традиции укажем хотя бы на хранящийся в Музее древнерусского искусства имени Андрея Рублева большой медный крест преподобного Авраамия Ростовского XVIII века, отлитый по иконографическим образцам XI века.

В учебнике «Храм Божий и церковные службы» сообщается, что «сильным побуждением для почитания прямого изображения креста, а не монограммного, было обретение Честного и Животворящего Креста матерью святого Царя Константина, равноапостольною Еленою. По мере распространения прямого изображения креста он приобретает постепенно форму Распятия» (СП, 1912, стр. 46).

На Западе наиболее употребительным ныне является крест «иммисса», который раскольники — поклонники мнимой старины — пренебрежительно называют (почему‑то по‑польски) «крыж латински» или «рымски», что значит — Римский крест. Этим хулителям четвероконечного креста и истовым почитателям осмиконечия, видимо, необходимо напомнить, что, согласно Евангелию, казнь крестная была распространена по Империи именно римлянами и, конечно же, считалась римскою.

«И не по числу древес, не по числу концов Крест Христов почитается нами, но по Самому Христу, пресвятою кровью Которого обагрился, — обличал раскольничье умствование святитель Димитрий Ростовский. — И, проявляя чудесную силу, какой‑либо крест не сам собою действует, но силой распятого на нем Христа и призыванием пресвятого имени Его» (Розыск, кн. 2, гл. 24).

Принятый Вселенской Церковью в употребление «Канон Честному Кресту» — творение святого Григория Синаита — воспевает Божественную силу Креста, содержащую все небесное, земное и преисподнее: «Кресте всечестный, четвероконечная сила, Апостолом благолепие» (песн. 1), «Се четвероконечный Крест, имеяй высоту, глубину и широту» (песн. 4).

Начиная с III‑го века, когда впервые и появились подобные кресты в Римских катакомбах, весь Православный Восток и поныне употребляет эту форму креста как равночестную всем другим.