Карен Армстронг - Библия: Биография книги

Однако около 1000 г. до н. э. эта племенная система уже распалась, и на её месте возникло два монархических государства в нагорьях Ханаана: царство Иудея на юге и более обширное и процветающее царство Израиль на севере. Старые празднования завета постепенно прекратились, на смену им пришли царские ритуалы, отправляемые в главных храмах государства, и основное внимание в этих ритуалах уделялось самому царю. В день коронования Яхве усыновлял будущего царя, и тот становился «сыном Божьим» и членом Божественного собрания небесных существ. Нам почти ничего не известно о культе северного царства, так как библейские историки питали пристрастие к Иудее, но многие псалмы, впоследствии включённые в Библию, использовались в иерусалимском богослужении[8] и свидетельствуют о том, что на жителей Иудеи повлиял культ Ваала из соседней Сирии, в котором было похожее обожествление царя[9]. Яхве заключил безусловный завет с царём Давидом, основателем Иудейской династии, и обещал, что его потомки будут править Иерусалимом вечно.

Освобождённые от былого обожествления, старинные рассказы обрели независимую литературную жизнь. В восьмом веке до н. э. резко повысился уровень грамотности по всему Среднему Востоку и восточному Средиземноморью[10]. По распоряжению царей создавались документы, прославлявшие их правление, их собирали и хранили в библиотеках. В Греции в это время был записан Гомеровский эпос, а в Израиле и Иудее историки начали собирать старые предания, создавая национальные саги, сохранившиеся в наиболее ранних пластах текста Пятикнижия, первых пяти книг Библии[11].

Историки восьмого века до н. э. создали связное повествование на основе разнообразных преданий Израиля и Иудеи. Учёные обычно обозначают южный, иудейский эпос как «J», потому что авторы всегда называли своего бога «Яхве», а северный — «E», так как тамошние историки предпочитали более строгое именование «Элохим». Позднее два этих отдельных предания были соединены редактором и образовали единый рассказ, лёгший в основу еврейской Библии. В восемнадцатом веке до н. э. Яхве приказал Аврааму оставить его родной город Ур в Месопотамии и переселиться в Ханаан, где заключил с ним договор, обещав, что его потомки унаследуют всю эту землю. Авраам жил в Хевроне; его сын Исаак — в Беэр-Шеве, а внук Иаков (называемый также Израилем) в конце концов поселился в сельской местности в окрестностях Сихема.

Во время голода Иаков и его сыновья, родоначальники двенадцати колен Израиля, переселились в Египет, где их потомки сперва процветали, но затем, когда их стало слишком много, были обращены в рабство и подвергались притеснениям. Наконец, около 1250 г. до н. э. Яхве освободил евреев, сделав их вождём Моисея. Во время их бегства по велению Яхве воды Красного моря расступились, так что евреи прошли в безопасности, но фараон и его армия утонули. Сорок лет народ Израиля скитался в Синайской пустыне на юге Ханаана. На горе Синай Яхве заключил торжественный завет с Израилем и дал ему закон, в который входили десять заповедей, начертанных на каменных скрижалях рукой самого Яхве. Наконец Иисус Навин, преемник Моисея, перевёл племена через реку Иордан и привёл их в Ханаан, где они разрушили города и деревни хананеев, перебили местное население и присвоили себе землю.

Однако израильские археологи, проводившие раскопки в этом регионе с 1967 г., не обнаружили никаких доказательств, подтверждающих этот рассказ: следы иностранного вторжения или массовых разрушений отсутствуют, и ничто не указывает на значительное изменение населения. Учёные пришли к выводу, что рассказ об Исходе не является исторически достоверным. Существует множество теорий. Египет правил городами-государствами хананеев начиная с девятнадцатого столетия до н. э., и его владычеству пришёл конец лишь в тринадцатом веке до н. э., незадолго до того, как появились первые поселения в ранее необитаемых горных районах. Первые сведения о народе, именуемом «Израиль», в этом регионе мы встречаем ок. 1200 г. до н. э. Некоторые исследователи утверждают, что израэлиты были беженцами из слабеющих городов-государств на прибрежных равнинах. Возможно, они присоединились к другим племенам с юга, которые принесли с собой своего бога Яхве, чьей родиной, по-видимому, являются южные окрестности Синая[12]. Те, кто жили под властью Египта в ханаанских городах, действительно могли считать себя освобождёнными из-под ига египтян — но в своей собственной стране[13].

Хроники «J» и «E» не были историческими свидетельствами в современном понимании. Подобно Гомеру и Геродоту, авторы включали в текст легенды о божественных существах и элементы мифов, чтобы объяснить значение произошедших событий. Их повествования были более чем историей. С самого начала то, что впоследствии стало Библией, не обладало неким единым, непререкаемым идейным содержанием. Авторы повествований «J» и «E» интерпретировали сагу о народе Израиля абсолютно по-разному, а позднейшие редакторы не пытались сгладить эти несоответствия и противоречия. Впоследствии историки не стеснялись делать добавления к повествованию «JE» и даже радикально изменять его.

Так, например, в обеих хрониках «J» и «E» содержатся весьма различные концепции Бога. Повествование «J» использует антропоморфные образы, смущавшие последующих толкователей. Яхве прогуливается по Эдемскому саду, словно восточный владыка, сам затворяет дверь Ноева ковчега, гневается и меняет свои решения. В повествовании «E» мы находим более сверхъестественное представление об Элохим, который практически не «говорит», предпочитая присылать ангела в качестве вестника. Позднее религия израэлитов стала радикально монотеистической, проникнутой убеждением, что Яхве — единственный Бог. Но никто из авторов обоих повествований «J» и «E» так не считал. Изначально Яхве был членом Божественного собрания «святых», которым руководил Эль, верховный бог Ханаана со своей женой Асират. Каждый народ этого региона имел своё собственное божество-покровителя, и Яхве был «святым Израиля»[14]. В начале восьмого века до н. э. Яхве занял место Эль в Божественном собрании[15] и в одиночку повелевал «святыми», ставшими ратниками его небесного воинства[16]. Ни один из прочих богов не мог сравниться с Яхве в его верности своему народу. В этом ему не было равных, не было соперников[17]. Но Библия показывает, что как раз незадолго до разрушения храма Навуходоносором в 586 г. израэлиты также поклонялись множеству других божеств[18].

Герой повествования «J» — не Моисей, а Авраам, человек с юга. Его деяния и тот договор, который заключил с ним Бог, предвосхищали царя Давида[19]. Хроника «E» больше внимания уделяла Иакову, персонажу с севера, и его сыну Иосифу, который был похоронен в Сихеме. Хроника «E» не содержит никаких рассказов о древней истории — о сотворении мира, Каине и Авеле, всемирном потопе или вавилонской башне — которым отводится столь значительное место в хронике «J». Героем хроники «E» был Моисей, которого больше почитали на севере, чем на юге[20]. Но ни «J», ни «E» не упоминают о законе, который Яхве дал Моисею на горе Синай, — событие, которое впоследствии станет ключевым. В то время ещё не было никаких упоминаний о десяти заповедях. Почти наверняка можно сказать, что, как и в другой ближневосточной легенде, небесные скрижали, данные Моисею, изначально содержали некое эзотерическое культовое знание[21]. Для обеих хроник — «J» и «E» — Синай был важен, потому что на его вершине Моисею и старейшинам явился Яхве[22].

В начале восьмого столетия до н. э. небольшая группа пророков захотела заставить народ поклоняться лишь одному Яхве. Но это не стало массовым движением. Как воин Яхве не имел равных, но Он был неопытным земледельцем, так что народу Израиля и Иудеи казалось вполне естественным, если они хотели получить хороший урожай, обратиться к культу местного бога плодородия Ваала и его сестры-супруги Анат, практикуя обычный ритуальный секс, чтобы сделать поля более плодородными. В начале восьмого века до н. э. Осия, пророк из северного царства, яростно поносил этот обычай. Жена Осии Гомерь поклонялась Ваалу, занимаясь ритуальной проституцией в его храме, и боль, которую причиняла пророку её неверность, была, как ему представлялось, подобна той, что испытывал Яхве, когда его народ изменял ему, поклоняясь другим богам. Израиль должен был вернуться к Яхве, который мог удовлетворить все его нужды. Бесполезно было надеяться умилостивить его исполнением храмового ритуала: Яхве требовал религиозной верности (хесед), а не жертвоприношений животных[23]. Если Израиль будет упорствовать в своей неверности Яхве, его царство будет уничтожено могущественной Ассирией, города будут опустошены, а дети перебиты[24].