Штефан Кихле - Игнатий Лойола. Учитель духовности

«7. Вообще, для того, чтобы обсуждать между собой приобретенные или внесенные предметы (erworbene und eingegossene Stoffe) и вести о них переговоры, не следует обращать внимания на наличие или отсутствие у меня свободного времени или же свою спешку, то есть на то, подходит ли мне это или не подходит, а единственно на то, подходит ли это тому лицу, с которым я намерен вести переговоры для того, чтобы мотивировать его действовать ради вящей славы Божьей». – Ради достижения высоких целей не следует жалеть времени…

Товарищи, сплотившиеся вокруг Игнатия, называли себя amigos en el Señor («друзья в Господе»). Хотя это выражение и не встречается у самого Игнатия, оно, тем не менее, хорошо выражает общинный идеал духовности Игнатия. Каждый человек, пройдя через школу духовных упражнений, становится другом Иисуса Христа. Эта дружба объединяет товарищей между собой, так что они тоже становятся друзьями, но в Господе. Их объединяет не симпатия друг к другу, а общность призвания в Иисусе Христе и общее служение. Они отказываются от внешних знаков принадлежности к одному сообществу, которые выражаются, например, в одежде. Их объединяет нечто, что внешнее почти незаметно, – внутренний, духовный опыт.

Жизнь игнатианской общины с самого начала отмечена диалектическим противоречием. С одной стороны, друзья хотят поддерживать связь друг с другом. Для этого им необходимы регулярные встречи и другие «жесткие» рамки общения. С другой стороны, они исполняют различные служения и разбросаны по разным местам. Поэтому конкретная связь между ними слаба и легко распадается. В этой смысле говорят о communitas ad dispersionem («община, предназначенная к рассеянию»). Таким образом, в течение того небольшого времени, когда друзья находятся вместе, необходимо достигнуть высокой степени общения. Кроме того, как можно лучше, необходимо использовать дистанционные средства общения, например, письма.

Аналогичное противоречие присутствует в любой игнатианской общине, будь то объединение мирян или монашеский орден. Их члены часто работают в пространственном удалении друг от друга, выполняя различные задания. Они должны уметь хорошо организовать свою жизнь для того, чтобы иметь возможность для регулярных встреч и поддержания личных отношений друг с другом. То, что в 16 веке благодаря более или менее надежному почтовому сообщению только зарождалось, сегодня благодаря развитию средств телекоммуникации стало намного лучше. Сегодня мировое сообщество, пронизанное бесконечными нитями «общения», стало повседневной реальностью. Внутреннее единство зиждется не на внешних структурах или символах, а на переживаемом личном отношении, на сообщаемом духовном опыте, на сознании общего дела. Средневековым идеалом духовной общины был монастырь. Монахини или монахи в течение длительного времени жили в одном месте, объединенные общими структурами и правилами. Игнатианский идеал более соответствует духу Нового времени. Разбросанные по всему миру, находясь постоянно в движении, каждый, занимаясь своим делом, имея свой собственный ритм жизни в зависимости от времени, места и обстоятельств, друзья в Господе поддерживают связывающие их узы единства, активно общаясь друг с другом. Если бы эта нить разорвалась, то их сообщество вновь распалось бы на отдельных индивидов, которые как личности чувствовали бы себя одинокими, и чье апостольское рвение быстро бы остыло.

Для того чтобы постоянно поддерживать это общение, необходимо прилагать усилия и соблюдать определенные правила. Игнатий активно заботился об этом. Например, он составляет подробные указания, чтобы все иезуиты регулярно обменивались письмами с центром ордена в Риме, а также между собой (WA I, 160–174). Вопреки сопротивлению некоторых собратьев, считавших писание писем пустой тратой времени, он настаивает на этой практике. Переписка первых иезуитов исторически уникальна и позднее она станет кладезем информации для историков. Она стала моделью одного из первых, глобального, эффективно коммуницирующего и самоорганизующегося предприятия. Эта практика ведения переписки сохраняется в ордене иезуитов до сих пор.

Игнатий проявлял заботу и в отношении внутренней коммуникации нескольких иезуитов, которые в одном месте работают над одним проектом. Так, например, рекомендации, составленные им для собратьев на Тридентском соборе, кроме приведенных выше правил ведения переговоров, содержат и многочисленные указания, как они должны вести совместную жизнь.

«Каждый вечер мы будем собираться вместе для того, чтобы сообщать друг другу, что сделано за день, и какие цели стоят перед нами завтра… Каждый вечер кто-нибудь один должен просить всех остальных исправлять его во всем, что покажется им необходимым. И тот, кого будут исправлять, не должен ничего возражать, пока ему не скажут, чтобы он дал отчет о том деле, из-за которого ему было сделано замечание» (WA I, 115).

На духовном уровне этому братскому общению соответствует ежедневная проверка совести. Братья оглядываются на прошедший опыт и обсуждают его. Этот интенсивный обмен в группе есть дарение и приятие, то есть акт общения в любви. Взгляд на предстоящий день помогает спланировать предстоящее; укрепляет и ободряет каждого из собратьев на исполнение своей работы.

Регулярное correctio fraterna (“братское исправление”) – это древний обычай христианских духовных общин. Он практикуется во многих местах и имеет многообразные формы. Игнатий предлагает осуществлять его таким образом, чтобы человек получал от своих собратьев критические замечания и предложения по исправлению своего поведения. При этом он должен не защищаться, а спокойно выслушать мнения других людей и принять их к сведению. Такое исправление не всегда просто принять. Но его и не просто давать, если пытаться делать это действительно по-братски. Оно может служить превосходным средством для улучшения поведения и межличностного климата в группе. Оно требует от членов группы высокой степени взаимного уважения, человеческого общения, доверия и скромности. Каждый должен быть готов к тому, чтобы спросить самого, насколько его поведение является адекватным и в случае необходимости принять помощь от других. В конечном итоге исправление, – если оно совершается должным образом, – является выражением братской любви, даром и принятием, которые хотя иногда и бывают болезненными, но когда они удаются, то обогащают обе стороны.

Чтобы функционировать рассеянная община нуждается в инструменте управления. Выражаясь языком Игнатия, телу для жизни необходима голова. Орден иезуитов знаменит своей жесткой иерархией и строгой дисциплиной. Некоторые восхищаются этим, некоторые напротив за это его критикуют. Каков духовный идеал управления орденом, предложенный св. Игнатием? В этой главе мы продолжим рассказ, который мы уже начали в главе о Конституциях Общества Иисуса (Часть II,3).

В этих понятиях сегодня описывается то противоречие, столь актуальное для современной церковной жизни. Харизма обозначает дар Духа. Святой Дух воспламеняет отдельных лиц или целые общины, подвигает их на создание нового, существенного для Церкви. Это провоцирует Церковь, бросает ей вызов, движет ее вперед, разрушает закоснелое. Без даров благодати Церковь была бы бескровной, лишенной Духа, омертвелой… Институция подразумевает служение, иерархию, порядок, церковную бюрократию. Служители Церкви и институция в целом отвечают за то, что Церковь на протяжении веков сохраняет стабильность и непоколебимость. Они гарантируют единство и вносят ясность в случае сомнения. Они утверждают истину, несмотря даже на сопротивление. Без институции христианство было бы беспорядочно, хаотично, расколото на части… Харизма и институция почти всегда вступают в противоречие друг с другом. Иногда они не понимают и тормозят друг друга. Иногда они с уважением относятся друг другу, учатся друг у друга, взаимно обогащают друг друга. Бывает и так, что они объединяются в одной личности. Иногда это противоречие делает Церковь больной, иногда оно оплодотворяет ее.

Игнатий был человеком, соединявшим в себе личную харизму и мощное стремление к институционализации! В своей личности и своем творчестве он сумел достичь выдающегося синтеза этих тенденций. Это трудно понять и тем более объяснить. Как он обосновывает необходимость институционализации харизмы, мы уже попытались показать на примере Конституций. То обстоятельство, что его понимание институции строго иерархично, делает сегодня это дело особенно затруднительно. Игнатий – реалист. Он знает о слабостях, расколе, непостоянстве и беспорядке человеческого сердца. Он видит, что человеку необходимы опора и поддержка сильных структур и авторитетов для того, чтобы хорошо жить и, – прежде всего, – хорошо и эффективно работать. Он считает самого себя недостойным руководящего поста и страдает от необходимости исполнять это служение. Но принимает его ради вящей славы Божьей. Он чувствует, что институция укрепляет личность, поддерживает и освобождает его. Она освобождает его от необходимости делать все самому. Она дает ему возможность полностью посвятить себя своему служению. В сегодняшней культуре это, возможно, не просто понять, однако в сильной институции, которая отдает себя служению определенному делу, заключено некое благословение Божье.