Анатолий Белов - Правда о православных "святых"

Церковные авторы рисуют Филарета умным и энергичным деятелем, который влиял не только на религиозную, но и на политическую жизнь современной ему России.

Филарет был ревностным защитником самодержавного строя, верным прислужником царизма, непоколебимым крепостником. По словам А. И. Герцена, он совмещал белый клобук митрополита c. жандармскими аксельбантами. Филарет старался обосновать незыблемость крепостнического строя на основании евангелия: "Бог по образу своего небесного единоначалия устроил на земле царя; по образу своего вседержательства царя самодержавного; по образу своего царства непреходящего, продолжавшегося от века до века царя наследственного"{163}.

Руководствуясь подобными идеями, он поучал священнослужителей, требуя от них внушать пастве необходимость повиновения властям, смирения перед сильными мира сего, терпения в связи с тяготами жизни. Всякое выступление против властей должно пресекаться со всей строгостью. Он резко осуждал революционные движения, всякие проявления свободомыслия, обвиняя тех, кто посягал на устои самодержавия, в посягательстве на божественное установление. Этот рясокосный реакционер прилагал немалые усилия к тому, чтобы помешать распространению грамотности в народе. Он хорошо понимал, что чем невежественнее народные массы, тем легче воспримут они поучение своих духовных пастырей. Филарет выступал против того, чтобы книги стали доступны всем, ибо чтение, по его словам, может произвести у простого люда нежелательное "брожение мыслей".

В 1861 г., когда было отменено крепостное право, Филарет вместе с наиболее реакционными крепостниками считал эту реформу явно преждевременной. Им была написана "Записка о затруднениях, которые могут возникнуть при приведении в исполнение положения о преобразовании быта помещичьих крестьян", где он отмечал, что "многие благонамеренные люди опыта ожидают оного с недоумением, предусматривая затруднения"{164}.

Филарет ратовал за телесные наказания для тех, кто нарушает законы государственные и церковные! "Христианство не осудит сей строгости", - говорил он.

Современным церковникам невыгодно вспоминать подобные факты из биографии Филарета. Односторонне представляя Филарета, церковь стремится использовать его имя в своих целях. Как справедливо замечает советский исследователь Н. Лимаитова, "церковники используют сейчас все средства для того, чтобы возродить былое влияние религии и религиозных организаций, утвердить разваливающийся авторитет церкви. Для этого и предпринята апология Филарета: церковь создает видимость прочности своего теперешнего положения, которое якобы отвечает идеалам, провозглашенным Филаретом еще в середине XIX в. Духовенство, обращаясь к истории, пытается найти образ, достаточно живой для сегодняшнего дня, убедительный, обладающий притягательной силой для верующего и для церковников. Отвечающей этим требованиям церковь считает личность митрополита Филарета. Авторитетом этого церковного иерарха подкрепляются современные рассуждения духовенства, требования церкви, ее образ действия. Правда, для того чтобы Филарет не потерял того ореола святости и благодати, которым окружают его современные богословы, им приходится замалчивать большую часть деятельности его как защитника самодержавия"{165}.

И как бы ни пытались навести глянец на портрет Филарета современные апологеты православия, они не могут выбросить из истории страницы "деяний" своего кандидата в святые - ярого реакционера, прислужника самодержавия, рясоносного крепостника, названного В. И. Лениным "попом-иезуитом"{166}.

Среди неканонизированных святых мы встречаем имя другого православного деятеля конца XIX - начала XX в. - Иоанна Кронштадтского. Культ Иоанна Кронштадтского усиленно пропагандировался церковниками при поддержке царского самодержавия. Слухи о "кронштадтском чудотворце", о его "чудесных деяниях" поддерживались и распространялись религиозными фанатиками и после того, как царизм был сметен шквалом Октябрьской революции. Белогвардейские эмигрантские круги за рубежом несколько лет назад взяли на себя инициативу канонизировать Иоанна Кронштадтского. Не имея на то никаких полномочий от русской православной церкви, они объявили его святым. Среди наиболее реакционных элементов белой эмиграции имя Иоанна Кронштадтского стало знаменем махровой антисоветской агитации, которая ведется под религиозной оболочкой.

Кто же такой Иоанн Кронштадтский? Что явилось причиной распространения его культа.

Иоанн Кронштадтский, в миру Иван Сергиев, родился в 1829 г. в семье дьячка в Архангельской губернии. После окончания духовной семинарии он прошел курс в Петербургской духовной академии, затем получил приход и стал священником в Андреевском соборе в Кронштадте. Еще на студенческой скамье будущий кронштадтский священник зарекомендовал себя в глазах начальства как ортодоксальный защитник православной веры, ревностный исполнитель церковных предписаний. Усердие было оценено. Об Иване Сергиеве сложилось вполне определенное мнение, как о человеке твердом в своих убеждениях, в своем служении православию.

В качестве священника Иоанн Кронштадтский прославился своими театрализованными службами, патетическими проповедями. Современники, рисуя портрет Иоанна, подчеркивали его незаурядные актерские способности. Даже по улицам он ходил, словно отрешенный от окружающего мира, не по тротуарам, а по мостовой, не уступая дороги экипажам. Зеваки дивились и распространяли молву о необычном его поведении.

Он нередко обращался к бедноте, рисуя ей заманчивые картины райского блаженства, за страдания на этом свете, он принимал бродяг и алкоголиков и вел душеспасительные беседы с ними. Особенно прославились организованные им массовые исповеди. Вот описание такой массовой исповеди, приведенное в одной из газет того времени: "Собор набит до отказа. Началась проповедь. Сначала вся народная масса притихла, как бы замерла, но вот начинается движение... Вздохи делаются глубже, начинают набегать на глаза облегчающие душевное томление слезы. Еще мгновение, еще несколько слов проповедника - и вот раздаются рыдания. Они становятся сильнее. Раздаются раздирающие душу крики: "Батюшка, прости!", "Батюшка, помоги!", "Помолись за нас!", "Грешные мы, батюшка"... Море забушевало, стало так шумно, что не слышно и проповедника".

В заключение, как повествует газетный репортер, Иоанн, чувствуя, что физическое и духовное напряжение массы верующих достигло предела, обращается к ним; Покаялись ли вы? Желаете ли исправиться?

- Покаялись, батюшка! Желаем! Помолись за нас! - несутся вопли. Все смиренно склонили головы.

О. Иоанн наложил на смиренно склоненную толпу епитрахиль:

- Властью, данной мне от бога, прощаю и разрешаю вас. Смиритесь и надейтесь на всевышнего. Только он, всемогущий, может спасти и избавить вас...{167}"

Иоанн Кронштадтский был ревностным апологетом православия, смертельным врагом всякого проявления свободомыслия.

К различным средствам прибегал Иоанн Кронштадтский для разжигания религиозного фанатизма. Одним из этих средств были распространявшиеся с помощью православного духовенства слухи о "чудесных" исцелениях, которые якобы совершал Иоанн. Иоанн пользовался благоволением и влиятельнейших особ царствующего дома. Сам Николай II благоволил "кронштадтскому чудотворцу". Это не было случайностью. Ведь Иоанн Кронштадтский нес верную службу самодержавию. Он проповедовал неимущим необходимость терпения и смирения в земной жизни, подчинения властям. Он освящал незыблемость самодержавного строя, несправедливых социальных порядков. Причем делал он ссе это более тонко, чем другие священнослужители.

Бывший ленинградский митрополит Н. Платонов, впоследствии порвавший с религией, писал: "Церковь использовала легенды об отце Иоанне для борьбы с зарождавшимся революционным движением в последние годы XIX столетия. Монархические газеты пестрели сообщениями об отце Иоанне: куда он поехал, где он служит, когда назначена у него общая исповедь и т. д., печатались вымыслы о его "чудотворениях". Петербургский митрополит и другие архиереи возили отца Иоанна с собой на различные церковные торжества, где кронштадтский "святой" вел монархическую пропаганду о повиновении царю, о рабском смирении и подчинении начальству и хозяевам, поставленным "от бога"..."

Кронштадтский центр борьбы духовенства с революционным движением имел в Москве и других городах не только монастыри, созданные под влиянием отца Иоанна, но и свою агентуру - "странников", "книгонош", "богородиц" и "архангелов"...

Заигрывая с народом, одаряя бедняков медными грошами, обещая им спасение и райское блаженство за гробом, Иоанн Кронштадтский выступал в обличье доброго пастыря. Но он менял это обличье, когда речь шла о революционных движениях, о крестьянских восстаниях, о людях, которые шли на штурм бастионов старого мира. Тогда отец Иоанн выступал как отъявленный мракобес и реакционер, рясоносный душитель всякого проявления прогресса. Это он, Иоанн Кронштадтский, травил Льва Толстого. В своих проповедял он оправдывал жестокие меры царского правительства против революционеров. Он оправдывал казнь народовольцев, совершивших покушение на царя Александра III. В дни первой русской революции 1905 г. он вступил в ряды черносотенной организации "Союза русского народа", и призывал потопить в крови революционное движение.