Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого

Вернемся к Хлодиону, породившему Меровоя. О первых франкских королях сохранилось мало сведений. Тем не менее мы знаем, что Меровой был участником битвы на Каталаунских полях, где союзная армия галло-римлян, франков, вестготов и бургундов отразила нашествие на Галлию гуннских полчищ Аттилы. Имеются сведения, что Меровой не единственный сын Хлодиона. Об этом сообщает Карпец:

«А вот еще более любопытное свидетельство о Каталаунском сражении. Принадлежит оно Юрию Ивановичу Венелину, исследовавшему события эпохи «Великого переселения» не только по летописям и хроникам, но и преданиям собственного народа – русинов – сохранившего в памяти предания своих непосредственных предков – русов-венедов: «В то время (448 г.) скончался верховный правитель Вандальских владений во Франции или, быть может, настоящий Монарх над Вандалами, Клодовой или Кладовой (Cladoveus), оставя двух сыновей, Мировою (Meroveus) и Кладовлада (Cladovaldus, Klodobalolus, пишут Латины). Римскими же владениями в Галлии управлял храбрый Аетий. Молодой князь Мировой посещал Аетия и даже поехал было в Рим». Далее Ю. И. Венелин пересказывает в целом ту же версию разделения среди франков – Кладовлад (Хлодобальд) переходит на сторону гуннов, Меровей – тогда еще единой (она падет в 476 г.) Римской империи. При этом, однако, интересен конечный вывод ученого: «Не известно, куда девался претендент Вандальского престола во Франции, Кладовлад; убит ли на сражении, или, может быть, пренебрежен Аттилою, или вознагражден чем-либо; подробности Вандальской современной Истории до нас не сохранены. Известно, по крайней мере, что Мировой (Miroveus, Meroveus), согласившись на требования Аттилы и перешед от Римлян (другая версия! – однако такое балансирование естественно, ибо и римляне, и гунны венедам-франкам были чужды в одинаковой степени. – В.К.), остался на престоле, на коем царствовал довольно хорошо еще 10 лет. Потомки его, под именем Мировичей, царствовали с 458 по 754 г. …Заметьте, что во время Аттилы сей народ называли Вандалами и Аланами; сей же самый Царский дом и народ впоследствии переименовали во Франков». Римско-меровингский союз V в. Венелин называет очень прямо и просто: «Римляне и союзные Россы». Конечно, это кажется экзотичным. Но до сих пор и европейские историки не могут определить истоки и происхождение своей первой расы – до такой степени, что неоспиритуалисты выдумывают самые странные гипотезы, например, о том, что Меровинги – «внеземные существа». Конечно, это более привлекательно, чем признать общие корни с Царским домом «русских медведей»». («Русь Мировеева»).

После Меровоя королем франков стал его сын Хильдерик, человек, по мнению Григория Турского, отличавшийся «чрезмерной распущенностью». А свое царствование он начал с развращения дочерей франков. Франки не стерпели такой наглости и лишили сына Меровоя власти. Тот вынужден был уехать в Тюрингию, где нашел приют «у тамошнего короля Базина и его жены Базины». Закончилась эта история тем, что опамятовавшие франки все-таки вернули власть Хильдерику, а тот (вот неблагодарный!) увел жену у своего благодетеля – тюрингского короля Базина. Впрочем, Григорий Турский если и не снимает полностью вину с короля франков, все-таки перекладывает значительную ее часть на королеву тюрингов: «И вот во время их правления та Базина, о которой мы упоминали выше, оставив мужа, пришла к Хильдерику. Когда Хильдерик, озабоченный этим, спросил о причине ее прихода из такой далекой страны, говорят, она ответила: «Я знаю твои доблести, знаю, что ты очень храбр, поэтому я и пришла к тебе, чтобы остаться с тобой. Если бы я узнала, что есть в заморских краях человек достойнее тебя, я сделала бы все, чтобы с ним соединить свою жизнь». Хильдерик с радостью женился на ней. От этого брака у нее родился сын, которого Базина назвала Хлодвигом. Хлодвиг был великим и могучим воином» («История франков»).

Неизвестно, что по этому прискорбному случаю думал король Тюрингии, но в глазах епископа города Тура изменница Базина была права, поскольку родила от Хильдерика не абы кого, а крестителя Франции. Причем, вопреки распространенному мнению крещение он принял от православной церкви, по той простой причине, что Римско-католической тогда попросту не существовало. Епископ у Рима был, но не более того. Карпец так комментирует это событие: «В 496 году внук Меровея Хлодвиг Великий принимает Святое Крещение. Казалось бы, к этому времени уже многие местные князья и вожди переходят в христианство и становятся членами Единой Соборной и Апостольской Православной Церкви. Однако Византийский Император, считавшийся тогда Царем всех православных (при тогда еще «первом среди равных» Римском епископе), сразу же дарует Хлодвигу не только должность консула (что обычно), но особый титул Августа, принадлежавший только самим Византийским Императорам» («Русь Мировеева»).

Собственно, никакого другого выбора у императора Византии Зенона (хиленько, к слову, сидевшего на троне) не было, поскольку в западной части империи правил язычник-руг Одоакр или Оданацер, а под боком у Константинополя не на шутку разгулялись остготы рекса Тудора. В конце концов Тудора византийцам удалось натравить на Одоакра, отрядив ему в помощь только что крещенного Хлодвига. Сия хитроумная комбинация завершилась созданием на развалинах Римской империи двух королевств – франкского и готского. Константинополь, правда, удалось отстоять, но сменившему Зенона Анастасию, женившемуся на вдове умершего императора, ничего другого не оставалось, как признать свершившийся факт и попытаться задобрить расходившихся варваров. Хлодвиг и Тудор очень быстро нашли общий язык, о чем не без удовольствия свидетельствует Иордан: «На третий, как было сказано, год по вступлении своем в Италию Теодорих, по решению императора Зинона, снял с себя частное платье и одежду своего племени и принял пышное царское облачение уже как правитель готов и римлян. Затем он послал посольство к Лодоину, франкскому королю, испрашивая себе в супружество дочь его Аудефледу, на что тот благосклонно и милостиво согласился; он полагал, что таким браком он [побудит] сыновей своих – Кельдеберта, Хельдеберта и Тиудеберта – заключить с готами соглашение и пребывать в союзе с ними. Однако это брачное соединение не оказалось достаточно полезным для мира и согласия, и весьма часто жестоко воевали они из-за галльских земель. Но пока жив был Теодорих, гот никогда не уступал франкам» («Гетика»).

По единодушному мнению как летописцев, так и историков, приверженцев традиций, огромную роль в обращении франкского короля сыграла его кроткая жена-христианка с устрашающим для русского уха именем Хротхильда. Впрочем, у супруги Хлодвига было и другое имя – Клотильда. Клотильда-Хротхильда родила королю франков сына по имени Хладомир. Хладомир был вторым ребенком Хротхильды, первый умер при крещении. Вот что пишет об этом трагическом событии Григорий Турский: «Выведенный из себя этим обстоятельством, король гневно и резко упрекал королеву. «Если бы мальчик, – говорил он, – был освящен именем моих богов, он непременно остался бы живым; теперь же, когда его окрестили во имя вашего бога, он не выжил». На что королева ему отвечала: «Я благодарю всемогущего господа, творца всего, за то, что он не счел меня недостойной и захотел взять рожденное из чрева моего в царство свое. Душа моя не печалится по этому поводу, ибо я знаю, если кто-то призван из этого мира в белых одеждах, то должен пребывать в Царстве Божием».

После этого королева родила второго сына, которому дали в крещении имя Хлодомер. Когда и он начал болеть, король сказал: «С ним случится то же, что и с его братом. А именно: крещенный во имя вашего Христа, он скоро умрет». Но, спасенный молитвами матери, сын по воле божьей выздоровел» («История франков»).

Видимо, это событие произвело на Хлодвига известное впечатление, но новую веру он принял лишь тогда, когда новый Бог даровал ему победу. Практичный, судя по всему, был человек. Вслед за королем крестилась и его дружина. Нарисованную Григорием Турским благостную картину сильно подпортил Прокопий Кесарийский, полсотни лет спустя скептически отозвавшийся о крещеных франках: «Захватив мост, франки принесли в жертву детей и жен тех готов, которых тут нашли, и их тела бросили в реку, как початки войны. Эти варвары, будучи христианами, сохранили многое из своих прежних верований: они приносят человеческие жертвы и совершают другие религиозные обряды, далекие от истинного благочестия, в том числе прибегают и к гаданиям» («Война с готами и персами»).

Что же касается упоминавшегося уже в этой книге немецкого историка Уве Топпера, то он и вовсе усомнился в самом факте крещения: «Ведь и франки тоже не были христианами, в чем можно было убедиться, побывав на «Большой франконской выставке» (Париж – Мангейм – Берлин, 1997). Даже при помощи до смешного наглой пропаганды и фальсификации артефактов церкви не удалось доказать наличие христианства (во всяком случае, римского католичества) в Центральной Европе ни при франках, ни в эпоху Каролингов. А так как его не было, то не могло быть и несфальсифицированных археологических находок или иных свидетельств.