Том Райт - Настоящее христианство

Но в то же время образ «семьи» может увести нас не в ту сторону. Как говорили некоторые проповедники (я слышал, что эти слова приписывали Билли Грэму), у Бога нет внуков. Один из важнейших спорных вопросов для первых христиан касался статуса людей, пришедших извне, чтобы присоединиться к общине, которая в основном все еще состояла из иудеев: должны ли они обратиться в иудаизм, то есть сначала стать «прозелитами», чтобы присоединиться к новому народу Божьему, воссозданному Иисусом? (Это означало бы, что они должны были соблюдать еврейский Закон, включая обрезание для всех мужчин.) Павел и остальные христиане ответили на этот вопрос решительным «нет». Бог принимает неиудеев как неиудеев, и им не нужно обращаться в иудаизм. В то же время и сами иудеи не могут рассчитывать на то, что автоматически становятся членами обновленной семьи, которую создал Бог через Мессию, просто в силу своего рождения и предков. Как сказал Иоанн Креститель, уже и топор лежит у корней этого дерева.

Подобным образом никто не получает права принадлежать к народу Мессии в силу того, что рождается в христианской семье или в христианском доме. Разумеется, семья играла важную роль в развитии и распространении церкви. Многие первые христиане были связаны друг с другом узами родства. В некоторых местах в какие–то периоды две–три семьи вносили великий вклад в жизнь и деятельность церкви. Но мы все прекрасно знаем, что человек может вырасти в христианской семье, а затем отказаться от веры и образа жизни своих родителей, и наоборот — сегодня такое случается все чаще, и это прекрасно, — люди, в детстве не читавшие евангелия и не ходившие в церковь, становятся ее активными членами. Многие ветви отпадают от дерева, многие потоки впадают в одну реку. Рождение в конкретной семье не предопределяет того, станет ли человек членом Божьей семьи.

Многим людям сегодня трудно понять это чувство единства всех христиан. Мы настолько пропитаны индивидуализмом современной западной культуры, что нас пугает сама мысль, что наша идентичность зависит прежде всего от великой семьи, к которой мы принадлежим, — особенно когда эта семья столь велика и растянута в пространстве и времени. Церковь не есть просто собрание изолированных людей, каждый из которых движется своим путем духовного роста, не слишком много думая о собратьях, хотя иногда она выглядит таким образом и порой мы себя так в ней чувствуем. Разумеется, каждый из нас действительно должен ответить на призыв Бога, обращенный к нему лично. Какое–то время человек может прятаться за спину церкви, но раньше или позже он должен понять, желает ли он сам идти этим путем или нет. Здесь нам стоит снова обратиться к словам апостола Павла о Теле Христовом, чтобы понять одну вещь: рука не перестает быть рукой из–за того, что она часть тела. И нога не теряет свободы быть ногой из–за того, что она принадлежит телу, у которого есть также глаза и уши. И на самом деле, рукам и ногам свободнее быть самими собой именно тогда, когда их движения скоординированы с работой глаз, ушей и всего остального. Если мы попытаемся для освобождения рук и ног отсечь их от тела, это обернется большой проблемой.

А в частности, это было бы отказом от той самой цели, ради которой церковь появилась. Как это понимали первые христиане, церковь существует вовсе не для того, чтобы стать прибежищем для людей с их частной программой духовного роста, дабы они могли развивать свой духовный потенциал. И она существует не в качестве надежного убежища, в котором человек может спрятаться от нашего порочного мира и где он получает гарантию, что некогда окажется в ином и лучшем мире. Духовный рост личности и окончательное спасение — это, скорее, побочные продукты той главной задачи, ради которой Бог созвал и продолжает созывать нас. Эта цель ясно отражена в некоторых местах Нового Завета: через церковь Бог желает возвестить всему внешнему миру, что Он — его мудрый, любящий и справедливый Творец и что через Иисуса Он сокрушил власть тех сил, которые портят и порабощают наш мир, а действие Его Духа исцеляет этот мир и его обновляет.

Другими словами, церковь существует ради того, что иногда называют «миссией»: чтобы возвещать миру, что Иисус стал его Господом. Это — «Благая весть», которая, когда ее возвещают, преображает отдельных людей и общество. Церковь существует ради миссии — если понимать это слово и в самом широком, и в многообразных конкретных смыслах. Бог хочет исправить этот мир, и он начал осуществлять свой удивительный замысел через Иисуса. И люди, принадлежащие Иисусу, призваны здесь и теперь, силою Духа, стать служителями этого проекта исправления мира. Слово «миссия» происходит от латинского слова «посылать»: «Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас», — сказал Иисус ученикам после воскресения (Ин 20:21).

Теперь нам предстоит понять, как это воплощается на практике. Но сначала нужно напомнить об одной вещи. С самого начала, о чем говорил еще Иисус, было ясно, что люди, призванные стать служителями Божьей целительной любви ради исправления мира, должны и сами пережить это исправление своей жизни под действием той же самой целительной любви. Вестник должен передавать весть своей собственной жизнью. Вот почему, хотя Бог создал церковь именно ради миссии, миссионеры — то есть все христиане — сами, по определению, должны быть такими людьми, в жизни которых Он совершил это исправление. Теперь мы можем поговорить о том, что из этого следует для нас.

Что происходит с человеком, когда он просыпается утром?

Для одних людей это неприятный или даже шокирующий момент. Звенит будильник, они вскакивают в испуге, извлеченные из глубокого сна в холодный и жестокий мир наступающего дня.

Для других это — мирный и неспешный процесс. Они могут наполовину спать, наполовину бодрствовать и не понимать, где они находятся, а затем постепенно, без шока и обиды, с удовольствием осознать, что наступил новый день.

Многим из нас знаком и первый и второй вариант, а также многочисленные промежуточные состояния.

Пробуждение — самый подходящий образ для того, что происходит с человеком, когда Бог вмешивается в его жизнь.

Это классические истории пробуждения по звонку будильника. Когда Савла из Тарса на дороге в Дамаск внезапно ослепил свет, потрясенный и потерявший дар речи, он понял, что Бог, которому он поклонялся, явил себя в распятом и воскресшем Иисусе из Назарета. Джон Уэсли почувствовал необычную теплоту в сердце, и с этого момента его жизнь необратимо изменилась. Иные из таких историй всем известны, но есть и миллионы других подобных.

И существует немало историй, хотя они никогда не попадают в новости, которые больше похожи на состояние между сном и бодрствованием. Проходят месяцы, годы, иногда даже десятилетия, а человек еще не понимает, где он находится: он искатель, стоящий вне христианской веры, или уже внутри этой веры испытывает ее надежность.

Как и в обычном пробуждении, некоторые люди пребывают в промежуточном состоянии относительно веры. Но важно помнить, что спать и бодрствовать — это две разные вещи. И их полезно различать, чтобы понять, что ты бодрствуешь в тот момент, когда тебе надо встать с постели и быть готовым совершить нечто — даже если ты еще не совсем понимаешь, что именно.

И когда первые христиане рассказывали о том, что происходит, когда Евангелие Иисуса, Благая весть о том, что Бог Творец что–то совершил для исправления мира, входит в сознание человека, они постоянно использовали образы сна и пробуждения. И на то у них была важная причина. В древнем иудейском мире смерть часто называли «сном». И потому воскресение Иисуса было призывом к миру: «Проснись!» «Вставай, спящий, и воскресни из мёртвых, и будет светить тебе Христос», — пишет апостол Павел.

Первые христиане верили в то, что воскресение было ответом на нужды каждого человека — и не только в конце, в новом мире, который Бог когда–нибудь создаст, но и в мире нынешнем. Бог намерен в конце дать нам новую жизнь, по сравнению с которой нынешняя жизнь — просто тень. Он хочет, чтобы мы жили в Его новом творении. Но это новое творение уже началось с воскресения Иисуса, и Бог хочет, чтобы мы проснулись сейчас, в нынешнее время, к такой новой реальности. Мы должны пройти через смерть и выйти из нее с другой стороны к новой форме жизни, став людьми дневного света, хотя остальной мир пока еще продолжает спать. Мы должны жить в нынешней тьме во свете Христа, чтобы, когда наконец взойдет солнце, быть к этому готовыми. Или, если использовать иной образ, мы уже сегодня делаем наброски того шедевра, который однажды Бог попросит нас помочь ему написать. Вот что означает ответить на призыв христианского благовестия.

Другими словами, это не просто «новый религиозный опыт». Человек может переживать нечто подобное, но не обязательно. Одни люди стали христианами в результате глубокого эмоционального переживания, другие просто приняли спокойное и трезвое решение о том, над чем долго размышляли. Как прекрасно, что люди такие разные и что Бог подходит к каждому человеку особым способом. Как бы там ни было, некоторые религиозные переживания носят глубоко нехристианский, если не антихристианский, характер. В Древнем мире было огромное множество разных религий, многие из которых глубоко обесчеловечивали своих приверженцев. И хотя мы этого можем не замечать, современный мир устроен точно так же.