Владислав Карнацевич - 50 знаменитых сект

События 1205–1206 гг. свидетельствовали об определенных успехах Иннокентия на альбигойском и катарском фронтах. Раймон VI, под угрозой военного вмешательства со стороны папы, поклялся изгнать еретиков из своих владений.

Два испанца — Диего, епископ Осмаский, и его соратник Доминик де Гузман (будущий Св. Доминик) — на пути из Рима посетили папских легатов в Монпелье (одном из важнейших оплотов еретиков). По их совету, излишнее внешнее великолепие местного католического клира, так возмущавшее катаров, было упразднено. Религиозные диспуты были возобновлены. Доминик, понимая, какую пользу извлекают его оппоненты из участия женщин, основал в 1206 г. в Пруйе близ Каркассона религиозную женскую общину, чьей задачей стало образование девушек из менее состоятельных благородных семей. Вскоре после этого он положил начало знаменитому доминиканскому ордену. Орден на долгие годы стал идеологическим оплотом католицизма.

Иннокентий III, ввиду обширного распространения ереси, поразившей более 1000 городов и поселений, в 1207 г. призвал короля Франции, как сюзерена[7] графства Тулузского, прибегнуть к силе. Он повторил свою просьбу после получения известий об убийстве своего легата, цистерцианца Пьера де Кастельно, в котором папа обвинил Раймона VI. Многочисленные бароны Северной Франции, Германии и Бельгии присоединились к крестовому походу против еретиков. (Богатство Лангедока сулило воителям отличные трофеи, так что послушание папе в данном случае было просто выгодно.) Военным лидером крестового похода против альбигойцев стал Симон де Монфор, граф Лестерский.

Раймон VI согласился сдаться, примирился с церковью и выступил против своих прежних друзей. Альбигойские крепости Безье и Каркассон были взяты в 1209 г. Говорят, именно при взятии Безье военачальник спросил у папского легата, как отличить еретиков от католиков, на что тот ответил: «Убивайте всех, Господь отберет своих». Это и было «с блеском исполнено» — захватчики убили 20 тысяч горожан.

После собора в Авиньоне (1209) Раймон VI был повторно отлучен от церкви за невыполнение обязательств, наложенных на него при прощении. Он сам был объявлен врагом церкви, а его имущество — конфискованным в пользу того, кто сможет его захватить.

В ходе альбигойских войн Лангедок был опустошен. Кровавые расправы постигли альбигойцев и просто «сочувствующих», крестоносцы не жалели ни женщин, ни стариков, ни детей. Католическое духовенство благословляло завоевателей.

На стороне Раймона выступил его родственник Пьер Арагонский. Войска этого монарха и рыцари Симона де Монфора сошлись в битве при Мюре в 1213 г. Арагонец был сокрушен, а союзники побежденного правителя были настолько ослаблены, что предпочли сдаться.

Симон де Монфор продолжил войну и на соборе в Монпелье (1215) был назначен владельцем всех завоеванных территорий. Но воспользоваться практически плодами своей победы не успел, жестокий каратель погиб при осаде Тулузы в 1218 г.

Вероятно, амбиции Симона де Монфора в какой-то момент стали беспокоить Рим. В связи с этим папа попытался перевести борьбу в более спокойное русло. Раймона и жителей столицы Лангедока милостиво вернули в лоно церкви. Однако папство обложило налогом все дома еретической провинции. Деньги эти должны были взиматься светскими властями и передаваться парижским банкирам для папы. Кроме этой ежегодной дани, Лангедок должен был единовременно внести в ту же кассу тысячи марок.

Но военные действия против еретиков продолжались. В 20-е годы в их ход вмешался французский король. В результате двух успешных походов Тулузское графство было присоединено к владениям Людовика VIII. Это явилось очередным звеном в цепи действий, направленных против феодальной раздробленности Франции.

В 1229 г. собор в Тулузе возложил задание по окончательному искоренению альбигойской ереси на плечи инквизиции, которая вскоре перешла в руки доминиканцев.

Многие катары ушли в горы и продолжали сопротивление там. Окончанием же альбигойских войн можно считать падение в 1244 г. после 10-месячной осады крепости Монтсегюр.

Альбигойские войны наряду с разрушением (в 1204 г.) Константинополя, зверствами крестоносцев на Ближнем Востоке, пытками инквизиции и казнями Яна Гуса и Джордано Бруно являются теми страницами истории католической церкви, которые, наверное, не прочь были бы вырвать нынешние ее руководители. Сейчас некоторые церковные историки говорят, что с катарской ересью необходимо было бороться — ведь культ безбрачия «мог привести к вымиранию человеческого рода».

Но не слишком ли много отцов и матерей пострадало в этой войне? И только ли вопросы культовой практики лежали в ее основе?

Представители религиозного течения, возникшего в IV веке н. э., которое было в конечном счете осуждено как еретическое и распалось на ряд сект арианского толка. Борьба с арианами оказала огромное влияние на формирование официальной христианской доктрины.

Секта, ересь — эти слова прочно вошли в христианский словарь. Собственно говоря, сектанты и еретики — это люди, которые противопоставляют себя господствующей церкви.

Те богословы и священники, которые первыми много веков назад стали употреблять эти уничижительные термины, запросто могли и сами оказаться в ряду инакомыслящих. Более того, почитаемым сегодня выдающимся отцам церкви приходилось иногда оказываться в роли отступников и опасных сектантов. События тех лет неразрывно связаны с арианством — учением, которое реально претендовало на роль господствующей христианской идеологии.

Начало IV века для христианства стало революционным периодом. Именно при правившем тогда императоре Константине христианство получает статус легальной религии. Более того, религии, пользующейся особым вниманием государства. Легализируя христианство и наделяя его привилегиями, Константин преследовал прежде всего политические цели — укрепить сильно расшатанный бурными событиями III века государственный механизм империи, максимально расширить социальную базу режима, консолидировать общество. Христианская церковь должна была стать важной составной частью государства.

Но легализация христианства вызвала негативные процессы внутри самой церкви, и IV век оказался особенно «урожайным» на ереси: христианский автор Епифаний перечисляет 60 ересей, а его младший современник Филастрий — 128. Христиане уже не чувствовали необходимости сплотиться в борьбе против гонений. Наоборот, теперь, после того как Константин дал возможность христианским священникам проповедовать открыто, освободил церковь от налогов на недвижимость, дал ей ряд судебных полномочий, христианские иерархи особенно стремились к власти. Чисто административные конфликты облекались в религиозную, богословскую форму. Одним из центров жестокой борьбы за влияние на умы паствы стала Александрия.

Этот город уже давно был одним из главных культурных центров Востока. Интеллектуальная жизнь здесь била могучим ключом и до и после появления христианства. С конца II века Александрия стала центром богословия и приобрела в христианском мире особую славу — славу центра христианской философии, в которой никогда не ослабевал интерес к изучению высших вопросов веры и знания. При этом важную роль в развитии христианского богословия сыграли эллинистические философские школы города.

Создателем учения, которое потрясло в рассматриваемое нами время христианское общество, был Арий. Родившийся в Ливии в 256 г. Арий прошел курс христианского богословия в школе Лукиана Антиохийского. Лукиан был человеком высокообразованным и христианские постулаты, по всей видимости, пытался обосновать с помощью логики и философии. В первое десятилетие IV века Арий прибыл в Александрию, где был рукоположен в дьяконы, а вскоре получил собственный приход в одной из местных церквей. Говорят, что молодой человек совершил головокружительную по тем временам карьеру, быстро взойдя по ступеням церковной иерархии. Вероятно, Арий рассчитывал получить пост Александрийского епископа и, когда эту должность занял Александр, принялся обвинять того в неправильном понимании христианских принципов. В частности, Арий утверждал, что Александр, мол, ничего не понимает в сущности Христа. Будущий «главный еретик» в своей «Талии» разработал собственную теорию, касающуюся Бога-Отца и Бога-Сына.

В III веке многие богословы обращались к этому вопросу. Им занимались и Ориген (кстати, утверждавший, что Сын не вполне равен Отцу), и Тертуллиан.

Основным постулатом учения Ария было утверждение, что Иисус сотворен, т. е. не равен Богу, не обладает той же сущностью, не является предвечным. «Было время, когда Христа не было», — утверждал пресвитер. Иисус менялся, обладал изначальной способностью к греху, и лишь благодать, полученная от Бога, вознесла его над другими сотворенными существами и обожествила его. Бог же сам по себе един, неделим, неизменяем. Таким образом, к Иисусу Христу лучше подходит термин Сын Бога, чем Бог-Сын.