Митрополит Иларион (Алфеев) - Церковь. Небо на земле

В документе говорится о том, что «церковное положение отделившихся не поддается однозначному определению»[46]. Существование различных чиноприемов[47] (через крещение, через миропомазание, через покаяние) «показывает, что Православная Церковь подходит к инославным конфессиям дифференцированно. Критерием является степень сохранности веры и строя Церкви и норм духовной христианской жизни. Но, устанавливая различные чиноприемы, Православная Церковь не выносит суда о мере сохранности или поврежденности благодатной жизни в инославии, считая это тайной Промысла и суда Божия»[48].

Наличие в христианском мире расколов и разделений является исторической трагедией христианства и противоречит заповеди Христа о единстве Тела Христова. Об этом говорится в «Основных принципах…»:

Вследствие нарушения заповеди о единстве, вызвавшего историческую трагедию схизмы, разделившиеся христиане, вместо того чтобы быть примером единства в любви по образу Пресвятой Троицы, стали источником соблазна. Разделенность христиан явилась открытой и кровоточащей раной на Теле Христовом. Трагедия разделений стала серьезным видимым искажением христианского универсализма, препятствием в деле свидетельства миру о Христе. Ибо действенность этого свидетельства Церкви Христовой в немалой степени зависит от воплощения проповедуемых ею истин в жизни и практике христианских общин[49].

В посланиях апостола Павла Церковь метафорически описывается как чистая дева, обрученная единому мужу – Христу (2 Кор. 11:2). Образ Церкви как невесты Христовой развит Павлом в Послании к Ефесянам, где он говорит о христианском браке. Здесь Христос представлен как глава Церкви и Спаситель тела, Который возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (Еф. 5:25–27). Церковь повинуется Христу, как жена мужу, а Христос питает и греет ее, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его (см. Еф. 5:29–30). Цитируя слова Ветхого Завета о том, что оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть (Быт. 2:24), Павел подчеркивает: Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5:32).

В Послании к Ефесянам речь идет прежде всего о единении между Христом и Церковью, которое Павел уподобляет супружескому союзу. Еще в Ветхом Завете Бог был представлен как супруг, а народ израильский как Его невеста. В Новом Завете Церковь как «новый Израиль» становится невестой и супругой Бога воплотившегося, Который представлен не столько как ревнующий Церковь к идолам, сколько как любящий, питающий и греющий ее[50]. Образ невесты, соединенной с мужем узами брака, как и образ тела, соединенного с головой, подчеркивает онтологическую близость между Христом и Его Церковью.

Однако не менее важен образ Церкви как чистой и непорочной девы для понимания ее святости. По апостолу Павлу, Церковь «свята и непорочна»: будучи создана Святым Богом, она является носительницей божественной святости. К этой святости приобщаются все члены Церкви. Не случайно в Деяниях и апостольских посланиях слово «святые» обозначает всех верующих во Христа. Это словоупотребление сохранилось и в православной литургии, в частности в древнем возгласе литургии «Святая святым», который указывает на то, что святыня (Святые Дары) должна преподаваться только святым, то есть верным, членам Церкви. Тот же смысл имеют слова «Благословен вход святых Твоих», произносимые старшим священнослужителем на малом входе: этот возглас указывает на то, что вместе с предстоятелем в храм для совершения Евхаристии входят все верующие. Речь здесь идет не о личной святости каждого христианина, а о том, что христиане – это те, кто призван быть святым через приобщение к святости Божией, подаваемой им через Церковь, Евхаристию и другие Таинства, через причастие Святого Духа.

О призвании христианской общины к святости говорит апостол Петр: Вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет (1 Пет. 2:9). Христиане – это «народ святой», но опять же не в силу их личной святости, а в силу их призвания к совершенству. В Ветхом Завете принадлежность народу израильскому обеспечивалась обрезанием, а священство было доступно лишь происходившим из колена Левиина. В Новом Завете все христиане становятся «царственным священством» и все становятся родом избранным, новым Израилем.

Говоря о святости Церкви, Климент Александрийский подчеркивает, что источник этой святости – Сам Бог, вместилищем Которого является Церковь:

Если правда, что храм, во-первых, есть видимый образ Божественного величия и, во-вторых, вещественное вместилище Божественного существа, то не лучше ли назвать храмом Божества Церковь, которая, став святой через познание Бога, учреждена во славу Его? Вот подлинное святилище – величественное, воздвигнутое не руками ремесленников и украшенное не искусством чародеев, а волей Самого Бога. Однако Церковью мы назовем не здание, но собрание избранных. И это будет храм, достойный вмещать Божественное величие и славу; жертва драгоценная и в чистоте своей подобающая Тому, Кто достоин всякого почитания и Кто <…> по Своей все превосходящей святости не может ничему быть уподоблен[51].

Киприан Карфагенский, развивая образ из Послания к Ефесянам, видит в этом образе указание на необходимость для всех христиан хранить верность Церкви, как и Церковь хранит верность Христу. В Ветхом Завете идолопоклонство сравнивалось с прелюбодеянием; точно так же в Новом Завете духовным прелюбодеянием становится уклонение от Церкви в раскол:

От нее рождаемся мы, питаемся ее млеком, одушевляемся ее духом. Невеста Христова искажена быть не может: она чиста и нерастленна, знает один дом и целомудренно хранит святость единого ложа. Она блюдет нас для Бога, уготовляет для Царства рожденных ею. Всяк, отделяющийся от Церкви, присоединяется к жене-прелюбодейце и делается чуждым обетований Церкви; оставляющий Церковь Христову лишает себя наград, предопределенных Христом: он для нее чужд, непотребен, враг ее[52].

В чем выражается святость Церкви? Прежде всего в том, что она непогрешимо хранит учение Христа. Гарантами богословской непогрешимости Церкви являются Дух Святой, действующий в ней, и апостольское преемство иерархии, подчеркивает Ириней Лионский:

…Проповедь Церкви повсюду постоянна и пребывает неизменно и имеет свидетельство от пророков и апостолов и всех учеников в начальные времена и в средние и последние, и во всем устроении Божием, и Его твердом действовании относительно спасения человека, которое содержится в нашей вере: ее-то приняв от Церкви, мы соблюдаем, и она всегда чрез Духа Божия, как драгоценное сокровище в прекрасном сосуде, сохраняет свою свежесть и делает свежим самый сосуд, в котором содержится. Ибо этот дар Божий вверен Церкви, как дыхание [жизни] дано первозданному человеку, для того чтобы все члены, принимающие его, оживотворялись; и в этом содержится общение со Христом, то есть Дух Святой, залог нетления, утверждение нашей веры и лестница для восхождения к Богу <…> Ибо где Церковь, там и Дух Божий; и где Дух Божий, там Церковь и всякая благодать, а Дух есть истина[53].

Тогда как Церковь непогрешимо хранит в чистоте христианскую веру, отдельные ее члены могут погрешить и уклониться в ересь. В этом случае они отпадают от Церкви:

Ибо в Церкви, говорится, Бог поставил апостолов, пророков, учителей (см. 1 Кор. 12:28) и все прочие [средства] действования Духа, Которому непричастны все те, которые не согласуются с Церковью, но сами себя лишают жизни худым учением и самым худшим образом действия <…> Поэтому кто непричастен Ему, те не питаются для жизни от сосцов матери, не пользуются чистейшим источником, исходящим от Тела Христова, но <…> пьют гнилую воду <…> удаляясь веры Церкви, чтобы не обратиться, и отвергая Духа, чтобы не вразумиться[54].

Святость Церкви выражается не только в том, что она причастна святости своего Основателя и что она неповрежденно хранит Его учение. Среди ее членов есть люди, обладающие личной святостью благодаря своему собственному духовному подвигу и благодати Божией, споспешествующей в деле духовного совершенствования. Однако в абсолютном смысле свят только Бог. Даже в Ангелах Бог усматривает недостатки (Иов. 4:18). Что же касается людей, то, как говорится в заупокойной молитве, читаемой в Православной Церкви, «несть человек иже жив будет и не согрешит». Безгрешных людей нет; есть люди, достигшие высоких ступеней духовного совершенства, преодолевшие в себе тяготение к греху и приблизившиеся к Богу. Этих людей Церковь называет святыми.