Владимир Головин - По ту сторону смерти. Ответы на вопросы

Народная вера, что покойник явился, приходил ко мне – не соответствует действительности. Такая возможность бывать с нами есть только у тех, которые достигли самых больших высот святости при земной жизни. Обычно Церковь их распознает и называет святыми, совершает канонизацию, причисляет к лику святых. Это не потому что решили: давайте сделаем их святыми. Нет, а потому что увидели, поняли, как они высоко поднялись, какие возможности есть, значит точно среди святых. Поэтому не все среди усопших могут видеть и слышать.

Также разный уровень тех, кто находится в адских муках. Это понятно: от степени греховности каждого. Кто-то из них может испытывать какое-то облегчение. В житии Макария Великого сказано, что он услышал голос от черепа, который нашёл в пустыне (Господь сотворил такое чудо). Это оказались останки языческого жреца, который жил во времена гонения на христиан. Макарий Великий был человеком великой любви, он испугался за его участь и спросил: «Где же ты сейчас душой-то находишься, гонитель правды Божией, Его учеников на смерть обрекавший, наверное, в аду?» И тот ответил, образно, конечно: «Стою по шею в огне». Макарий, ужаснувшись, увидев какую Господь мзду воздаёт, воскликнул: «Есть ли муки более страшные?» И услышал ответ: «Стою на голове православного епископа и монаха». То есть те ещё глубже.

Кому много дано, с того много спросится. В Евангелии от Луки сказано: «…И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12:48.).

Маленького ребенка наказывают так, а не маленького по-другому. Священники всё знают, им нет оправданья. Поэтому языческий жрец стоит на голове православного монаха и епископа, те уже там вообще, на дне. Макарий услышал голос от черепа: «Молись за нас, отец. Когда вы молитесь, особенно в ваш великий день (на Пасху), и нам какой-то свет бывает и отрада». Он это чувствует, а те, на ком он стоит, те не чувствуют ни света, ни отрады. Разный уровень духовного состояния и в Царствии Божием, и в аду. И разные возможности потому у душ умерших. Кто насколько приблизился к Богу или удалился от Него.

Вечность – это отсутствие времени, Поэтому девять дней, сорок дней есть на земле, у нас. У них – нет. У умерших нет девяти дней, и сорока, и полгода, и года нет. У умерших времени вообще нет. Нет дней, нет лет – ничего нет. Поэтому для них, когда бы мы ни совершали поминовение, всегда – вовремя. Всегда – кстати. Для них, если земным языком говорить, всегда – сейчас. Время имеет значение только для нас, земных. За усопших мы молимся не для себя, а ради них. А для них – времени нет. Поэтому без разницы – когда. А для нас, земных, зачем церковь ввела правило поминовения на девятый день, на сороковой?

Почему сорок дней? Воскресший Христос Спаситель был на земле сорок дней и вознесся на сороковой день. В память об этом мы молимся на сороковой день об усопших.

Почему на девятый день? Мы знаем, что есть девять чинов ангельских. Мы хотим, чтобы наши усопшие были среди них. Учение о том, что душа умершего по мытарствам идёт, до девяти дней видит рай, после девяти – ад, не соответствует никакой действительности. В вечности времени нет. Там эти слова не приложимы.

Зная это, в церкви не акцентируется внимание на конкретном часе и дне. Вот, например, спрашивают: у нас родной умер, полночь была, это как считать, с какого дня? Без разницы. В церкви бывают периоды, когда нет поминовения усопших. Например, в Святки, в первую неделю Великого поста, Страстную и Пасхальную седмицы. А если у кого-то на эти дни память усопшего выпадет? Заранее делают, чаще всего, хотя и позже можно. Это нисколько не существенно. Но мы люди, нам это очень важно. Мне, например, день рождения в это число, но это не значит, что в это число мне стало на год больше. Ни в это же число год-то прибавляется. Каждый день 365 дней прибавлялось. Но для нас, людей, очень важны вехи какие-то, чтобы остановиться, раздуматься; нам, православным, Бога поблагодарить, в чем-то исправиться, отношения с людьми как-то переиначить, планки поставить – нам это важно.

Так и здесь, чтобы не забывать усопших: дни памяти, дни смерти, дни рождения, день ангела, девять, сорок дней – это чтобы нашу память через эти вехи собрать на них, чтобы любовь свою выразить им в виде поминовения о них.

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала перейти в реальности того мира, где пребывают наши усопшие. Там времени нет. Там вечность. Поэтому с точки зрения вечности, с их пребыванием там сейчас, для них не бывает много или мало, рано или поздно – это всё критерии времени. Это для нас есть – мало, много, рано, поздно. А у них этого ничего нет. Поэтому если говорить православно, тогда так можно сказать: как можно любить, чтобы не перелюбить лишнего, правильно любить-то? Не получится перелюбить: всегда мало будет. В Библии написано: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви» (Рим 13:8).

Так и здесь, мои дорогие, если мы по отношению к усопшим не просто повинность исполняем, на работу молитвенную ходим изредка: лучше бы пореже, полегче бы лучше-то. Это один подход. А если с любовью стремимся, тут много не может быть.

У каждого свои возможности: один человек может быть очень занят или больной, или многодетная семья, или работа; а у другого – больше возможностей. Человек на пенсии, например, и уже сам на пороге смерти стоит: эх, мои близкие уже все там, скоро и я к ним, надо побольше молиться за них. Но только опять оговариваюсь: у Бога нет времени, Он вне времени, поэтому ни много, ни мало в данном случае не приложимо.

О себе скажу – по возможности. Я много раз говорил, вспоминая мою бабушку: она, когда садилась или вставала из-за стола (она была неграмотным человеком), благодарила Господа или молилась молитвой «Отче наш», говорила шиворот-навыворот, каждый раз одни и те же ошибки допускала, но неопустительно, до или после приема пищи, поминала усопших. Я спрашивал: «Баба, а что ты за живых не молишься?» – «За живых я молюсь, где-то они сами за себя молятся, а усопшие сами не могут, они больше нуждаются», – она так отвечала. А ещё так говорила: «В нашем роду из тех, кто ещё молится, я осталась одна. Они все на мне висят. О них надо в первую очередь позаботиться». Поэтому, по возможности.

Зачем нам это нужно? Чтобы человеком быть. Как говорят про Ивана, который не помнит своего родства? Плохо говорят. Свое родство надо помнить. Они – наши родные. Они – телом умершие, но не душою.

Господь говорит, что у Него все живы, у Него мёртвых нет. Если мы с тобой друг друга любим, какая разница в разных мы комнатах или в одной находимся. Это ничего не меняет: продолжаем любить, заботиться, помогать друг другу. Так и с ними. Это нам надо. Господь есть любовь. Когда мы о них заботимся с любовью, сами молимся или других за них просим помолиться, подавая милостыню нуждающимся, просим: «Помолитесь за наших усопших». А даже и ничего не говорим вслух, а только в сердце: «Господи, прими за усопших эту милостыню». Господь всё видит, у Него крыло мухи имеет вес. Господь всё принимает, если мы делаем с любовью. Бог есть любовь, в Нём аккумулируется наша любовь, и эта любовь направляется тем, кто её ждет, нашим усопшим. Вот для чего это нужно – для роста любви. Под ростом мы понимаем Царствие Божие – рай, значит для того, чтобы быть в раю.

Воскресные дни, праздники, период святок, первая неделя Великого поста, страстная седмица, пасхальная седмица – в это время не поминают усопших. Только не потому, что их забыли или они стали для нас не главной темой. Не поэтому. Есть такой момент в церковном богослужении, например, на евхаристической молитве на литургии и на проскомидии, когда всё равно и в это время усопшие поминаются.

А почему нет поминания в обычном нашем понимании? В эти дни, праздники, воскресные дни, на Пасху, например, мы переживаем торжество жизни над смертью. Мы в это время особо и умом, и сердцем ощущаем: смерти нет, покойников не существует, есть те живые, которые перешли границу смерти тела, живые душою. Они будут живые и телом, когда воскреснут. Потому что в это время мы особо ярко переживаем жизнь тех, кого мы называем хорошим словом «усопшие», уснувшие, а не мертвые. Поэтому они в это время не забываются, мы переживаем их, как живых, такими, какие они есть на самом деле, душами бессмертными. Не забыты они, а по-особому, по-новому пережиты, более духовно, более глубоко. В свете, даже если просто посмотреть на лампочку, всё вокруг слепит и ничего не видно. Когда Солнце правды видим – Христа – источник света, не видим тьмы совсем, ослеплены светом. Вот так духовный опыт. Если верить в Господа, это одна ступенька – низкая. Если знания головушкой приобретать, это ступенька повыше, но тоже ещё низкая. Если опытно душой пережить духовные реалии, постигнуть мир духовный, тогда становится понятным, почему за усопших не молимся, – они живы, нет нужды. Мы в это время переживаем вечность.