Алексей Добровольский - Государство- враг народа

Если окинуть взором эпохи человеческой истории, то становится ясно, что наиболее длительной по времени (десятки тысячелетий) была стадия ранней первобытной общины, период бесклассового материнско-родового строя. Первобытный коммунизм полностью совпадал с материнским родом (сменивший материнскую коммуну патриархат с его воинственными рабовладельческими государствами уже далеко отошёл от первоначального социального равенства и занял гораздо меньше времени). Раннеродовая материнская община представляла собой большой коллектив сородичей, ведущих общее хозяйство, где все люди трудились сообща и были равны между собой. При таком ОБЩЕСТВЕЕНОМ ПОРЯДКЕ результаты совместного труда справедливо распределяются между всеми членами общины. Отсутствует эксплуатация человека человеком, присвоение собственности плодов чужого труда. Классов и государства ещё не было.

Анархо-Коммунизм, как учение, явился сначала в религиозном облачении: естественная первобытная религия своим авторитетом сакрализует уже исчезнувшую или исчезающую сплочённость, солидарность людей архаического доклассового общества. Свещенные предания утверждают, что Золотой век был веком полного торжества Анархо-Коммунизма, веком Свободы, Братства и Равенства.

Лозунг «Каждый - по способностям, каждому - по потребностям» - не марксисты придумали. Этот лозунг выдвинул французский писатель ЭтьенКабе(1788-1857), приверженец коммунистических идей, соответствующих требованиям Природы, считавший возможным существование при коммунистическом устройстве общества своеобразной пантеистической религии.

Высокие идеалы Анархо-Коммунизма не могут быть легко поняты «цивилизованным», поверхностно образованным человеком - продуктом классового общества, чья мысль и психика заморочены многовековым господством государственных монотеистических религий. Для него само слово АНАРХИЯ в любых сочетания означает хаос, резню, панику, неразбериху, самодурство и т.д. Но Анархия - не хаос, а напротив, - ПОЛНЫЙ ПОРЯДОК, обусловленный самоорганизацией свободных людей в гармоничное САМОУПРАВЛЯЕМОЕ сообщество. Власть и принуждение не нужны там, где правит Совесть, а не страх.

По свидетельству всех этнографов и путешественников, у уцелевших «диких» народностей Севера и Сибири, сохранивших своё традиционное Языческое мировоззрение и первобытнообщинный уклад жизни, была полна, естественная АНАРХИЯ и полный, естественный ПОРЯДОК во всём.

Общественное устройство «дикарей» соответствовало высшему уровню этики и культуры. У них не было повелителей, властителей, начальников: там всяк был сам себе голова. Поскольку не было у людей чрезмерных и извращённых потребностей, алчности, жажды наживы, скаредности и скопидомства, то не было и зависти, грабежей и преступности. Не нуждались они ни в телохранителях, ни в охранниках, ни в милиции, ни в полиции. Честь, достоинство и личное имущество лучше всего оберегали свещенные родовые традиции. Если же и случались иной раз из ряда вон выходящие проступки, то не было наказания чувствительнее и страшнее, чем суровые меры общественного воздействия, когда человек обнаруживает, что стал изгоем: земляки от него отвернулись, его избегают, с ним не разговаривают…

Сходным образом и все деревни нашей необъятной крестьянской страны веками обходились без вмешательства власти и полиции. В своём доме, на своей земле крестьянин гораздо больше опасался судьи, чем грабителя. «Предметы, действительно произведённые трудом человека и необходимые ему для жизни, всегда ограждаются обычаем, общественным мнением, чувством справедливости и взаимности, и не нуждаются в ограждении насилием», - писал Лев Толстой.

Подобные обычаи имеют очень древнее происхождение. Известные греческие мыслители восхищались не только первобытнообщинной жизнью Золотого века, но и приравнивали к ней мир «варварских» племён и народов, живущих ещё первобытным справедливым общественным укладом; простой, естественной и здоровой жизнью, особенно в сравнении с разлагающейся цивилизацией эллинов. Много веков спустя Махатма Ганди скажет: «Цивилизации в подлинном смысле слова состоит не в умножении потребностей, а в свободном и хорошо продуманном ограничении своих желаний».

Традиция, идеализирующая общественный быт варваров, уходит корнями в глубокую архаику, но особенно остро проявилась у кинических философов, а затем у унаследовавших их взгляды философов Стои. Почётное первое место среди этих полудиких, но прекраснодушных варваров отводилось скифам.

Иван Забелин в «Истории Русской жизни с древнейших времён» (М., 1876, стр. 408) приводит свидетельства о скифах «греческой и римской древности, которая не без скорби писала, что это был народ в своём природном варварстве во многом стоявший выше просвещённых Греков, что например, «Правосудие у него напечатлено было в умах, а не в законах», что «золото и серебро Скифы столько же презирали, сколько прочие смертные желали оного». «Они ничего не приобретали, что можно было бы потерять; в победах не искали ничего, кроме одной славы». Вообще философия древности очень завидовала скифской бедности и ставила её корнем всех варварских добродетелей, каких именно и недоставало образованным грекам… Помпоний Мела рассказывает об Аксиаках, как называются жители Днестра или Буга, что они не знают краж, а потому своего не стерегут и до чужого не касаются…Прокопий и император Маврикий,…очерчивая быт славянского варварства, не без сочувствия отмечают некоторые черты, слишком разительные для их современников».

Надо сказать, что у славян, как и у древних германцев, отсутствовало классическое рабство, что безусловно способствовало упрочению лучших черт национального характера. Римские авторы, особенно Тацит, описывали добродетели германцев, противопоставляя их свободолюбие и храбрость, верность и прямодушие, уважение к женщине и неподкупность изнеженным и развращённым римлянам.

Высочайшая нравственность славян-язычников, не имевших замков на своих сундуках и домах, изумляла миссионеров. «Они не боятся никакого обмана, так как не испытывали его», - сообщал ОттонБамбергский. Таков был весь строй народной жизни, основанный не на пресловутой гоббсовой «борьбе всех против всех», а на общинной солидарности, обеспеченной не писаными законами, а добросовестным взаимным доверием.

Общинному образу жизни присущи моральные принципы, превращающие общество в живой организм. Первобытнообщинное устройство существовало десятки тысячелетий, потому что его нравственные устои соответствовали законам Природы. Эти нравственные устои - достояние человечества; всех народов, прошедших через материнскую Общину.

Общество, в основе которого лежит врождённая, инстинктивная нравственность, - одухотворено, а потому жизненно. Государство, строящееся на формальных законах, такого заряда не имеет, а потому бездушно-мертвенно. Община - естественное, первичное сообщество, являющее собой единый целостный Организм. Государство - искусственное, вторичное, противоестественное образование; механизм, а не Организм.

Общинные этические принципы соответствуют установленным биологией признакам организации живой материи. Так, например, общинному этическому принципу сотрудничества соответствует принцип самоорганизации и взаимопомощи в Живой Природе. Понятно углублённое исследование учёным-натуралистом П.А.Кропоткиным проблем ЭТИКИ, как некоего основополагающего самодовлеющего начала, заложенного не только в человеческой психике, но и в самой Природе.

В ликах и образах дикой, вольной Природы искал и находил Кропоткин подтверждение своим думам о справедливости, о смысле жизни, который неподвластен смерти. Можно сказать, что мыслитель-революционер развивал этическое учение Анархизма, приобщаясь к жизненной правде Природы, которая, как известно, всегда права.

Анархо-Коммунизм - учение не только социально-политическое, но и глубоко философское, и даже религиозно-философское, если понимать религию не как церковный обскурантизм, а как восстановление нарушений связи человека с Живой Землёй, со стихиями, понимаемыми как Силы-Сущности, одарённые особой жизнью, со Вселенской Жизнью вообще во всём многообразии Её проявлений.

Русский Анархо-Коммунизм - это самобытное, замечательное культурно-историческое явление, тысячелетней болью выстраданное стремление к свободе и справедливости. Но не только. В этом Движении чисто земные задачи социального переустройства соединились с религиозными ценностями высшего порядка, ибо оно знаменует не только социальную революцию, но и, прежде всего, РЕВОЛЮЦИЮ НРАВСТВЕННУЮ как коренной переворот в мировоззрении, как возвращение к Живительным началам, вдохновлявшим и сопутствовавшим некогда человеку, как стремление к НРАВСТВЕННОМУ ИДЕАЛУ, столь же притягательному, сколь и недостижимому во всей своей полноте.