Александр Зиновьев - Русский эксперимент

Он знал, что Дом Советов («Белый дом») был оцеплен колючей проволокой и тремя рядами ОМОН (Отрядов милиции особого назначения). Но он также знал, что туда можно было пробраться переулками и дворами. Говорили даже, что туда специально пропускают людей, чтобы накопить там побольше «фашистов» и «коммунякой». И он решительно направился туда, чтобы исполнить последний долг русского человека — умереть за Великую Идею, утратившую исторический смысл.

О событиях 3–4 октября 1993 года в России пишут очень мало, а на Западе и вообще почти ничего. Их замалчивают, игнорируют или занижают до уровня приведения к порядку неких преступников. Зато о событиях августа 1991 года не перестают говорить. Это смещение внимания не случайно. Августовские события 91-го года дают больше оснований изображать эволюцию российского общества после 1985 года как некое освобождение от коммунистического ада и переход к демократическому раю западного образца. Октябрьские же события в любой интерпретации заставляют сомневаться в правдивости официальной информации о них. Что бы о них ни говорили, факт остается фактом: мощные вооруженные силы совместно с частями особого назначения утопили в крови горстку невооруженных людей, а в приступе оплаченного рвения заодно побили множество подвернувшихся под руку случайных граждан. Первые события создают извращенное представление о переломе в русской истории после 1985 года, вторые же вольно или невольно разоблачают его сущность, а также неприглядную роль в нем Запада.

«Что произошло 3–4 октября 1993 года в Москве? Я передаю слово группе священников, которых никак не заподозришь в принадлежности к неким «красно-коричневым» и «фашистам», как ельцинская клика и поддерживающее ее мировое общественное мнение окрестило жертв этих кровавых событий. Это заявление русских священников было опубликовано в России в январе 1994 года. Называется оно «Горе строящему на крови».

Настоящее заявление, говорится в заявлении, продиктовано требованием нашей совести, поскольку мы не можем мириться с молчаливым одобрением или принятием как неизбежного зла массового убийства сотен безоружных людей 3–4 октября 1993 года в Москве. Изучив доступные нам материалы, опубликованные в печати свидетельства очевидцев, как защитников парламента, так и президентской стороны, а также выслушав многих из тех, кто был непосредственно вовлечен в эти события, мы пришли к следующим выводам:

1) Расстрел в течение дня 4 октября боевыми танковыми снарядами, в том числе зажигательного действия, Дома Советов России невозможно квалифицировать как «необходимую оборону» президентской стороны от вооруженной оппозиции. В распоряжении президента и правительства находились силы, способные обеспечить прекращение сопротивления и вывод всех гражданских лиц без кровопролития.

2) Стрельба по безоружным людям, находившимся в зоне оцепления у Дома Советов утром 4 октября, привела к многочисленным жертвам. Огонь велся без предупреждения на поражение крупнокалиберными пулеметами.

3) Вечером 4 октября в непосредственной близости от Дома Советов, на стадионе, расстреливались защитники парламента.

4) 3 октября в районе Телевизионного центра «Останкино» велась стрельба пулеметами по скоплениям людей, не принимавших никакого участия в действиях вооруженных лиц по проникновению в здание телецентра.

Только лишь эти четыре частных вывода позволяют сделать некоторые общие:

1) Имеют место массовые немотивированные преднамеренные убийства.

2) Эти убийства совершены с особой жестокостью. И совершены они не отдельными уголовниками, а самой государственной властью, которая открыто взяла на себя ответственность за них, наградив высшими государственными наградами тех руководителей Министерства обороны и Министерства внутренних дел, чьи подразделения были задействованы в этих трагических событиях.

Власть тем самым предполагает, что в сознании граждан эти действия правомерны и, таким образом, по существу, совершает их от лица граждан страны».

К мнению этих священников можно присоединить слова Патриарха: пролилась невинная кровь.

В западных средствах массовой информации привыкли в одну кучу сваливать разнородные явления, дабы легче было фальсифицировать реальные события в интересах идеологии и пропаганды. Так и в данном случае всех, кто как-то был причастен к обороне Дома Советов, изобразили как однообразную массу коммунистов, фашистов, националистов и т.п. А между тем тут следует различать по крайней мере два принципиально различных феномена: 1) тех, кого представляли Руцкой и Хасбулатов; 2) добровольцев, лишь волею случая оказавшихся вместе с ними. Их роль в событиях различна. Различна и их судьба. Одни из них разыгрывали политический спектакль. Они сделали все, чтобы предотвратить широкое народное восстание в стране, локализовать события в центре Москвы, где они заранее были обречены на роль провокаторов расправы. Они предали тех добровольцев, которые восстали на самом деле. Их лидеры клялись погибнуть, но не сдаваться. Они не сдержали клятву. Они не погибли и сдались без боя. Другие же с голыми руками шли на пулеметы, пушки и автоматы. Несколько дней подряд их избивали и убивали. Убивали лучших сынов и дочерей России, посмевших выступить против врагов их Родины. Они погибали под аплодисменты и улюлюканье чужеземной и доморощенной мрази. Милиция, которая должна была бы бороться против настоящих преступников, сама превратилась в преступников, за плату в долларах с чудовищным изуверством уродуя своих соотечественников. Армия, которая должна была бы защищать Родину от оккупантов, за плату и награды превратилась в полицейскую силу и стала убивать безоружных защитников Родины. Боже, что за страна, что за народ! Есть от чего прийти в отчаяние!

Защитники «Белого дома» в сентябре-октябре 1993 года одни сами были активными разрушителями коммунизма (Руцкой, Хасбулатов и другие) и фактически повторили роль «путчистов» 1991 года, а другие боролись отнюдь не под знаменами коммунизма (Умалатова, Константинов, Баркашов и другие). А бывшие члены КПСС и функционеры аппарата КПСС на «баррикады» не явились. «Коммунистический Сталинград» не получился.

В событиях 3–4 октября 1993 года в Москве произошло наложение двух различных и даже враждебных явлений, а именно — борьбы группировок в системе власти и народного восстания. Слово «народное» не должно вводить в заблуждение. Нельзя сказать, что оно тут неуместно. Но смысл его нужно пояснить с учетом специфики России.

В массе населения назрело сильнейшее недовольство политикой ельцинской клики. Но открыто восстали лишь немногие представители народа, одиночки. Они выразили умонастроения масс. Массы же остались пассивными, а значительная часть их проявила даже враждебное отношение к восставшим. Это вполне в духе русских традиций. В России всегда лишь одиночки осмеливались говорить правду вслух и открыто поступать по велению совести. И на них обрушивались все, включая и тех, ради кого эти одиночки жертвовали своим благополучием, свободой и жизнью. Это характерно для народов с холопской, рабской психологией.

Когда осуществлялся заключительный акт контрреволюции, массы российского населения оставались пассивными. Миллионы людей смотрели телевизионные передачи о расстреле защитников «Белого дома». Миллионы людей видели, как зверски избивали и убивали их собратьев, дерзнувших восстать против врагов их Отечества. Они не бросились на улицы помешать расправе. А ведь выбежало бы несколько сот тысяч человек — голыми руками раздавили бы палачей. Выбежали только те, кто аплодировали палачам. Контрреволюция завершилась под аплодисменты тех, кто фактически стал хозяином общества.

Можно ли считать это всего лишь результатом страха и обмана? Не думаю. Дело в том, что за годы советской истории в стране произошло радикальное переструктурирование населения. Сложились достаточно сильные и обширные слои, группы, клики, мафии, категории и т.п., которые стали опорой и движущей силой контрреволюции. Хотя они были в меньшинстве в общей массе населения, именно они стали задавать тон в жизни страны. На них опирались реформаторы в своей разрушительной и предательской деятельности. Они имели сильные международные связи и поддержку Запада.

Рассчитывать на какой-то мифический народ бессмысленно. Что такое теперь народ? И те, кто отдавал приказ убивать защитников «Белого дома», есть часть народа. И защитники «Белого дома» — часть народа. И убивавшие их солдаты и милиционеры часть народа. И начавшие перестройку высшие руководители КПСС часть народа. И жулики из «теневой» экономики часть народа. Рабочие и крестьяне тоже часть народа. А какую роль они сыграли в случившемся?! Интеллигенция? Сразу же после расстрела «Белого дома» (5 октября) в газете «Известия» было опубликовано письмо группы известных российских писателей. Холуйские и кровожадные письма, которые советские интеллектуалы писали Сталину в тридцатые годы с просьбой расправляться с «врагами народа», выглядят наивно в сравнении с упомянутым письмом российских интеллектуалов 1993 года. Это беспримерное по подлости, кровожадности и цинизму письмо не было вынуждено некими принудительными причинами, оно явилось проявлением доброй воли авторов, т.е. проявлением их подлинной натуры.