Эгоистичный мем идеологии, 2020 - Вячеслав Корнев

в жизни, работы или нормального образования, то в будущее ему дороги нет. Жестко, но если сейчас про это не начнем говорить, то перспективны многих на горизонте 10 лет мне кажутся печальными. Производительность - вечный бич России, но ехать и дальше всем на общих условиях, по советской памяти, мне кажется, не получится. 18-24-летние, вы меня читаете? Что думаете?

Очень забавно выглядят эти строки из айфона представителя новой аристократии («Я из семьи, где женщины не садились за стол, не украсив себя бриллиантами»), выступающего в амплуа self made woman. Но дело не в персоне, а в тенденции: власть гламуродискурса - это и есть вся полнота власти, соединяющая стандарты желания или мышления с принуждением к интенсивному потреблению и труду, к системе кредитных обязательств и т.п.

В ХХ веке политическая ангажированность связывалась с партбилетом, сегодня ту же функцию выполняет подписка на «иконы стиля». При этом сетевые прокламации лидеров мнений всегда коррелируют с интересами правящей номенклатуры. Раньше нас учили жизни говорящие телеголовы, а сейчас -фотографии прокачанных ягодиц. Различия - стилистические.

Все это касается этической проблемы личного отношения к порядку и дискурсу власти. Другое измерение вопроса -когнитивное: стремительно мутирующая идеология обесценивает наш интеллектуальный багаж. Новейшие мозговые паразиты плохо отслеживаются и обезвреживаются в аналитических лабораториях. Обыкновенно критики идеологии отстреливаются по совершенно неактуальным мишеням, используя вдобавок морально устаревшее оружие. Придворные «эксперты», «независимые критики» и обычные любители поспорить дружно используют самые архаичные приемы политического мышления.

Отсюда и происходят казусы, как в нашумевшей пару лет назад интернет-дискуссии Стрелкова и Навального: ультраправый

монархист оперирует марксистскими «базисом» и «надстройкой», в то время как либерал-западник называет себя националистом.

Шизофренический круговорот «свободной» информации в замкнутых политических сообществах - эдакий Диснейленд за колючей проволокой⁵ - это метафора современной жизни, где технологии стремительно развиваются (и ускоряют процессы социально-символического обмена), тогда как осознание происходящего пробуксовывает или деградирует. Между тем, динамика разгоняющихся информационных потоков требует корректного считывания и раскодирования усилиями множества гуманитарных операторов, объясняющих смыслы и функции вещей и знаков.

Это напоминает прогрессию потребительских товаров и услуг, обгоняющую умственные способности обывателя и делающую обязательной фигуру посредника-консультанта - без него разобраться в качествах продуктов просто невозможно. Манипулировать доверием покупателя стало проще, поскольку разговор в торговом зале переведен в область

«профессиональной» консультации.

В диалектике предложения и спроса появились новые возможности - теперь наши «потребности» производятся

машиной социальной инженерии. Фабрика желаний, конвейер грез, комбинат потребностей эксплуатируют коллективное

воображение. В «универсуме воспроизводящих желающих

8

машин» все мы к чему-то подключены, куда-то вечно

опаздываем, чего-то нам хронически не хватает. Но

конкретизировать это «что-то» самостоятельно мы не в состоянии - только с помощью благожелательных консультантов и всезнающих блогеров.

В противовес циничному использованию нашего мышления втемную, в качестве приемника внешней закодированной

информации, критическая теория должна раскодировать и дезавуировать символические потоки. Критик доминирующей идеологии - это антипродавец и антиконсультант, мотивирующий на отказ от разорительной покупки, особенно, если это покупка с политической нагрузкой.

Частным выражением такой критической позиции будет

расколдовывающий анализ ряда явлений - как в «Мифологиях» Ролана Барта, деконструирующих набор буржуазных фетишей (от пеномоющих средств до детских игрушек)⁶. В идеале же это приведет к полному «когнитивному рекартографированию» социальной реальности, расколдовыванию вещей, понятий и всей архитектуры будущего. Демонтаж произведенной фабрично

картины мира и создание новой «глобальной социальной

10

тотальности» - вот настоящая задача контркультуры.

Еще одна проблема состоит в том, что сегодня мы имеем дело с мутацией идеологии, с извращением, неуязвимым для антидота с просроченным сроком годности. Красные таблетки истины от Маркса, Бодрийяра или Альтюссера уже не так верны и всесильны. Гибридному вирусу в идеале должна противостоять гибридная критическая теория (как это уже было с удачным синтезом психоанализа и марксизма). Иначе в каждом новом политическом вызове у нас возникает ощущение, что варианты решения (часто только два) «оба хуже».

Так было, например, с делом Pussy Riot (история с «панк-молебном» в храме Христа Спасителя 21 февраля 2012). Направленная в два коридора - условно традиционалистский и либеральный - общественная реакция выглядела одинаково бестолково. Присоединиться к тому или к другому лагерю -означало попасть в идеологическую ловушку. Но принцип «чума на оба ваших дома» тоже не выводит из тупика, поскольку именно на политической апатии и неразличении оттенков господствующей серости держится идеологический дискурс.

Эта «разводка» повсеместно эксплуатируется как модель «дурной бесконечности» - в неразрешимом в такой оптике украинском вопросе, в коррупционной проблеме (где политические коррупционеры обличают экономических), в допинговом скандале и других злободневных сюжетах. Медийная канализация наших эмоций на одного поля ягоды - лайки и дизлайки -дезориентирует общественное сознание, вульгаризирует любую тему. Если вирус и лекарство внедрены одним производителем, то и вся политэкономическая выгода извлекается монополистом.

В эпоху постиронии, постистории, постправды и прочей вегетарианской интеллектуальной пищи идеологический дискурс с успехом имитирует критический пафос. «Антибуржуазность» -это дискурсивный загуститель, «идентичный натуральному».

Иллюстрация на тему - рекламный ролик помады The Only 1, использующий семиотические красители, дубители и эмульгаторы, имитирующие бунт, революцию и даже красное знамя.

В свое время Эмманюэль Мунье говорил, что французскому персонализму нужно вырвать Евангелие из рук буржуазии. Сегодня приходится возвращать даже красный флаг, который перестал дразнить быков и рифмуется уже не с цветом крови, но с алыми губками бантиком.

W Т 1 1
’ Ш гт '1* у ^1 ъш/Щ 1
Пя NMrL,
I г
Hi 1 IV.
ШЕЛ2jt ш	clifl -
Р-р-революционная реклама губной помады The Only 1

С позиций дискурса Господина - социальная критика слишком серьезное дело, чтобы доверять ее обществу или неуправляемым критикам. В мире постправды, как метко заметил Славой Жижек, танцуют, то есть бунтуют все:

«сопротивляются» все - от геев и лесбиянок до выживающих правых, - так почему бы не сделать логический вывод о том, что этот дискурс «сопротивления» стал сегодня