Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки - Энтони Макгоуэн

Невозможно рационально спорить, приводя доводы за или против шпината. Полный перечень питательных веществ, содержащихся в его листьях, не поможет. Я говорю: «Фу-у». Вы говорите: «Ура!» Вы можете, пожав плечами, улыбнуться и уйти или спорить до конца. Но здесь нет места доказательствам, доводам, логике. Поэтому всякая надежда на вынесение настоящего морального суждения, которое могло бы иметь достаточный вес, чтобы повлиять на наши поступки, исчезает.

Монти выразительно фыркнул, и в этом случае фырканье очень напоминало вопрос: «Ну и что?»

– А если мы уберем нашу способность рационально спорить о моральных проблемах, тогда сразу же что-то другое заполнит вакуум.

– Например?

– Каждый, кто в наши дни размышляет о морали, находится в тени Фридриха Ницше (1844–1900). Ницше настойчиво и в весьма своеобразной манере доказывал, что мораль – это всегда вопрос власти, способ утверждения своей воли. Правильным считается то, что́ власть имущие или те, кто желает ими стать, говорят, чтобы сохранить или усилить свое собственное положение в обществе. Главной мишенью Ницше было христианство. В отличие от других мыслителей, критиковавших христианство за его пышность и лицемерие, Ницше ненавидел христианство за те его особенности, которые мы посчитали бы его лучшими чертами: поддержку милосердия, кротость, призыв подставлять другую щеку, «блаженны миротворцы»[10] и тому подобное. Ницше же рассматривал христианство как религию рабов, как попытку слабых и немощных вырвать власть из рук сильных, то есть тех, кто естественным образом должен бы управлять. Для достижения своих целей рабы используют единственное имеющееся в их распоряжении оружие: нытье, стенания, жалобы. Ницше предлагает историю, или, как он это формулирует, генеалогию, морали. В героическую эпоху Гомера мораль была представлена понятиями «хорошее» и «плохое». «Хорошее» было тем, что знаменовало жизнь аристократического героя: счастье, достигаемое посредством победы в битве, завоеваний в любовных делах, пиров, богатства. «Плохое» было связано с несчастной долей раба: слабость, бедность, беспомощность. Христианство заменило прекрасную и благородную дихотомию «хорошее – плохое» на жалкие различия между добрым и злым, где добро означает благочестие, а зло – те же аристократические достоинства, ныне низвергнутые, за которые их обладатель заслуживает осуждения.

Поэтому мораль – все эти разговоры о доброте и необходимости подставить другую щеку – стали оружием, придуманным трусами и слабаками, чтобы победить аристократию по рождению, смелых и сильных. Это выходит далеко за пределы представлений эмотивистов о том, что мораль – лишь то, что заставляет нас чувствовать себя тепло и уютно; теперь это злая сила, способ вмешательства в естественный порядок Вселенной, иерархию, в соответствии с которой блистательный Сверхчеловек находится на вершине, а подобострастные рабы внизу.

– Поэтому ты – не большой поклонник Ницше, да?

– Ницше – величайший философ последних двух столетий. Его величие в том, что он заставляет думать, ставит под сомнение все, что ты полагал истинным. И он пишет, как ангел, а такого не скажешь о большинстве философов. Никому другому не удалось сочетать его грандиозность и силу с такой ясностью мысли. Ницше хочет, чтобы мы жили, сообразуясь не с требованиями нравственности, то есть излишне сосредоточиваясь на правилах, предписаниях, соблюдении поста и запретах христианства, а смело, красиво, творчески. Иными словами, так, как всегда жили великие мужи (и да, Ницше имеет в виду мужей). Его приманкам почти невозможно сопротивляться. Но мы должны им противостоять, если на самом деле не хотим жить в мире, где власть имущие могут поступать так, как им хочется, где могущество уничтожает равноправие, а сильные не просто способны раздавить слабых, но это их долг. Если серийные убийцы вообще что-нибудь читают, то это всегда Ницше, и для этого имеются основания… Ницше – философ для тех, кто чувствует, что их истинное величие не признается обществом, для тех, кто считает, что они должны создать свою собственную мораль, а другие люди существуют лишь для того, чтобы удовлетворять их жажду власти.

Стало немодным связывать Ницше с ужасами нацизма, но дело в том, что бо́льшая часть идеологии нацизма есть у Ницше: право сильного уничтожать слабых, идея о том, что некоторые люди – «высшая раса», раса господ – от рождения превосходят других; что война – это правильно и естественно; что небелые расы – низшие. Да, верно, Ницше не был ограниченным немецким националистом и, в особенности, антисемитом по меркам своего времени, но все остальное присутствует, прямо на виду.

Но тот факт, что идеи Ницше, когда его уже не было на свете, использовали для поддержки зла, не поможет нам избежать глубоких и страшных вопросов, которые задает этот философ. Где закон морали, который не позволяет Сверхчеловеку поступать так, как он хочет? Какой закон, разума или природы, запрещает мне получить желаемое, добиться величия, растоптав другого?

– Ты знаешь, что почти кричишь?

– Что? О! Таков Ницше.

– Не оборачивайся, сюда идут…

Монти был прав. К нам приближались мужчина с женщиной и несколькими бегающими детьми: дети лупили палками по головкам чертополоха, а изможденные родители выглядели так, будто им нужен перерыв от отдыха.

Если вас застали говорящим со своей собакой, все, что можно сделать, – продолжать в том же духе, но более приемлемым образом. Поэтому я еще повозился с Монти, говоря: «Хороший мальчик!», и потрепал его по мордочке, как любой нормальный владелец собаки. Пока я это делал, то заметил, что Монти немного дрожит.

– Ладно, приятель, пошли домой.

Когда мы опять оказались среди деревьев, я продолжил.

– В этом наша проблема. Можем ли мы найти рациональную основу для морали, доказав, что мы не просто собаки, виляющие хвостом, или слабаки, пытающиеся заковать в цепи сильных для того, чтобы узурпировать принадлежащее им по праву место на вершине кучи?

– А мы можем?

– На обсуждение этого вопроса потребуется не одна прогулка. Давай сегодня за оставшееся время заново сформулируем проблемы настолько точно, насколько возможно. Потом можно рассмотреть, какие решения предлагали философы в последние пару тысяч лет и выдержали ли эти идеи строгую философскую критику.

Сначала о проблеме. И это действительно проблема. Если мы хотим отвергнуть Ницше и представления о виляющих хвостом и утверждаем, что существуют универсальные истины, касающиеся правильного и неправильного, или, по меньшей мере, что мораль имеет твердую рациональную основу, тогда нам необходимо рассмотреть несколько серьезных вопросов.

Во-первых, очевидно, что в вопросах морали нет даже малейшего намека на согласие. Ни один человек в здравом уме не будет спорить, что сумма внутренних углов треугольника равна 180°, или что люди произошли в результате эволюции от более примитивных человекообразных обезьян, или что Земля вращается вокруг Солнца. Потому что это разумные, давно установленные факты. Но когда речь идет о вопросах морали,