Виктор Князьков - На стартовой позиции

Сигнал тревоги властно ворвался в казарму. И тотчас она наполнилась дробным топотом сапог, приглушенными командами. Старший оператор Юрий Руцкий одним из первых выбежал из казармы. Колонна вытянулась вдоль дороги. Сигнал: «Заводи!». С этого момента время как бы перестало существовать для ракетчиков. На высоких нотах пели моторы. Гусеницы и колеса вдавливались в песок, и он тяжелыми волнами сползал по склонам барханов. Огромная колышущаяся стена пыли, извиваясь, быстро двигалась по пустыни, в точности повторяя маршрут, который цветным карандашом нанесен на командирской карте.

Только поздно вечером, когда длинные резкие тени от подковообразных вершин барханов легли на песок причудливыми, почти сказочными замками и минаретами, дивизион прибыл в район стартовой позиции. Отсюда приказано нанести ракетный удар по району сосредоточения войск «противника».

Расчеты работали так, как будто не было марша.

Метеоролог-ракетчик Юрий Руцкий привычно включает аппаратуру и настраивает ее. Он регулирует отметку на экране индикатора и начинает считывать параметры. Результаты зондирования атмосферы с помощью шара-зонда на активном участке траектории ждут вычислители. Скорее! Первая точка, вторая… десятая… Рядовой Томасян едва успевал записывать данные. Стоп! Можно выключать аппаратуру.

— Продолжить зондирование! — скомандовал незнакомый голос. Руцкий оглянулся. Позади него стоял посредник и что-то тихо говорил командиру дивизиона. Тот кивнул головой и взглянув на старшего оператора, сказал: «Выполняйте!»

— Но… — Юрий хотел возразить, что высота уже почти предельная, она указана в паспорте аппаратуры и… осекся на полуслове. Понял — проверка идет по самому высшему классу. Посредник убедился, что ракетчики мастерски владеют техникой. Но могут ли они «выжать» из нее все, что можно, и даже чуточку больше?

— Есть, продолжить зондирование! — Руцкий приник к индикатору. С каждой минутой свечение фосфоресцирующей метки на экране становилось слабее. Она постепенно превращалась в едва различимую белесоватую точку. Усиление сигнала на пределе. Но старший оператор, умело регулируя фокусировку и яркость метки, продолжал уверенно считывать параметры… Есть точка… Еще одна.

Посредник шагнул вперед и положил руку Юрию на плечо. Тот обернулся. Выгоревшие брови напряженно сдвинуты. Глаза словно потемнели, как бы продолжая сосредоточенно следить за исчезающей меткой. Крупные капли пота на лбу и висках. Широкие в запястьях руки прочно держат ручку управления.

— Достаточно, товарищ Руцкий, — сказал он, — вы заслуженно носите знак специалиста первого класса. Высота зондирования почти в два раза выше нормы. Отлично!

Дивизион выполнил задачу. Но не знали ракетчики, и в том числе старший оператор Юрий Руцкий, что главное испытание было, пожалуй, еще впереди… Приказ — сменить позицию.

И вновь заревели двигателями машины, преодолевая сыпучие пески. Проверка дивизиона шла по воем статьям: на мобильность и живучесть, на маневренность и выносливость.

Пыль забивала глаза, лезла в ноздри, уши, рот. Песок хрустел на зубах. Но ракетчикам не привыкать к таким условиям.

Руцкий почувствовал сильный рывок, кабина резко накренилась. Прицеп уткнулся стрелой в песок. Осмотрели место повреждения. Дела плохи: лопнул и оторвался прицепной крюк. Вот это «вводная»! А время? Ведь его не остановишь. И командир принимает решение…

Последняя машина скрылась за пологим песчаным холмом. Растаял в раскаленном воздухе глухой прерывистый рокот моторов. Лишь в том направлении, куда ушла колонна ракетчиков, медленно оседала пылевая завеса. Руцкий остался один на один с пустыней. Приказ командира — охранять аппаратуру.

После грохота и лязга металла, резких отрывистых команд наступила удивительная, как будто плотная и вполне осязаемая тишина. Нестерпимый зной загнал все живое глубоко в землю. Не видно даже любопытных и вездесущих сусликов. Сразу почему-то захотелось пить. Достал флягу, отвинтил пробку и осторожно сделал первый глоток. Потом второй… Так и хотелось большими глотками жадно пить эту теплую, пахнущую металлом воду. С усилием оторвал горлышко от губ. Две тяжелые капли скатились по подбородку, упали на песок и моментально исчезли, буквально испарились.

Тряхнул флягой около уха: кажется, еще больше половины. Велико искушение! Но… беречь, беречь надо. По печальному опыту он знал, что значит нарушить питьевой режим в пустыне. Как-то на учениях, не вытерпев, он одним махом выпил всю флягу и… через несколько минут пожалел об этом. Тело покрылось липким потом, навалилась противная слабость, руки и ноги, как ватные, дрожат от напряжения. Влетело тогда ему от командира.

К вечеру жара немного спала. Едва солнце скрылось за вершиной соседнего бархана, как почти сразу наступила темнота. Юрий вспомнил первую ночь в казарме дивизиона и невольно улыбнулся. «Змеиные» страхи остались позади. Разумеется, с пустыней шутить нельзя. И гады здесь всякие ползучие водятся. Но бояться не следует. Надо лишь соблюдать элементарные меры предосторожности. Например, не лезть напролом через заросли кустарника и верблюжьей колючки, не брать руками с земли камни: под ними может оказаться живой «сюрприз».

А служат здесь хорошие товарищи. Взять хотя бы, к примеру, таких надежных друзей, как его тезки, два Юры — сержант Малышев и рядовой Зубенко. Каждый из них не на словах, а на деле выполняет заповедь: один за всех и все за одного. Они владеют таким тактическим ракетным оружием, которое по своей мощи превосходит сотни артиллерийских орудий. Техника замечательная. Пройдет по барханам и такырам, солончакам и сопкам. И тайга и тундра ей нипочем.

А что если б попал туда, где минус пятьдесят мороза? Выдержал бы? Юрий потрогал правую руку: днем, когда чистил аппаратуру, приложился предплечьем к скобе, и сейчас обожженное место саднило. Выдержать должен — закалка есть.

С рассветом Юрий опять принялся за работу. Время есть и хорошая профилактика аппаратуре не помешает. Радиоэлектроника заботу любит. Особенно здесь, в пустыне. Днем температура адская, а ночью холод сквозь шинель пробирает. А каково им, электронным блокам выдерживать такие перепады температуры? А тут еще пыль. Лезет в самые микроскопические отверстия. Не доглядишь за контактами реле или фишками, поленишься лишний раз почистить — пеняй на себя.

«Пыль — враг номер один», — Юрий вспомнил слова сержанта Малышева.

Прав сержант. Трижды прав! Он поочередно вытаскивал блоки из направляющих стоек, внимательно их осматривал. Осторожно протер радиодетали чистой ветошью, промыл контакты спиртом. Работа спорилась, и неотвязное, настойчивое желание — выпить хотя бы еще один глоток воды — уходило на задний план.

Дивизион вернулся только на следующие сутки. Увидев тщательно вычищенную аппаратуру, бодрого и подтянутого солдата, командир пожал ему руку и поблагодарил за образцовое несение службы.

«Пустынник», как в шутку назвали его друзья, весело рассказывал: «Пост у меня был бессменный, круглосуточный, целиком комсомольский. А разве комсомольцы сидят сложа руки?»

Верно. И товарищи с уважением посматривали на Юрия. Они по достоинству оценили его выдержку и самообладание, то проявление высшей солдатской дисциплинированности, которая тренирует и закаляет волю. Во фляге у Юрия еще оставался неприкосновенный, определенный им самим запас воды — не меньше чем на два добрых глотка.

В деле воспитания и самовоспитания положительных волевых качеств есть еще одна важная сторона, на которую ракетчики обращают особое внимание. Это психологическая закалка оператора.

Боевое дежурство дает воинам повышенную психическую нагрузку. Поэтому так важна для ракетчиков планомерная психологическая подготовка. Людям со слабыми нервами на боевом дежурстве делать нечего.

Неоценимую роль для ракетчиков играют систематические индивидуальные и комплексные тренировки. Обстановка на них постепенно усложняется: имитируются вызовы по средствам связи, передаются дополнительные команды и доклады об их выполнении, наконец, имитируются аварийные ситуации.

Ракетчики сначала уясняют логическую последовательность выполняемых операций, работают в замедленном темпе. И только потом действия их ускоряются. С каждой тренировкой увеличивается количество поступающей информации. Обучение ведется по принципу — от простого к сложному. Одни операторы вырабатывают внимательность, умение спокойно и сосредоточенно действовать в сложных условиях. Другие — углубляют специальные знания, учатся уверенной работе с агрегатами, находящимися под напряжением. Третьи — тренируются в быстром переключении внимания с одного контрольного прибора на другой, совершенствуют навыки работы при аварийных ситуациях.