Олег Ивановский - Первые ступени

День клонился уже к вечеру, когда мы, переполненные новыми впечатлениями и сведениями, вернулись в кабинет Владимира Ивановича.

— Ну вот, мы очень бегло познакомили вас с работами, которые ведем в институте. Так мы готовим первых космических путешественников, так готовились и те собачонки, которые носятся у вас по цеху.

— Олег Георгиевич, вы обещали показать опыты по исследованию влияния на организмы невесомости, — вспомнил один из наших товарищей.

— В лаборатории показать это, конечно, невозможно, вы это прекрасно понимаете, а вот кинокадры посмотреть можно. Вы знаете, что мы проводим опыты на ракетах. Собаки, крысы, мыши поднимались на высоту сто пятьдесят — двести километров. Примерно на несколько минут — после выключения двигателя ракеты и до входа ее в атмосферу — получаются условия невесомости.

Перешли в маленький кинозал, потух свет, застрекотал небольшой проекционный киноаппарат.

— Эти кадры, — пояснил Олег Георгиевич, — сняты бортовой кинокамерой в одном из экспериментов на ракете.

На экране две прозрачные плексигласовые коробки: в одной — белые мыши, в другой — крысы. На взлете, когда начинают действовать перегрузки, движения крыс замедляются, лапы широко расставлены, головы опускаются все ниже и ниже и, наконец, касаются пола. Перегрузка прижимает животное к полу коробки, и оно перестает двигаться, мышцы не могут справиться с возросшим весом.

Проходит несколько секунд, вдруг животное отрывается от пола и на какое-то мгновение повисает где-то в середине коробки. Нет опоры! Крыса начинает беспорядочно кувыркаться в коробке. Она то крутится вокруг своей оси, то летит куда-то в угол, вращаясь, словно веретено, затем кувыркается через голову.

По просьбе Олега Георгиевича лаборант выключил кинопроектор.

— Вы видели, как ведут себя крысы в условиях невесомости. Как это явление объясняется? В привычных, земных, условиях у всех животных при изменении положения тела в пространстве меняется напряжение мышц. Команды к мышцам идут через мозг от самых разных органов: зрения, слуха, равновесия. Происходит все это автоматически, рефлекторно. В этих рефлексах существует ощущение «верха» и «низа», связанное с земным притяжением — весом. При невесомости же обычные команды перестают действовать. Потеряв вес, животное теряет ощущение «верха» и «низа», нет у него и точек опоры, дающих команды от лап, хвоста. Только зрение продолжает нормально «распоряжаться», но и оно в первое время не способно бороться с хаосом других непонятных ощущений. Поэтому и возникает такая бурная двигательная активность животного — поиск нужного положения.

— Интересно, а что будет дальше?

— Сейчас посмотрим. Наблюдайте внимательно…

На экране опять заметалась крыса. Но вот через полминуты скорость движения перестала увеличиваться, а еще через несколько секунд стала уменьшаться. Казалось, животное утомилось, но ведь состояние невесомости продолжалось около минуты.

Лента кончилась. Зажегся свет.

— Пока это все. Вы видели, что движения крысы стали более плавными, менее беспорядочными. Такую перемену мы объясняем приспособлением животного к условиям невесомости. Нормальная работа зрительного аппарата стала побеждать хаотические сигналы от других «командиров». Нам удалось выяснить, что у разных особей приспособляемость появляется в разные сроки: у одних — быстрее, у других — позже. Окончательные ответы дадут эксперименты на спутниках Земли.

— Теперь вы, дорогие товарищи, немного познакомились с нашими работами, — улыбаясь, заключает Владимир Иванович. — Если бы приехали раньше, мы бы показали, как готовили к полету несколько собачонок, из которых какой-нибудь одной придется быть в космосе первой.

На заводе полным ходом велись последние испытания. Ракетчики закончили подготовку носителя; так же, как и месяц назад, прошли совместные испытания носителя и аппаратуры спутника. Сергей Павлович подробно обсудил на совещании главных конструкторов все результаты испытаний, и было принято решение об отправке ракеты и всего хозяйства на космодром.

В день отлета в аэропорту собрались представители промышленности, испытатели, медики. Хотя мы и старались держаться в сторонке, но все-таки привлекли к себе общее внимание: весьма представительные и очень серьезные мужчины держали на тонких ременных поводках трех маленьких дворняжек, одетых в яркие попонки. Одной из них надлежало стать первым живым существом, поднятым в космическое пространство.

На место прибыли без приключений, проскочили дни предварительных проверок, затем — комплексные испытания. На них собрались члены Государственной комиссии, ученые, инженеры, и вдруг кто-то сообщил, что сейчас над космодромом должен пролететь первый спутник. Испытания были приостановлены. Все вышли во двор. Солнце заходило, чистое, безоблачное небо отливало синевой. Напряженно всматриваемся в горизонт. Идут минуты. Кто-то скептически произносит: «Нет, не пролетит!» Но на эту фразу никто не обращает внимания: увидим мы его или не увидим — не так уж важно, существенно, что он летает, летает там, в космической выси, и это факт! Через несколько минут кто-то из глазастых замечает движущуюся светлую точку. Он! Он! Тот самый, что лишь месяц назад лежал здесь вот, за стеной монтажного корпуса, а сейчас, взбудоражив мир, бороздит космические просторы.

Светлячок летел и, казалось, двигался гордо, уверенно, даже неторопливо. Многие смахивали слезы.

Не раз потом я видел на небе этот мерцающий светлячок, но то первое впечатление запомнилось навсегда.

…Подготовка второго спутника заканчивалась. Готовились наши пассажиры. Двое явно «претендовали» на путешествие: еще не летавшая Лайка и снискавшая широкую известность Альбина, перед этим дважды поднимавшаяся в исследовательских ракетах на сотни километров.

Кого пускать — мнения разделились. Были сторонники как у той, так и у другой пассажирки, но все-таки большинство склонялось к тому, чтобы послать в космос Лайку. Ведь все знали, что животное погибнет, что никакими средствами нельзя вернуть его на Землю, так как этого мы еще не умели делать, и посылать на верную смерть всеобщую любимицу Альбину было особенно жалко. «Первой летной», таким образом, стала Лайка. Альбина оставалась запасной, или «зиповской», а «технологической» — для проверок здесь, на Земле, — стала третья, Муха.

Все три собачки прошли изрядный курс подготовки в лабораториях института, но у нас, на космодроме, они появились впервые. Впервые в кабине для животного устанавливаются и новые, специальные приборы, а для их проверки Муху решают посадить на три дня в полностью изолированную от внешнего мира герметичную кабину, обеспечив всем необходимым для нормальной жизни. Но когда на третий день Константин Дмитриевич с инженерами из проектного отдела зашел в лабораторию и заглянул внутрь кабины, то увидел через иллюминатор такие печальные и полные слез собачьи глаза, что ему стало не по себе. К счастью, время испытаний заканчивалось, и лаборанты вскоре освободили Муху. Как и чем жила эти дни собачонка, осталось неясным: пищу не трогала, почти ничего не делала, разве только дышала. Такое поведение всем показалось странным, поскольку Муха прошла в институте полный цикл подготовки и на «отлично» выдержала все экзамены. Вот уж никто не предполагал, что «тявкающие приборы» тоже могут капризничать. Шутники заявили, будто коротконогая Муха расстроилась, узнав, что не ее, а долговязую Лайку утвердили для полета в космос.

Но шутка шуткой, а между Константином Дмитриевичем и Владимиром Ивановичем состоялся по этому поводу весьма принципиальный разговор. Трудно было понять, почему после такой тщательной подготовки Муха здесь, на космодроме, «выкинула фокус». Значит, что-то в собачьей психологии было еще не понято. Хорошо, если это проявилась Мухина индивидуальность и если Лайка таким характером не обладает. Но вдруг причина кроется глубже? Проверили питание. Пища, которую на строго научной основе приготовил собаке весьма почтенный биолог, содержала необходимые белки, жиры и углеводы, но кто-то из наших товарищей заинтересовался, есть ли у этой пищи вкус. Ну хотя бы такой, какой требуется для невзыскательной собачьей натуры? На этот вопрос «биология» ответа не дала.

— А быть может, добавить в эту пищу обыкновенной пахучей и вкусной колбасы?

— ???

— Что ж, попробовать можно.

Спустя несколько лет в одном из журналов появилась статья о специальной космической пище для животных, из которой следовало, что колбаса завоевала все права космической пищи.

Подготовка продолжалась.

Согласно плану 31 октября с 10 часов утра Лайку стали готовить к посадке в кабину. Она спокойно лежала на белом сверкающем столике, лаборанты протирали ее кожу слабым раствором спирта, тщательно расчесывали шерсть, а места выхода электродов, вживленных под кожу для регистрации кардиограммы, смазывали йодом и припудривали стрептоцидом. На эти процедуры ушло два часа.