Мурад Мусаев - Защита жертв преступлений

Эти позиции были в последующем подтверждены и конкретизированы в Постановлении пленума Верховного суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» (приводятся выдержки).

«Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо.

К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений.

При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362–364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта».

Реализация прав отдельным субъектом в конкретных случаях не должна вести к нарушению прав и свобод других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ). По сути, этой нормой, в полной мере отвечающей общепризнанным правовым актам о правах человека, устанавливается необходимая граница индивидуальной свободы и социальной активности личности, выход за пределы которой способно привести к правонарушающим деяниям, к злоупотреблениям субъективными и служебными (должностными) правами.

Как видим, указания достаточно определенны и категоричны. Однако обилие международных пактов ООН и Совета Европы, чаще всего дублирующих, а нередко и дополняющих друг друга, а также различных подходов международной практики защиты жертв преступных посягательств и наличие определенного отечественного опыта, не всегда достаточно последовательного, подтверждает актуальность идеи создания закона о правах жертв и кодекса обращения с жертвами преступлений, их правовой и социальной защиты. Более подробный анализ отечественного законодательства в этой части даст возможность представить дополнительные аргументы в пользу специального закона.

Нам представляется, что Кодекс о правах и социальной защите жертв преступлений может включать разделы, посвященные понятиям жертвы преступления и потерпевшего, правам потерпевшего как участника уголовного судопроизводства; обязанностям должностных лиц правоохранительной системы по их обеспечению; содержанию потенциального вреда, причиняемого преступными посягательствами; источникам материальных компенсаций в случаях несостоятельности обвиняемого либо неустановления его; правовой помощи жертвам преступлений и способам их судебной защиты. Составной частью Кодекса должно стать положение о государственных и общественных фондах помощи жертвам преступлений.

Таким образом, обеспечение и защита прав и свобод человека и гражданина, являющиеся конституционной обязанностью государства, особое значение приобретают в сфере борьбы с преступностью, ставящей под угрозу жизнь, здоровье, доброе имя и имущество значительной части населения.

Ограждение граждан от преступных посягательств, материальной и психологической компенсации вреда, причиняемого жертвам преступлений, становятся одной из актуальных задач современного государства и общества. Решению этой задачи в России и за рубежом посвящаются специальные законодательные акты, во многих странах создаются государственные и общественные фонды помощи жертвам преступлений. В нашем исследовании предпринята попытка провести системный анализ соответствующих институтов и норм отечественного законодательства, принципов и норм международного права и обосновываются положения, имеющие целью совершенствование правовых и социальных средств защиты жертв преступлений.

Выбирая ту или иную проблему для исследования, невольно задаешься вопросом о её значимости – стоит ли она затрачиваемых усилий, каков её социальный масштаб, каковы тенденции развития этого неприятного явления, не изживёт ли оно себя со временем без кардинального вмешательства и затрат. Так обстоит дело с болезнями. Острословы говорят, что если лечить грипп – он проходит за неделю, если не лечить – достаточно семи дней. Зубная же боль сама не проходит, без вмешательства медицины она может только усиливаться, создавая, в конечном счете, угрозу жизни.

Проблема жертв преступлений масштабна, как сама преступность, более того, её значимость может выходить далеко за пределы значимости общеуголовных преступлений. Вот что об этом пишет один из известных учёных-криминалистов: «…Социальный масштаб проблемы жертв не ограничивается числом зарегистрированных или вычисленных потерпевших. Ведь потерпевший – это процессуальная фигура, это лицо, наделенное определенными процессуальными правами. Жертв же преступлений значительно больше, потому что к их числу относится не только то конкретное физическое лицо, против которого было направлено зарегистрированное посягательство, но это и все его близкие, члены семьи, ибо также несут и имущественный, и моральный ущерб. Значит, цифру необходимо существенно увеличить.

А если учесть латентную преступность, то мы выходим на цифру, значительно превышающую десяток миллионов в год. Но сюда следует еще добавить жертвы экологических преступлений (а Россия пережила Челябинск, Чернобыль, Семипалатинск и сейчас является, как известно, мировой свалкой радиоактивных отходов). Следует учесть и пострадавших от экономических реформ, связанных с ограблением трудящихся путем обесценивания их сбережений (по опубликованным данным это 10,9 трлн. рублей, или свыше 300 млрд. долларов, которые никогда не будут возвращены вкладчикам) и от преступной приватизации общенародного достояния, то окажется, что все мы жертвы преступлений или общеуголовных, или государственных»[36].

Автор не упомянул ещё жертв локальных войн, провоцируемых не столько народами, сколько преступными политиками, стоящими у власти. Понимая безбрежность проблемы, заслуживающей внимания целого научно-исследовательского коллектива не только юристов, но и представителей многих других гуманитарных дисциплин – социологов, психологов, политологов, экономистов и пр., – мы ограничимся рассмотрением только тех вопросов, которые укладываются в рамки заявленной темы – жертв общеуголовной преступности и терроризма. Именно с ними имеют дело органы уголовного преследования и суды, рассматривающие дела о совершенных преступлениях.

Уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации, как и законодательству бывшего СССР, неизвестно понятие жертвы преступления. Речь, как правило, идет о потерпевшем, каковым «является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда» (статья 42 ч. 1 УПК РФ).

Ясно, что жертва преступления и потерпевший – понятия не совпадающие как в формально-юридическом смысле, так и по сути.

В теории уголовного процесса это расхождение понятий осознавалось, но не всегда достаточно чётко.

Так, в учебнике «Уголовного процесса» под редакцией П.А. Лупинской утверждается, что различие этих понятий состоит в том, что если «потерпевший» это субъект процессуальной деятельности, которому предположительно нанесен преступлением вред, то «жертва преступления» это лицо, вред которому преступлением достоверно установлен[37].

Отсюда вытекает, что жертва преступления также понятие процессуальное, подтвержденное соответствующим процессуальным актом (приговором) и более узкое по содержанию, нежели понятие потерпевшего.

Однако это не так. В нормах УПК о приговоре (статьи 296–313 УПК РФ) жертва преступления (как, впрочем, и потерпевший) не упоминается. Закон ограничивается лишь смутным напоминанием о гражданском иске, который чаще всего, но не всегда, исходит от потерпевшего (статьи 305 ч.1, п. 5, 309 ч. 2 УПК РФ).