Политика и рынки. Политико-экономические системы мира - Линдблом Чарльз

**

«Общественный гражданин» (Public citizen, Inc.) — организация по защите прав потребителей, надзору за действием властных структур и сходных видов деятельности, основанная в 1971 г. -Прим. ред.

*

И все же полиархические правительства чаще, чем мы думали, нарушают гражданские свободы такими действиями, как организация прослушивания телефонных разговоров, перехват и перлюстрация почты, преследования; например, раскрыто применение методов ФБР и ЦРУ в США.

**

Как, опять же, и полиархические системы, но не без исключения. Закон о внутренней безопасности США 1950 года постановил организовать шесть резервных концентрационных лагерей — я, однако, не имею в виду газовых камер, — которые могли быть активизированы по усмотрению президента в случае чрезвычайного происшествия, угрожающего внутренней безопасности страны; закон предусматривал предоставление широких полномочий должностным лицам, проводящим слушания, заключать граждан в тюрьму без суда — набор процедур, очень похожий на тот, который в Индии применяла премьер-министр Ганди вплоть до ухода с поста в 1977 году для того, чтобы поместить за решетку свою оппозицию.

*

К. Маркс, Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии. — М.: Издательство «Вагриус» // Ин-т политики: Научн. редакторы А.Я. Дегтярев, В.Н. Миронов, 1999. — С. 72. — Прим. ред.

*

Самодовольство «общества изобилия» в такой богатой стране, как Соединенные Штаты, не должно заслонять тот факт, что на нижнем конце шкалы дохода, где проблемы недостаточности дохода часто усиливаются невежеством, условия жизни достаточно мрачные. Неравенство в Соединенных Штатах приводит к суровым последствиям. Признаков этого больше, чем мы хотим видеть. В результате проведенного министерством здравоохранения США обследования 12 000 американцев, выбранных по принципу случайного отбора среди людей с низкими доходами, обнаружилась поразительно высокая частота случаев недостаточного или неправильного питания, проявляющегося в формах, сравнимых с аналогичными случаями в бедных странах Африки, Азии и Латинской Америки, и в сочетании с высокой частотой связанных заболеваний («New York Times», January 1969, pp. 1, 18).

*

Поскольку очень бедные страны начинают расти по мере прекращения эгалитаристской нищеты, создания новых рабочих мест и роста доходов, появляется более неравное распределение дохода, хотя в конечном счете (при высоких доходах) это распределение вновь начинает изменяться в сторону большего равенства (Irma Adelman & Cyntia Taft Morris. «Economic Growth and Social Equality in Developing Countries» [Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1973], особенно c. 188).

*

Проведенная Питером Уайлсом подобная оценка величины дохода всех видов, кроме доходов от прироста капитала, после уплаты налогов, но за исключением сельскохозяйственных доходов в СССР, показывает, что в число наиболее эгалитарных стран входят и коммунистические, и некоммунистические, и что Соединенные Штаты значительно менее эгалитарны, чем СССР. Для каждой страны указано отношение между доходом среднестатистического человека по 95-му и по 5-му процентилям кривой распределения доходов (т.е. у 5 процентов населения, отнесенных к группе с самыми высокими доходами, и у 5 процентов населения, отнесенного к группе с самыми низкими доходами по кривой распределения. — Прим. пер.). Например, в Швеции доход представителей первой группы в три раза превышает доход представителей последней группы. Итак, результаты следующие: Швеция — 3,0; Венгрия — 4,0; Чехословакия — 4,3; Великобритания — 5,0; СССР — 5,7; Дания — 6,0; Канада — 12,0; США — 12,7 (Wiles. «Distribution of Income», pp. xiv, 48).

*

Все мы испытываем искушение использовать количественные данные для измерения — даже когда они неверны, — просто потому, что они есть. Но только что высказанное замечание—величина неравенства, связанного с различиями в заработной плате, зависит от того, что и по какой цене можно купить на те деньги, которые составляют денежный доход,—ясно показывает, что мы не сможем найти никаких цифр, которые хотя бы грубо отражали истинные различия в доходах, так как они различны в европейских коммунистических странах, Китае, Кубе и государствах с рыночной экономикой.

*

Эффективность, обусловленная не поддающимися четкому определению факторами. — Прим. пер.

*

Бригада — производственная единица, объединяющая в среднем около 200 семей, — наблюдает за работой производственных отрядов, выдвигает кандидатуры руководителей (командиров) отрядов, регулирует использование техники и расход воды и электроэнергии, а также распределение образовательных и медицинских услуг. Партийная организация бригады отвечает за идеологическое воспитание всех команд.

Команда, объединяющая, как правило, до тридцати домашних хозяйств, является основной сельскохозяйственной единицей, наиболее близкой по своим функциям к советскому колхозу или американской ферме. По идеологическим причинам между высшими лидерами продолжают существовать разногласия по поводу того, насколько желателен переход к большей единице, когда будут изобретены управленческая система и система действенных стимулов, которые позволят это сделать. См.: Frederick W. Crook. «The Commune System in the People's Republic of China, 1963-74», U.S. Congress, Joint Economic Committee, Joint Committee Print, China: A Reassessment of the Economy, 94^th Congress, 1st session, 1975. Также см.: Prybyla. «Political Economy», pp. 286-293; и William L. Parish. «China-Team, Brigade, or Commune?» // «Problems of Communism» 25 (March-April 1976).

*

Основные производственные структуры следующие: государственные хозяйства, в которых индивидуальные фермеры, как промышленные рабочие на фабриках и заводах, работают по найму за заработную плату; коллективные хозяйства, которые продают свою продукцию прежде всего государству, свободно или принудительно, и члены которых получают свой доход из того, что сумеют заработать коллективно (иногда они получают минимальную заработную плату плюс долю дохода); частные фермерские хозяйства (на Кубе, в Польше и Югославии); и личные земельные наделы — небольшие земельные участки, выделяемые на каждого члена коллектива; на своем частном участке семья может производить сельскохозяйственную продукцию для личного потребления и для продажи. Коллективное хозяйство обычно организовано в форме кооператива, но независимо от его правовой формы находится под управлением партии и государства.

В СССР менее половины активно обрабатываемых земель находится во владении государственных хозяйств, более половины — в коллективных хозяйствах. В Советском Союзе средний размер государственных хозяйств — около 600 рабочих; колхозов — около 400 домашних хозяйств; работа распределяется по производственным бригадам, каждая из которых более или менее постоянно закреплена за определенным участком производства в данном хозяйстве (Paul Dibb. «Soviet Agriculture since Khrushchev: An Economic Appraisal», in Comparative Economic Systems: A Reader, ed. Marshall I. Goldman, 2^nd ed. [New York: Random House, 1971], p. 385). В Китае только 4 процента обрабатываемых земель находятся во владении государственных фермерских хозяйств (Audrey Donnithorne. «China's Economic System» [New York: Praeger, 1967], p. 96). Ни одна из стран не разрешает частное фермерство. На Кубе, где доминирующей формой являются сельскохозяйственные плантации по выращиванию сахарных культур, в ведении государственных хозяйств находятся 70 процентов культивируемых земель и лишь 30 процентов остается частным фермам, зачастую так строго регулируемым и непосредственно управляемым государством, что роль собственника-земледельца сводится к чему-то вроде работы менеджера на окладе или же рабочего фермы, работающего по контракту. (Leo Huberman and Paul M. Sweezy. «Socialism in Cuba» [New York: Monthly Review Press, 1969], p. 128; и Archibald R. M. Ritter. «The Economic Development of Revolutionary Cuba: Strategy and Performance» [New York: Praeger, 1974], p. 236-40.) Объявленная политика Кубы состоит в постепенном уничтожении частных фермерских хозяйств (Mesa-Lago, Cuba in the 1970's, pp. 88-92).