Коллектив авторов - Проблемы реализации принципов права в предпринимательской деятельности

Естественно, что интерес субъектов, вступающих в какие-либо договорные отношения в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности, направлен на получение прибыли. Именно прибыль представляет основную цель деятельности любой коммерческой организации (ст. 50 ГК РФ) или индивидуального предпринимателя (ст. 2 ГК РФ). Однако получение прибыли предпринимателем является не только его частным интересом. В том, чтобы предпринимательская деятельность была прибыльной, заинтересовано как государство, так и общество: уплата налогов, создание рабочих мест, производство товаров и т. д.,– все это составляет уже не только частный, но и публичный интерес. Несмотря на наличие элементов конкуренции между предпринимателями не следует полагать, что они всегда и во всем должны быть антагонистами. Объединяющим началом для всех предпринимателей является не только их стремление к прибыли, к надлежащему исполнению договорных обязательств, но и к пониманию ими своей роли в обществе и потому несению ими социальной ответственности и потому можно утверждать о солидарности их интересов. Необходимость солидарности интересов предпринимателей основывается также на существе предпринимательского договора.

Таким образом, сочетание, единство, единение волеизъявлений предпринимателей в предпринимательском договоре, общность хозяйственных целей, социальная ответственность за результаты предпринимательской деятельности обусловливают солидарность их интересов и принцип солидарности в их отношениях, что должно учитываться как при конструировании законодательства, так и в процессе его применения.

Необходимость выделения принципов саморегулирования обуславливается не столько необходимостью выделения тех общих начал, которые позволят лучше уяснить смысл механизма саморегулирования, сколько потребностью в восполнении пробелов в правовом регулировании.

Саморегулирование базируется преимущественно на нормах частноправового, нежели публично-правового характера. В этих условиях частота выявления пробелов в правовом регулировании увеличивается. И проблема заключается не столько в многообразии и сложности частноправовых отношений, сколько в институционально присущей этим отношениям свободе усмотрения и поведения их участников. Пределы вариативности этих отношений зачастую не предусмотрены в правовых нормах и ограничиваются возможностью реализации субъективных прав, что уже само по себе в некоторой степени условно.

Поэтому установление принципов саморегулирования позволит оценивать правомерность поведения участников, разрешать возникающие между ними конфликты и восполнять выявляемые пробелы.

Общеправовые принципы и принципы саморегулирования соотносятся как общее и частное, поэтому последние должны не дублировать, а, учитывая отраслевую специфику, дополнять правовое регулирование в этой части специальными правилами, характерными именно для саморегулирования и не характерными для общеправового регулирования.

Учитывая, что саморегулирование как вид деятельности осуществляется в отношении субъектов предпринимательской или профессиональной деятельности, в первую очередь следует отграничивать принципы саморегулирования от принципов предпринимательской деятельности, в достаточной степени глубоко разработанных наукой предпринимательского права. Принципы профессиональной деятельности не разработаны, как и само ее понятие. Но это не так важно, поскольку принципы саморегулирования должны быть общими как для предпринимательской деятельности, так и профессиональной.

Саморегулирование нельзя целиком отнести к частному праву, а потому невозможно распространить на него точку зрения о существовании принципов частного права и возможной специфике их проявления, например, в коммерческом праве, не имеющим в силу этого своих особых принципов[103].

По нашему мнению, следует говорить о необходимости выделения следующих принципов саморегулирования:

• принцип свободы саморегулирования;

• принцип сочетания частных и публичных интересов;

• принцип функциональной субсидиарности системы саморегулирования;

• принцип корпоративности;

• принцип дополнительной ответственности членов саморегулируемой организации.

Принцип свободы саморегулирования

Определяя содержание саморегулирования как разработку и установление стандартов и правил осуществления этой деятельности и контроль за соблюдением их требований, законодатель указывает на самостоятельный и инициативный характер саморегулирования.

Есть соблазн отнести указанный принцип к принципу дозволительной направленности частноправового регулирования, предоставляющему возможность субъектам частного права действовать по своему усмотрению и включающему в свой состав свободу предпринимательства, свободу договора, неприкосновенность собственности[104], часто выделяемые в качестве самостоятельных принципов.

Но лежащая в основе частноправового регулирования формула «дозволено все, что не запрещено законом» не описывает вариативность отношений в сфере саморегулирования, где публичный элемент довольно сильно проявляет себя.

При саморегулировании происходит ограничение свободы лиц, осуществляющих предпринимательскую или профессиональную виды деятельности.

Следует выделять два типа саморегулирования – добровольное и делегированное.

В первом случае субъекты, осуществляющие предпринимательскую или профессиональную деятельности, руководствуясь соображениями целесообразности, выгодности вступают в члены саморегулируемых организаций.

Довольно часто в литературе пишут о необходимости именно добровольного членства в саморегулируемых организациях, в противном случае участие в саморегулируемых организациях превращается в допуск к профессиональной деятельности. Е.А. Павлодский отмечает, что участие в саморегулируемой организации (далее также СРО) не должно быть допуском к профессии, за небольшим нормативно установленным исключением (нотариусы, адвокаты), чья деятельность связана с осуществлением публично-правовых функций, предприниматели и профессиональные работники вправе продолжать свою деятельность вне СРО, а также переходить из одной СРО в другую[105].

Здесь уместно говорить о добровольности принятия такого решения, что служит основанием для выделения Г.А. Тосуняном[106] принципа добровольности участия в саморегулируемой банковской организации и Е.А. Павлодским[107] добровольности как принципа организации СРО вообще.

Но распространение этого принципа на все иные виды саморегулирования недопустимо, поскольку при делегированном саморегулировании ситуация иная. Здесь государство обуславливает возможность осуществления определенного типа предпринимательской или профессиональной деятельности членством в соответствующей саморегулируемой организации.

Количество этих организаций может быть неограниченным или ограничиваться двумя путями: во-первых, указанием на наличие одной саморегулируемой организации в отрасли; во-вторых, установлением большого количества членов для создания саморегулируемой организации, что также ограничивает общее количество саморегулируемых организаций на рынке.

По мнению Е.А. Павлодского[108], установление в Федеральном законе от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[109] и Градостроительном кодексе РФ от 29.12.2004 года № 190-ФЗ[110] случаев делегированного саморегулирования нарушает закрепляемый в Федеральном законе от 01.12.2007 года № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях»[111] (далее – Закон о СРО) принцип добровольности.

Но это не совсем так. Ст. 5 Закона о СРО указывает не только на то, что членство субъектов предпринимательской или профессиональной деятельности в саморегулируемых организациях является добровольным, но указывает на возможность установления федеральными законами случаев обязательного членства в саморегулируемых организациях. Поэтому добровольность не может рассматриваться в качестве принципа саморегулирования, поскольку не имеет универсального характера и не оказывает регулирующего воздействия на все сферы саморегулирования.

Нужно говорить о принципе свободы саморегулирования, основывающемся на конституционном принципе свободы экономической деятельности и праве каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 8, 34 Конституции РФ).

Свобода саморегулирования, как и любая свобода, не имеет абсолютного характера и может ограничиваться законодателем в публичных интересах.