Клод Леви-Стросс - Путь масок

          В отчаянии от смерти своих сыновей его отец и дядя бросились в огонь очага, глаза их брызнули, подобно искрам, на север — глаза справа и на юг — глаза слева. Тотчас же поднялся туман. После этой демонстрации скорби дядя мальчика, оставшегося в живых, принялся ковать и сделал из круга медные доспехи. Защищенный таким образом и вооруженный рогами дикого барана, он умертвил убийцу своих сыновей, из желудка людоеда извлек их невредимые сердца, поместил на место и оживил мальчиков. Затем дядя превратил свои доспехи в красивого молодого мужчину, в которого вдунул жизнь. Сделанный из меди, тот был неуязвим и стал могучим вождем и великим охотником.

      Одно из верований квакиутль проясняет тему выступающего желудкa. Если вы коснетесь жабы, говорят эти индейцы, она устроится в вашем желудке. Вы будете страдать от ненасытного голода, ваша кожа позеленеет, как кожа жабы, и ваши глаза станут выступать наружу. Вы будете ходить из дома в дом, выпрашивая пищу. Жаба разрастется в вашем желудке; он распухнет, и вы умрете. О прожорливых детях говорят, что они подобны людям с жабой в желудке.

      Это — точное истолкование, ибо оно позволяет сблизить прожорливого ребенка из мифа дене и молодого героя из мифа сэлиш, наделенного выступающим желудком. Это один и тот же персонаж, значимость которого тем не менее инвертируется от одной группы к другой. Гораздо южнее, у васко — чинук Нижней Колумбии, в одном из мифов говорится о плачущем ребенке; ему только один год, он знает о прошлом и предсказывает будущее, у него большой желудок, звучащий подобно колоколу, по которому ударяют. Однажды мать предложила своему старшему сыну утоптать желудок младшего, чтобы его уменьшить; оттуда вышли змеи, ящерицы и лягушки. Позднее мальчики убили солнце, жар которого был нестерпим для людей. Старший занял место дневной звезды, а младший стал луной. С тех пор солнце было менее раскалено, и эти звезды регулярно чередовались на небе.

        Ясно, что эти мифы переводят в термины космологического кода проблему "установления на хорошем расстоянии", сформулированную в социологических терминах теми мифами, что мы рассмотрели прежде. Подобно брату и сестре, навсегда разделенным, из мифа цимшиан (с. 67), глаза обоих отцов из мифа сэлиш, превратившись, как можно полагать, в звезды, расходятся на север и на юг. У чинук мальчик с большим животом, звучащим, как сделанный из металла, становится луной, а его брат — солнцем, на хорошем расстоянии друг от друга и также на хорошем расстоянии от земли. Однако томпсон, которые суть сэлиш внутренней части, делают из персонажа, одетого медью — напоминающего в особенности героя мифа их соседей сквамиш, — сына солнца; ввиду этого они называют одно жесткокрылое насекомое бронзового цвета "сыном Солнца".

        Мы только что упомянули томпсон. У этих индейцев совместно с их соседями шусвап имеется миф, также весьма близкий к мифу сквамиш, за исключением того, что сыновья двух мужчин — их здесь зовут Койот и Антилопа  — крадут не медный обруч, а золотой или медный мяч, в разных версиях, и наполняют испражнениями. Койот завладевает мячом, принесенным единственным выжившим сыном Антилопы (все его близкие умерли), и превращается в оленя, покрытого, подобно доспехам, металлической оболочкой от мяча. Он смело выступает против убийцы своих сыновей и племянника, но погибает в сражении, поскольку одна точка его тела осталась уязвимой. В других версиях сообщается, что дети Койота и Антилопы поженились; эти смешанные браки стали причиной различий в цвете кожи и волос, что в настоящее время наблюдается у индейцев. В другом месте эти различия объясняются женитьбой Койота на двух женщинах, соответственно с белой и красной кожей; либо еще: миф принимает во внимание действительную отдаленность двух животных семейств, дающих имя отцам героев. Итак, космологический либо социологический код здесь становится анатомическим или зоологическим, но это обычно все та же проблема[13] — оценки различительных промежутков, — о которой идет речь.

    Задержимся еще на минуту на космологическом коде и, чтобы его рассмотреть, сделаем еще один оборот. Сэлиш континента объясняют существование радуги или солнца следующим образом: вначале медный круг, похищенный мальчиком — то хромым (а следовательно, страдающим походкой с ненормальной периодичностью), то грязным, покрытым язвами, в котором без труда узнается герой мифов о происхождении swaihwé (см. с. 30, 32). В одной версии группы скокомиш уточняется, что некогда блестящий обруч был игрушкой богачей, тогда как у бедных не было чем развлечься. Похищение обруча положило конец этой несправедливости. Стал ли медный обруч солнцем (версия колиц) или его кража оказалась побочной причиной появления радуги, как говорят скокомиш, отныне эти небесные объекты будут блистать для всех, вне зависимости от социального ранга или удач.

      Возвращаясь с этими мифами к сэлиш, откуда мы отправлялись в начале данной книги, мы замыкаем обход по кругу. Но это верно и в другом смысле: с мифом скокомиш медь, так сказать, демократизируется, поднимается на небо, откуда, у островных сэлиш, она вначале спускалась в аристократическом облике: как маска swaihwé, привилегия нескольких родовитых линий, обладавших, таким образом, магическим средством разбогатеть. Без сомнения, маска swaihwé не является медью, но помогает добыть ее. Передаваемое по праву наследования или через брак, это средство к тому, чтобы разбогатеть, находится в руках привилегированных лиц, взимающих ренту с тех, кто также хочет им пользоваться. Это показывает, что в группах, где существует маска, относящиеся к ней мифологические представления остаются подчиненными социо-экономической инфраструктуре; они не могли бы претендовать на то, что обосновывают ее, если бы прежде всего не отражали ее.

      Следовательно, значимо то, что мифы, гипостазирующие медь в виде небесных тел, происходят из групп сэлиш, наделенных социальной организацией, определенно уже не эгалитарной, как у их соседей, но не имеющих маски swaihwé. Лишенные этого средства санкционирования и увековечения неравенства благодаря аппарату магии и ритуала, они смогли позволить себе с наименьшими затратами роскошь идеологии, которая каким-то образом, поистине метафорическим (ибо радуга и солнце, сверкающие на небе подобно меди на земле, имеют в таком контексте значимость метафоры), дарует наслаждение медью в наибольшей степени. На самом деле это наслаждение, обещанное мифами, иллюзорно, ведь оно относится к небесным объектам, предоставляющим всем людям и созерцание себя, и свои блага, а мифы к этим бесплатным преимуществам прибавляют лишь значимость символа: символа материальных богатств, которые в реальности и для самых непритязательных отмерены скупо.

        В рассмотренном нами мифе дене (с. 73—74) рассказывается, каким образом индейцы вначале получили медь — в виде необработанных кусков, найденных на поверхности. Для этого потребовалось, чтобы женщина, похищенная врагом-эскимосом, разорвала экзогамный брак, заключенный на слишком большом расстоянии, который был ей навязан; поскольку, отдаляясь от своего мужа, чтобы направиться к своим родственникам, она обнаружила для них существование меди, открытой по пути

      Этот путь инвертирует тот, каким квакиутль хотят, чтобы женщина и медные предметы передавались свойственникам, за исключением того, что эти медные предметы представляют собой не куски необработанного металла, но тщательно отделанные пластинки, функция которых эквивалентна функции, выполняемой масками swaihwé у сэлиш; действительно, маски и медные изделия движутся в одном и том же направлении:

      Следовательно, миф дене рассказывает о браке, противоположном такому браку, как у сэлиш, или брачному потлачу, такому, как был у квакиутль. Более того. Миф дене оканчивается на утрате меди — последствие инцеста, виновниками которого оказались родственники героини, изнасиловав ее. Таким образом, миф противопоставляется мифам береговым сэлиш о происхождении swaihwé, где брат и сестра опасно сближены (как это происходит у героини дене и ее братьев, когда она соглашается идти одна с ними; опасность, которую она настолько ясно осознает, что при отправлении в путь требует обещания, что к ней будут относиться учтиво). Они избавляются от этой квази-инцестозной ситуации, добыв маски swaihwé — орудие, как говорят мифы, экзогамного брака, кладущее конец непристойной близости. Итак, если у дене медь отбирается у индейцев, чтобы покарать их за инцест, то у сэлиш маска swaihwé дается им как средство избежать его.

          В данном случае важно отметить, что группы сэлиш систематически практиковали между собой экзогамию — с основной целью, как говорят наблюдатели, обеспечить посредством таких браков безопасность своих членов на чужой территории. Экзогамный брак защищает наподобие доспехов. Благодаря этому лучше понимается, что сквамиш — по их поводу мы отмечали, что миф о происхождении 8уа1пуё имеет черту двойственности и служит им главным образом для того, чтобы обосновать на традиции, идущей от общего происхождения, дружественные отношения, поддерживаемые ими со своими соседями (см. выше, с. 35), — также располагаются на полпути от групп, заставляющих маски swaihwé спускаться с неба, и от тех, что, наоборот, поднимают вверх медь, становящуюся небесным телом или небесным явлением. Действительно, их миф о происхождении меди целиком разворачивается в той местности, откуда происходит медь и где она остается сперва в виде доспехов, делающих носителя неуязвимым, а затем в виде героя с телом из меди, наделенного таким же качеством (см. выше, с. 78).