Лев Бобров - Поговорим о демографии

А разве не достойна столь интересная, столь важная область самой широкой популяризации? В первую очередь самими демографами. Они специалисты — им и карты в руки…

Народоописание безмолвствует…

— Все понятно: вы хотите объяснить, как возник замысел настоящего сочинения. Хотя еще Бальзак, кажется, заметил, что авторские объяснения по поводу написанного стоят не более чем честное слово гасконца…

— То бишь любителя приврать?

— Не будем уточнять классиков. Лучше уточним вашу позицию. Примеры наивной реакции на публикацию демографа — крайности, которые неубедительны, как всякие крайности.

— Но именно они, согласитесь, позволяют очертить границы читательского восприятия, которое не так-то просто охарактеризовать некими усредненными показателями. Впрочем, вот пример иного рода. Он тоже поможет нам увидеть демографию в неожиданном ракурсе — не с Олимпа ее богов, а с грешной земли.

«Незнание — сила». Диковато звучит, не правда ли? Увы, невежество, сколь бы малораспространенным оно ни было, нередко бывает воинствующим и тогда может стать активней просвещения в битве за умы, хотя бы на ограниченном плацдарме. Сетуя на недостаток демографической грамотности среди широких масс даже в высокоразвитых странах, профессор Э. Россет, член-корреспондент Польской академии наук, с горечью замечает: хоть и неверные, но укоренившиеся точки зрения «оказываются своего рода силой». Польский демограф согласен с французским врачом Э. Трамбле, утверждавшим, что «ошибки, повторяемые большинством, в конечном счете имеют большее практическое значение, чем истины, известные лишь немногим». Таким образом, констатирует ученый, «разоблачение фальшивых мнений необходимо и по этой причине».

…Видавший виды «Крокодил» немало, должно быть, удивился, когда именно он был избран арбитром в столкновении на сугубо научном плацдарме. Ту самую таблицу, которая появилась в «Известиях», один из читателей счел настолько курьезной, а свою критику настолько серьезной, что апеллировал к зубастому носителю разящего трезубца. Комментарий гласил: «Если мне 20 лет, значит, я доживу до 70. А если доживу до 70, то, значит, и до 81 года. Если же до 80, значит, и до 87.

Итак, сколько же проживет достигший 20-летнего возраста — 70 лет или 87?»

Это была аргументация. Со своей логикой. Примерно такой: если я не провалюсь на первом туре конкурса, то, значит, и на втором тоже, а ежели успешно пройду второй, то, понятно, и третий. Так сколько же туров я выдержу — один или все?

Ну, разумеется, все! Если хватит сил. А если не хватит, то, глядишь, и ни одного. Так и на жизненном пути. Кто-то из ровесников, скажем, 20-летних мужчин не справит, увы, не только свой 70-й день рождения, но даже более близкий юбилей. А другой отпразднует не только 70-летие, но и 100-летие.

— Да это мы знаем и без демографов! — усмехнется разочарованный читатель. — А что они могут добавить к общеизвестным истинам?

Кое-что могут. Шансы прожить еще столько-то — свои для каждого возраста. Для каждого пола. Для каждой страны. Для каждой эпохи. Вот их-то и вычисляет демография. Каким же образом? С помощью специальных таблиц, которые позволяют представить, как от года к году, от десятилетия к десятилетию сокращается численность того или иного поколения.

Возьмем, к примеру, наших мужчин, появившихся на свет в один какой-то год. Кто из них достигнет 70-летия? Праздное любопытство: ответить невозможно. А вот сколько их останется к тому времени? Это уже другой вопрос. Статистика свидетельствует:

и так далее.

Как видно, свое 70-летие справит каждый второй. Вернее, почти 51 процент. Но это шансы, рассчитанные для новорожденных. А если нас интересуют 20-летние? Сколько их встретит свое 70-летие? Те же 50 920 человек. Но уже из меньшего количества «претендентов» — не из 100 000, а из 92 244. И процент получается иным: свыше 55, а не 51.

Надо сказать, приведенная здесь таблица подытоживает данные предпоследней переписи (1959 года). С тех пор и здравоохранение, и социальное обеспечение ушли вперед. Наши шансы достигнуть того или иного возраста стали выше.

— Ох уж эти шансы! Как в пресловутом «прогнозе»: то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет… Даже астрологи, сколь бы их ни хулили за шарлатанство, и то не раз попадали в точку.

— Это точно, «попадали». Вспомнить хотя бы Нострадамуса. Из его гороскопов, составленных в середине XVI века, один, например, предвещал кончину французскому королю Генриху IIв 40-летнем возрасте, в 1559 году. Не приблизительно, а точно. Так оно ивышло.

Да, его величество отправилось к праотцам аккурат тогда, в 1559 году. Правда, при подозрительно р-роковом стечении обстоятельств. Решив потешить свою рыцарскую душу собственноличным участием в турнире, удалой монарх незамедлительно отдал ее богу. Пал, смертельно раненный на ристалище, где другие почему-то отделывались легкими ушибами да синяками. Ну да это детали. Важнее другое.

Мог ли в принципе кто-либо из Нострадамусов и иже с ними задолго до чьей-то смерти и впрямь точно назвать ее дату? Вполне. Даже будучи абсолютным невеждой в астрологической зауми и действуя откровенно наобум. Почему бы и нет? Мог. Столь же небезуспешно, как и в попытке предугадать распределение очков при игре в кости. Там тоже ведь результат не предвосхитишь однозначно. Но везет же людям! Если даже результат непредсказуем, разве нельзя его угадать? Хотя бы единожды? Отчего же, только лучше и называть вещи своими именами: гадание оно и есть гадание.

Ну а чем многочисленней сонм гадателей, тем вероятней, что кто-то из них когда-нибудь попадет «в самую точку». Но сколько раз попадали они пальцем в небо, глубокомысленно водя перстом по своим хитроумным таблицам! Спрашивается в задаче: что же сохранят предания? Ответ прост. «Ошибка, то есть неисполнение предсказаний, забывается, так как это не представляет чего-то особенного, о совпадении же помнят по-бабьи и, таким образом, к астрологу продолжают относиться с почтением», — . разъяснял еще Кеплер (1571–1630).

Интересно: реакция на научные предвидения бывает нередко обратной. Если они оправдываются полностью, то встречаются с прохладцей, как нечто само собой разумеющееся, зато уж если нет… Вспомните, как достается от нас многострадальному бюро прогнозов! А ведь синоптики и не претендуют на непогрешимость! Ученые гарантируют надежность предвидения лишь там и лишь постольку, где и поскольку она возможна. Но горе им, если в расчеты вкрадывается малейший просчет!

История не забыла ошибку 4000-летней давности, допущенную древнекитайским астрономом. Он — о ужас! — неправильно предвычислил солнечное затмение. Беднягу казнили. Столь высокая требовательность по отношению к астрологам была бы равносильна их полному искоренению.

Никому, нигде, никакой магией, черной ли, белой или серой, не предвычислить однозначно время жить и время умирать для меня, для вас, для такого-то конкретного человека. Но если уж оно заинтересовало нас, то только от демографии мы и получим наиболее точную справку.

Хотите знать свои шансы дожить до 150 лет? Они для любого из нас не превышают 0,000001. Или, что то же самое, 0,0001 процента. Иначе говоря, такие же, как на единственный выигрыш в лотерею с миллионом участников при условии, что у каждого лишь один билет в кармане.

А хотите сами освоить такие подсчеты? Возьмите «Итоги всесоюзной переписи населения 1959 года». Откройте таблицы смертности и средней продолжительности жизни. Предположим, вы горожанин, мужчина. Разыщите соответствующую графу. Допустим, вам 20 лет. Каковы у вас шансы прожить еще год? Найдите нужную строку и ее пересечение с колонкой «Вероятность дожить до возраста х лет плюс один год». Посмотрите-ка: 0,99792. Иными словами, 99,792 процента. Почти 100-процентная гарантия!

А шансы дожить до 22 лет? Здесь уже надо подсчитать самому — перемножить два числа, и все. Первое у нас уже есть: 0,99792. Второе берем в той же колонке, но для возраста 21 год: 0,99778. Это вероятность благополучно пройти 12-месячный этап между 21 и 22 годами. Произведение 0,99792 и 0,99778 равно 0,99540 (округленно). То есть 99,5 процента. Опять почти 100-процентная гарантия. Точно так же вычисляете вероятность дожить до 23 лет, умножая полученное произведение на вероятность прожить еще год для 22-летнего возраста (0,99763). И так далее.

Так можно с хорошей точностью подсчитать шансы прожить еще столько-то для любого нашего соотечественника. Для мужчины или женщины, для горожанин на или сельского жителя.

— «Шансы»… «лотерея»… Речь идет о жизни и смерти, а тут не то домашняя игра для детей, не то игорный дом для взрослых…

— Что ж, игра тоже штука серьезная. Именно с нее многие рекомендуют начинать, например, знакомство с математикой, уверяя, что занимательная игра стоит скучной лекции.