Григорий Бондаренко - Мифология пространства древней Ирландии

Мифологема пяти дорог не имеет параллелей и в других кельтских культурах (по крайней мере, насколько мне известно). Поэтому для нашей мифологемы сравнительный анализ кельтских материалов невозможен. Особое внимание будет уделено индоевропейской модели мира и месту нашей мифологемы в этой модели.

Рассматриваемые в книге источники были написаны в разное время с VII до XVII в., во время существования традиционной ирландской литературы и устной филидической преемственности. Трудно сказать, когда феномен пяти дорог впервые появился в ранней ирландской традиции. Пожалуй, самое раннее упоминание Шлиге Мидлуахра содержится в житии св. Финтана, где она названа дорога Мидлохайра (acer Midlochre), что представляет собой раннюю форму, возможно VII в.[7]

Как уже говорилось, существование дорог подтверждается археологически и может датироваться очень ранним периодом. Они использовались и в исторический период, как свидетельствуют анналы. В то же время информация анналов действительно противоречива, но можно различить, где речь идет о мифе и где об историческом событии. Так, очевидно, что первые упоминания пяти дорог Ирландии в анналах под 123 г. от Р. Х. являются не чем иным, как заимствованием из мифологической традиции «Ночного видения Фингена». В «Анналах Четырех Мастеров» и «Анналах Клонмакнойса» речь идет о мифологических событиях: появлении дорог в ночь рождения короля Тары Конна Кетхатаха и делении Ирландии на две половины Конном и Мугом Нуадатом вдоль дороги Шлиге Мор[8]. C другой стороны, в нашем распоряжении есть несколько упоминаний дорог в анналах, которые относятся к периоду VII—XII вв. Эти данные можно рассматривать как исторически достоверные, так как ирландские анналы предоставляют нам точную информацию начиная примерно с конца VI в. В одном из вариантов т. н. «Фрагментарных анналов» под 677 г. помещена информация о том, что Шлиге Ассайл в то время делила центральную область Миде на две половины[9]. В «Анналах Четырех Мастеров» и «Анналах Инисфоллена» сообщается, что в 1101 г. верховный король Ирландии Мурхертах Уа Бриайн возвращался на юг из Ольстера по дороге Шлиге Мидлуахра[10].

Фрагменты старин мест и предания «Ночное видение Фингена», связанные с манифестацией дорог и образующие ядро моего исследования, связаны с рождением Конна Кетхатаха, легендарного короля Тары, чье правление в синтетической истории Ирландии датируется II в. н. э. Благодаря важной роли Конна в ирландской псевдоистории пять дорог стали частью репертуара филидов, хранителей псевдоисторических преданий.

Методы, используемые в исследовании, определяются самим материалом. Любой историк, занимающийся раннесредневековой Ирландией, неизбежно будет использовать методы филологов, археологов или религиоведов. В книге используются сравнительно-исторический метод и анализ археологических данных, имеющих отношение к пяти главным дорогам раннесредневековой Ирландии. В процессе издания и перевода источников применялся историко-лингвистический анализ текста с привлечением этимологических данных, а также сравнительно-мифологический метод школ семиотики и феноменологии мифа. Каждый из сохранившихся древнеирландских памятников подвергается самостоятельному текстологическому, источниковедческому и лингвистическому анализу в его целостности и своеобразии, устанавливаются присущие ему особенности.

Особое место в книге занимает публикация и перевод ранее не публиковавшегося и не переводившегося среднеирландского текста, аллитерационной поэмы о пяти дорогах Ирландии типа rosc из старины мест (приблизительно начала X в.). Текст очень интересен своим оригинальным и архаичным описанием мифа о происхождении дорог. Однако по причине сложности языка и своего маргинального положения на грани поэзии и прозы он не был рассмотрен издателями корпуса старин мест. С рукописями, содержащими поэму, автор получил возможность работать в библиотеке Королевской Ирландской академии благодаря гранту сэра Джона Риса из Jesus College в Оксфорде. Переводы древне– и среднеирландских текстов, приведенные в издании, выполнены автором.

Я благодарен С. В. Шкунаеву (Институт всеобщей истории РАН) и В. П. Калыгину (Институт языкознания РАН) за поддержку и советы, проф. А. М. Пятигорскому из Лондонского университета за помощь в вопросах сравнительной мифологии. Хотелось бы также поблагодарить проф. Т. Чарльз-Эдвардса и П. Расселла из Оксфордского университета за советы и исправления, за интерес, проявленный к моему исследованию. При этом никто из вышеназванных ученых, конечно, не несет ответственности за ошибки и неточности, допущенные мной.

Во вводной части вкратце коснемся вопросов социально-политического положения раннесредневековой Ирландии, рассмотрим общественные и государственные отношения в период, когда была написана бо́льшая часть наших источников. Стоит отметить, что описываемые исторические реалии часто восходят к дохристианскому времени, а датировка событий или утверждения тех или иных социально-политических институтов очень затруднена.

Минимальная самодостаточная политическая, экономическая и юридическая единица в Ирландии в описываемую эпоху называлась туат (túath; неточный перевод на русский «племя», термин иногда оставляется без перевода, в англоязычной литературе часто переводится как kingdom). Слово это происходит от индоевропейск. основы *t[h]eu-t[h]– с первоначальным значением «община», «народ». Сходные производные от этой основы известны и у других индоевропейских народов, причем их семантика варьирует от «войска» до «страны» с основным значением «народ», «племя»: хеттск. tuzzi– «войско», валлийск. tud «страна», «область», галльск. Teut– (в личных именах), оскск. touto, готск. þiuda, литовск. tautà «народ»[11].

В древнеирландских законодательных сборниках туат является понятием, коррелирующим с rí «король». Термин туат обозначает как принадлежащую коллективу территорию, так и населяющих ее людей. Число туатов в Ирландии на протяжении всего Средневековья колебалось от 80 до 100. К сожалению, развитие туата на протяжении веков по законодательным памятникам или преданиям проследить очень трудно. Функционирование туата, этого миниатюрного племенного королевства, было тесно связано с военной организацией. Согласно древнеирландскому законодательному трактату VII в. «Críth Gablach» один туат выставлял войско под командование «короля войск» (высшего короля), осуществлявшего командование войсками нескольких туатов. Этот король был при этом правителем своего собственного туата[12].

Важно, что политическим центром туата в раннесредневековой Ирландии был т. н. óenach, ежегодное собрание свободных членов туата, происходившее в особом месте, часто на невысоком холме, иногда под сенью священного дерева (как в случае пяти священных деревьев Ирландии). По случаю таких собраний проводились ярмарки, скачки, выступали музыканты и филиды-сказители. Эти собрания, таким образом, выполняли множество функций, связанных с городами в других обществах: управления, внутриполитического обсуждения, торговли, общения и развлечения[13]. При этом король был обязан собирать óenach на своей «королевской земле»[14].

В раннесредневековой Ирландии, христианской стране, церковные институты неизбежно оказывали влияние на жизнь и устройство туата. Согласно одному древнеирландскому законодательному тексту «то не туат, в котором нет ни клирика, ни церкви, ни филида, ни короля, чтобы заключать соглашения и договоры с другими туатами» (ni ba tuath tuath gan egna, gan egluis, gan filidh, gan righ ara corathar cuir ocus cairde do thuathaibh)[15]. Изначально территория епархии в Ирландии совпадала с территорией туата, который обычно в церковных латиноязычных документах назывался plebs[16].

Во главе туата стоял король (rí, rí tuaithe «король туата»). Слово это происходит от индоевропейск. названия «священного царя» *rek’-, связываемого этимологически с основой *rek’– «направлять, выправлять». Слова от этой основы, обозначающие «царя, правителя; царство», известны в итало-кельто-германском регионе: лат. rex; галльск. rix «царь»; др.-ирл. rí; готск. reiki «царство». Еще Э. Бенвенист отмечал, что одна из основных сакральных функций индоевропейского царя-жреца, очевидно, заключалась в «проложении границ, в виде прямых линий, путей» (regere fines)[17].

Несомненно, мы не можем рассматривать древнеирландского короля как индоевропейского «священного царя»: в каждом регионе индоевропейского ареала этот институт претерпел существенные изменения уже в древности. В то же время священный характер королевской власти отчетливо проступает в многочисленных ирландских юридических текстах, созданных в стабильном замкнутом обществе[18]. Что же касается источников моей работы, они, как будет показано ниже, описывают ситуацию, которая, помимо своей мифологической нагрузки, содержит также своего рода воспоминание о древней сакральной функции царя-жреца – «открывателя путей».