Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 4

Психически реальное, которое причинно объясняющая психология должна мысленно класть в основу явлений сознания, душа, душевные процессы и предрасположения и т. д. – все это, взятое само по себе, есть некоторый X. Психолог не знает, что оно такое есть в себе. Он познает только закономерность психических процессов. Все понятия, которыми он пользуется, служат исключительно для обозначения этой закономерности. Никто не высказывает что-либо о сущности этого психически реального. Но и физиолог не знает, что такое мозг в себе; и он познает только закономерности процессов мозга. И все психофизиологические понятия, как, наконец, и все естественнонаучные понятия вообще обозначают только закономерности процессов в предметно-реальном мире. Никто ничего не может сказать о том, что есть реальное в себе. И, если отвлечься от закономерности процессов в материальном мире, то «материя», как и «энергия», есть слово без всякого содержания.

Но именно потому, что оно так, т. е. именно потому, что психически реальное в себе и мозг в себе представляют собой некоторый X, ничто не мешает отожествлять эти два неизвестных субстрата жизни сознания. Более того, мы должны их в конце концов отожествлять. Ведь оба реальных субстрата представляют собой субстраты одного и того же, именно жизни сознания. Они оба представляют собой то реальное, с которым мы должны мыслить «связанной» индивидуальную жизнь сознания. Все дело только в том, что единственное реальное найдено различными логическими путями, вследствие чего закономерность его формулирована в различных понятиях, причем остается, конечно, еще открытым вопрос, насколько полно познана эта закономерность.

Но пусть этот реальный субстрат индивидуальной жизни сознания есть некоторый X для научного познания и таковым остается, тем не менее в себе он есть нечто определенное и требует своего признания, как нечто определенное.

Здесь психологическое и психофизиологическое познание переходит уже в метафизику. Эта последняя задается вопросом, как выполнить этот постулат, т. е. как наполнить известным содержанием то пустое понятие субстрата индивидуальной жизни сознания.

Допустим, что мы задались здесь этим вопросом. Как можно дать ответ на него? Должны ли мы заполнить это пустое место чувственными качествами? Это запрещает нам делать естествознание, исключая вообще чувственные качества из мира объективной действительности и изгоняя их в мир явлений. Но этим оно вместе с тем исключает из мира действительности также форму чувственно воспринимаемого, именно форму пространственности. Оно это делает, несмотря на то, что все его понятия суть в последнем счете понятия пространственные, т. е. несмотря на то, что оно производит это исключение несознательно. Или какой же смысл считают еще возможным приписать пространственности, если все то, что мы знаем, как носителей формы пространства, исключается?

Но тогда для заполнения той пустоты, т. е. для наполнения каким-нибудь содержанием пустого понятия субстрата индивидуальной жизни сознания не остается ничего, кроме действительности сознания, или Я, в котором эта действительность обобщается. И действительно, если не считать чувственных качеств и их пространственной формы, то нет ничего, что могло бы заполнить пустоту какого-либо понятия и в особенности, что могло бы тот X, к которому приводит нас психология и естествознание и что первая называет душой, а второе материей, превратить в известную величину, кроме Я и его деятельностей, в которых оно только и может быть нам дано.

Но здесь как будто противоречие. Субстрат, о котором мы говорили выше, есть нечто реальное, т. е. лежащее по ту сторону индивидуального сознания, или ему трансцендентное. Действительность же сознания именно и есть действительность сознания, а таковую мы находим только в индивидуальном сознании; таким образом, эта действительность есть нечто, противоположное тому трансцендентному.

Но здесь пред нами пункт, где причинно объясняющая психология или метафизика, к которой она сводится, обращается назад к той психологии, о которой мы говорили в самом начале, т. е. к психологии, как чистой науке о духе. Последняя же находит – правда, не непосредственным опытом, но зато путем мышления – трансцендентное Я, Я в себе, противостоящее всем индивидуальным Я и для всех, а также, поскольку оно в них находится, во всех одно и то же. Вот это Я может заполнить ту пустоту. И кроме него нет ничего, что могло бы для нас ее заполнить.

Если же мы на самом деле заполняем им ту пустоту, то индивидуальное сознание есть явление этого Я. Это означает следующее: это именно то Я, как и поскольку оно проявляется в индивиде или в этом определенном пункте мира, т. е. в этом пункте проявления трансцендентного Я; это есть затемненный конечностью луч того единственного света.

Для чтения статьи Шуппе полезно знакомство с его гносеологиею. Изложение гносеологии Шуппе дано в III сборнике «Новых идей в философии». Прим. ред.

См. Schuppe, Erkenntnisstheoretische Logik, стр. 451.

См. Erk. Log., стр. 162 сс.

См. Schuppe, Grundriss der Erkenntnisstheorie und Logik, стр. 92 cc.

См. Erk. Log. и Grundriss о числе.

О единстве см. Grundriss стр. 10 сс., также Schuppe, Grundzüge der Ethik. стр. 210 сс.

Schuppe, Grundzüge der Ethik, стр. 112 с., 131 сс.

Ср. Grundriss стр. 31.

Как это показано уже в Grundriss der Erkenntnisstheorie und Logik, стр. 88.

См. Erk. Log. Стр. 644 сс, Grundriss стр. 168 сс.

См. Erk. Log. стр. 644—672 и Grundriss стр. 168—172.

Об этой зависимости самой по себе сравн. «Natürliche Weltansicht», Philos. Monatshefte XL, стр. 11 с. и «Grundriss der Erk. u. Log.» стр. 30.

Erk. Log. стр. 242 и сл. 303—306. Grundriss der Erk. und Log. стр. 63, 75, «Methoden der Rechtsphilosophie» (Zeitschr. für vergleichende Rechtswissenschaft V, стр. 222 и cл.).

Пространственное и временное распределение чувственных явлений ни в каком случае нельзя определить, как простые отношения. Различие между правым и левым, «теперь» и «прежде» для нашего сознания является абсолютным. Но на этих различиях абсолютных мест и времен основаны отношения так же, как на различиях высоты тона, светлости цвета и других абсолютных свойств.

Например, в стать D. S. Miller «The Confusion of Function and Content in Mental Analysis», Psychological Review II, 1895. Здесь от содержаний отличают функции в смысле следствий, вытекающих из наличности известных содержаний, следствий, которые, однако, сами выступают наружу лишь в изменениях в содержании или в влиянии на наше практическое поведение. Так, например, понятия или суждения существуют, по мнению автора, только в таких вытекающих из конкретных содержаний ощущений последствиях (what it does, стр. 540). Результат исследования приводит автора к отрицанию функций в нашем смысле, и именно потому, что все, что ей приписывается, входит в функцию в его понимании. Однако, уже из того обстоятельства, что он берет волю, как нечто данное, для анализа суждения, видно, что в этом пункте он во всяком случае развил свою мысль очень слабо.

Противоположность, на которую напирает М. W. Calkins в своей немецкой статье «Der doppelte Standpunkt in der Psychologie» (1905) совпадает, насколько я понимаю, не с отмеченной нами, а скорее с той, которую имеет в виду Miller и другие американцы. Это становится ясным в особенности из ее позднейшей статьи «Structural and functional Psychology (Psych. Rev. ХШ, стр. 61 и след.), где на стр. 73 «function» определяется по Dewey, как «part played with reference to reaching maintaining an end», и где функциональная психология выставлена, как приложение современного, так называемого, прагматизма в философии.

Аналогичное трактование мы находим у J. M. Bentley (Psychology of Organic Movements, American Journal of Psychology XVII, 1906, стр. 293 и след.). Его статья помогает ориентироваться в особенности относительно постановки этих принципиальных вопросов у американских психологов.

Например, по учению Юма; см. Treatise on human Nature, В. I. P. 1, Sect 2. (Есть русский перевод Церетели). На противоположной точке зрения вряд ли стоял кто-либо из выдающихся мыслителей.

Наиболее энергично отстаивал и проводил в последнее время Гуссерль в своих «Логических исследованиях» (1900,1901) учение о «переживании актов». Ср. в особенности том II, 359, 471.

В своих последних статьях; прежде Липпс, насколько я понимаю его рассуждения, оспаривал сознание психических функций, как таковых.

Так называемая «теория актуальности» Вундта была совершенно определенно выдвинута уже Лотце и Фехнером. Если идти дальше назад, то, конечно, нужно будет назвать Юма, который только вместо «целого» ошибочно признавал чисто ассоциативное соединение. Этого воззрения на душу и даже в более правильной и глубокой форме, чем Юм, придерживался, в сущности, уже Лейбниц.