Вадим Зверев - Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Как и К.К. Звонарев, указанные группы авторов отождествляют работу прогерманских торговых и промышленных компаний (к примеру, «Зингер», «Кунст и Альберс», «Гуго Стиннес», «Гергард и Гей» и др.), функционировавших на российском рынке, исключительно со сбором шпионских сведений в пользу Германии. Причем ни в одной из упомянутых книг не приводятся документальные свидетельства, способные закрепить эту гипотезу.

Наконец, обмолвимся еще об одном вымысле – массовом характере шпионажа немцев-колонистов в России. И. Никитинский и Д. Софинов намеренно искажают истинное предназначение поселенцев, делая их главными действующими лицами в разведывательных планах военного командования Германии в предвоенном российском приграничье[19].

Объяснением данной фальсификации является тот факт, что труд указанных историков был написан во время ожесточенных столкновений между немецким и советским народами. Являясь носителями не столько исторических, сколько политико-пропагандистских идей (в части, касавшейся уклада жизни и мировоззрения колонистов), они создали образ внешнего врага, внушив советскому населению миф о массовом проникновении немецких шпионов в преддверии и во время войны между Германией и СССР на его территории. Такой «литературный демарш», явно не соответствовавший реальности, видимо, сыграл в условиях военной конфронтации особую роль. Он усилил наблюдательность, сформировал ненависть и беспощадность к явным и тайным врагам, укрепил и объединил соотечественников в борьбе с агрессором.

Не прибегая в своих однотипных работах к широкой аргументации со ссылками на конкретные документальные источники (дела, справки, циркуляры, письма и пр.), И. Никитинский и Д. Софинов удовлетворились краткой ремаркой о том, что их книги написаны «по документальным материалам Центральных Государственных архивов НКВД СССР»[20].

Особняком в числе названных печатных работ стоит ранее отмеченная монография А. Вотинова. Увидевшая свет в преддверии Пакта о нейтралитете между СССР и Японией (13 апреля 1941 г.), она избежала политико-идеологических предубеждений и пропагандистских штампов. Ее автор с предельной точностью и объективностью отразил особенности деятельности японских шпионов против царских войск в ходе Русско-японской войны. Не узрев проблемы шпиономании и, как ее следствия, массового психоза на фронте и в тылу (как это сделали его предшественники применительно к Первой мировой войне), он впервые показал возможности прессы (в том числе военных газет) как источника «утечки» военных сведений за линию фронта. Им также были описаны «исключительные образцы преступной небрежности и ротозейства» со стороны военачальников в отношении хранения военной тайны и механизм функционирования агентурной разведки противника в расположении русских частей.

После окончания Великой отечественной войны и в последующие десятилетия советской государственности в поле зрения исследователей попадают уже традиционные проблемы иностранного шпионажа и отдельные стороны становления русской контрразведки.

В 1967 г. в историографии появляется первый аналитический труд, в котором детализируются обстоятельства возможной государственной измены жандармского полковника С.Н. Мясоедова[21]. Это был ответ на огульные и безапелляционные обвинения в адрес главного фигуранта «шпионского дела», над которым устроили «судилище» на страницах ранее упомянутых нами книг. Попытка внести хоть какую-то ясность увенчалась неожиданным результатом. К.Ф. Шацилло, рассуждая о политизированной подоплеке «дела Мясоедова», произнес ключевую фразу: «Немецким агентом объявляли не его, и не его знакомого, и даже не знакомого его знакомого…»[22].

Своими умозаключениями, не претендовавшими удовлетворить все ожидания читателей, К.Ф. Шацилло не только расставил научные акценты, но и задал документально-доказательный тон изучению скандального эпизода прошлого (вернув его в исследовательское русло). Он, по сути, пригласил последующие поколения ученых к дискуссионной трибуне.

В 1973 г. был напечатан труд доцента кафедры государственно-правовых дисциплин Омской высшей школы милиции МВД СССР Д.И. Шинджикашвили. Он одним из первых среди советских историков поднял вопрос о существовании в Российской империи службы контрразведки (в начале XX в.). Им были кратко изложены предпосылки учреждения разведочного отделения Главного штаба и контрразведывательных отделений штабов военных округов, процесс их формирования. Однако данная работа (точнее, глава «Связь политической полиции с контрразведкой») не была лишена недостатков. Наиболее существенный и, пожалуй, единственный из них видится в попытке автора повторить ошибки своих предшественников (К.К. Звонарева, Д. Сейдаметова, Н. Шляпникова, И. Никитинского, П. Софинова) и вновь бездоказательно выдвинуть версию о существовании при царском дворе «сильной прогерманской группы, которая сама вела активную шпионскую деятельность против России…»[23].

С 1991 г. и по настоящее время, ввиду неуклонной демократизации общества и государства, а также по причине все возрастающей озабоченности деструктивной (подрывной) деятельностью иностранных спецслужб против Российской Федерации[24], наблюдается закономерное и поступательное приращение отечественной «шпионологии» начала XX в. все новыми историческими знаниями. К числу изысканий, возымевших неподдельную привлекательность в читательской аудитории, прежде всего, отнесем публикации историков российских органов госбезопасности[25]. Введя в научный оборот рассекреченные дела отдельных федеральных архивов, они заложили теоретический базис последующих научных поисков и решений в вопросе межведомственных совещаний по поводу организации контрразведывательных отделений эпохи самодержавия.

Особого внимания заслуживают некоторые монографические работы, авторы которых оставили заметный след в изучении рассматриваемой нами темы. Вместе с дополнительными суждениями, расширившими область непознанного в деле организации контрразведки, М. Алексеев[26] наметил контуры ранее незнакомых специалистам аспектов изучения истории борьбы со шпионами. К ее «белым пятнам» он отнес пересмотр устаревшего законодательства о государственной измене путем шпионажа, взаимодействие военных с учреждениями МВД, национальное своеобразие контрразведывательной политики в пограничных с Россией европейских державах.

По сравнению с монографией известных авторов «Лубянка, 2: из истории отечественной контрразведки»[27], конкретизировавшей ход межведомственных совещаний под руководством директоров Департамента полиции МВД М.И. Трусевича и П.Г. Курлова, во втором их исследовании были отражены основные вехи становления и функционирования русской контрразведки[28].

Нельзя не отметить, что с начала 2000-х годов лидирующее место среди первых и крупных теоретических изысканий на шпионскую тематику (рассматриваемого временного отрезка), безусловно, занимает концептуальная работа доктора исторических наук, профессора Н.В. Грекова[29]. Он обогатил новыми смыслами уже имевшееся первоначальное представление об особенностях строительства русской контрразведки в годы правления последнего императора. Его усилиями был проведен системный анализ выявленных к тому времени военно-разведывательных угроз в границах азиатских регионов Российской империи. Ему же удалось показать специфику и некоторые результаты деятельности военно-окружных контрразведок против иностранной агентуры, привести убедительные тому доказательства (статистические данные), а также представить собственные умозаключения, в том числе те из них, которые по своей сути противоречили достижениям его предшественников.

Наряду с Н.В. Грековым и его произведением, ставшим настольной книгой для историков спецслужб, в отдельных комментариях нуждаются и другие резонансные издания. Заметным событием в научных кругах стала серия публикаций А.А. Здановича (в том числе в соавторстве и в качестве составителя)[30]и Б.А. Старкова[31].

Первый из них, являясь одним из ведущих специалистов по истории отечественных спецслужб, воспользовался уникальными архивными сведениями и раскрыл ранее засекреченные биографические подробности из жизни начальника III-Б отдела германского Генерального штаба Вальтера Николаи. Его мужество и стойкость, проявленные на допросах в советском плену, расширили представление читателей о психологическом и интеллектуальном профиле человека, который долгие годы был в авангарде германской военной мощи.

К заслугам автора также следует отнести инициативные и небезуспешные попытки по восстановлению доброго имени русских офицеров, верой и правдой служивших царю и Отечеству (Н.С. Батюшин, В.Г. Орлов и др.). О том, что это не искусственная «героизация» (как, например, считает О.Р. Айрапетов[32]) а, скорее, дефальсификация, говорят не только обнародованные архивные документы-отчеты о контрразведывательных успехах разведывательного отделения штаба Варшавского военного округа (первый из названных военнослужащих был длительное время его бессменным руководителем)[33], но и тот факт, что позицию А.А. Здановича разделяют другие крупные ученые. Б.А. Старков, в частности, отзывается о Н.С. Батюшине как о юристе, сыгравшем одну из главных ролей в усовершенствовании уголовного законодательства в части государственной измены путем шпионажа, а В.Г. Орлова он именует «одним из самых опытнейших российских контрразведчиков»[34].