Эмил Станев - По программе ПОЛИМОДЕ в Бермудском треугольнике

Тенденциозность его слов становится еще более явной, если иметь в виду следующее высказывание: «Можно сделать вывод, что участие Соединенных Штатов в проекте ПОЛИМОДЕ, совпадающее с сотрудничеством по программе «Союз — Аполлон», раскрывает… возрастающий интерес к явлениям в Бермудском треугольнике, которые ни одно правительство не стало бы субсидировать или же признавать официально, но исследование которых представляет интерес для правительственных служб. Быть может, это исследование прольет свет или объяснит, что случилось с некоторыми судами и самолетами в последние тридцать лет в пространстве, в котором они плыли и летели к небытию».

Наверное, сообщения подобного рода в состоянии распалить воображение читателя, не знакомого с сущностью программы ПОЛИМОДЕ, тем более, что в них присутствует «всегда подозрительный элемент» — цензура со стороны правительства. О какой цензуре, однако, может идти речь, если именно подобные вымыслы постоянно появляются на страницах западной печати. По — моему, «цензура» — еще одно оружие в руках множества исследователей Бермудского треугольника, с помощью которого они стремятся окутать еще более таинственным ореолом «мистические факты».

На страницах наших газет и журналов не раз помещались сообщения о работе ученых на научном полигоне по программе ПОЛИМОДЕ. Несмотря на то, что в целом ряде наших заметок имеются фактологические ошибки[19], в них отсутствует какая‑либо тенденциозность. Силой фактов ученые, принимавшие участие в программе, часто пресекали попытки спекулировать и украшать всевозможными, иногда даже злопыхательскими небылицами, «тайны» Бермудского треугольника. А подобные случаи были не редки.

Доктор Г. Г. Неумин, начальник экспедиции НИС «Михаил Ломоносов», работавший на советском полигоне, пишет: «Мне кажется, что легенды о Бермудском треугольнике — это своего рода реклама для привлечения туристов к Бермудам. Во время нашей остановки на Канарских островах пришлось отвечать на многочисленные вопросы журналистов и рабочих в порту. Оказывается, что в печати сообщили об «исчезновении в треугольнике двух советских научно — исследовательских судов».

О подобном случае мне рассказал и один из заместителей начальника нашей экспедиции В. Егорихин. Действительно, во время одного из предыдущих рейсов НИС «Академик Курчатов» объявили исчезнувшим. Дело в том, что в то время была плохая радиосвязь, что некоторое время мешало поступлению информации. Связь была восстановлена, и судно «появилось снова, но не из небытия». Егорихин рассказал мне также о множестве случаев, когда советские автономные станции принимали за яхты, оставленные экипажем. После проверки координат этих «яхт» выяснялось, что они в точности совпадают с координатами АБС. Спешащие к своему местоназначению торговые суда не подошли к ним поближе, чтобы убедиться в действительном положении вещей собственными глазами.

На одном из семинаров, проведенных на нашем судне с целью ознакомления молодежи с программой ПОЛИМОДЕ, говорилось и о Бермудском треугольнике. Оказалось, что студентам, плавающим с нами, этот вопрос не очень интересен. Гораздо больше их интересовали научные проблемы. И все же начальник экспедиции профессор Федоров рассказал об одном своем разговоре с Робертом Хайнмиллером, состоявшемся перед нашим отплытием из Бостона. Исполнительный директор американской части совместной программы сказал, что после начала работ по программе ПОЛИМОДЕ журналисты начали буквально осаждать его. Он самым добросовестным образом объяснял им цели и задачи научного эксперимента, но сообщения, появлявшиеся в газетах, почти всегда искажали факты до неузнаваемости, причем упор неизменно делался на «загадки треугольника».

Такого же рода и высказывание специалиста с биологической станции на Бермудских островах Форреста: «Мы уже привыкли к тому, что, где бы что ни случилось, всё приписывается треугольнику».

Во время моего пребывания в районе, расположенном несколько южнее Бермудского треугольника, у меня была возможность убедиться в том, насколько перегружен морской график в этих местах. Было просто непонятно, как мореплаватели могут испытывать чувство острого одиночества в других точках Мирового океана. Каждый день на горизонте появлялось по три-четыре судна, а штурманы утверждали, что на экране локатора их раз в шесть больше. Возможно, многие яхты затонули ночью при столкновении с многотоннажными судами, экипажи которых просто не заметили происшествия.

Но вернемся к яхте «Эль Греко—2». Сразу же после ее обнаружения руководство экспедиции связалось с береговой охраной Соединенных Штатов. Оказалось, что случай очень прост. Мореплаватели, попавшие в беду во время шторма, отправили по радио призыв о помощи. Сразу же в этот район прибыл вертолет, который доставил экипаж на берег. Течение снесло яхту, и вот уже второй день она была объектом поисков береговой охраны. С целью скорейшего ее обнаружения нас попросили задержаться в этой точке. Через два часа на горизонте показался катер, и когда яхта оказалась в его поле зрения, мы продолжили свой путь. Если бы наше сообщение попало в руки какого‑нибудь недобросовестного журналиста, наверное, экипаж «Эль Греко—2» был бы занесен в списки покинувших свои яхты в районе Бермудского треугольника. Впрочем, случай с «Эль Греко—2» всего лишь повторение нашумевшей истории с 16–тонной яхтой «Ла Дахама», плававшей 18 августа 1935 года без экипажа, со сломанными мачтами несколько северо — восточнее Бермудских островов.

В послесловии к переведенной на русский язык книги Л. Куше «Бермудский треугольник: Мифы и реальность» советский академик JI. М. Бреховских приводит выдержку из одного письма, которое он получил после опубликования своей статьи в газете «Правда». «До Вашей статьи была в океане тайна. Вы своей статьей ее разрушили. В результате на свете стало скучно жить. Зачем Вам было это делать?»

Академик отвечает: «… это надо было сделать именно для того, чтобы на свете жилось не «скучно»… Океан вне мифов — это океан проблем, отчасти решенных, в некоторой части поставленных и в значительной части еще ждущих своего решения».

ПОЛИМОДЕ была создана именно для того, чтобы решить некоторые из этих проблем.

После нескольких дней, проведенных далеко на севере от тропиков, к нам снова вернулось лето. Жаркое, несмотря на сентябрь, солнце согревало безбрежную водную ширь научного полигона. Начинался второй этап нашей работы.

До 12 сентября мы сняли девятнадцать из двадцати пяти АБС. На полигоне все еще функционировали системы станций «Ж» и «О», а также станций «Ц» и «Ф». После пребывания в северных областях полигона мы направляемся к бую «Ц», снимаем его и следуем к точке «Ж», находящейся в самой интересной для нас области. Здесь всего лиш! тве недели назад прошел ураган «Элла», у самопишущих приборов было достаточно времени зарегистрировать как быстрые, так и медленные колебания, возникшие в океане вследствие воздействия на него «Эллы». Приборы были в прекрасном состоянии, и обработка данных ожидалась с огромным интересом.

13 сентября после завершения работ в районе «Ж» мы направляемся на юг ко второй системе станций «О». По пути проделываем ХВТ — съемку циклона, находящегося в южной части полигона, а 14 сентября берем курс на Гавану. Нам предстоит увидеть столицу Острова Свободы.

Багамские банки

Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что кратчайший путь до Гаваны — через Флоридский пролив, но, к сожалению, он идет против течения Гольфстрим. Лишний перерасход горючего нежелателен, и руководство судна направляет его к Ста; эму Багамскому проливу. В сущности, это самое правильное решение, несмотря на то, что путь удлиняется. Между Багамскими островами трудно пройти даже маленьким суденышкам в хорошую погоду. Многочисленные коралловые рифы и песчаные отмели, расположенные на Большой Багамской банке, выступают над поверхностью моря, а в других местах — зловеще затаились на глубине нескольких метров. И несмотря на то, что самый короткий путь к Кубе лежит через Багамские острова, суда стараются обойти их стороной. Глубоководных путей к Острову Свободы с севера два: или через пролив Провиденс к Флоридскому проливу, или дальше на юг через Старый Багамский пролив, ширина которого варьирует от 12 до 20 миль, расположенный поблизости от северных берегов Кубы.

В течение двух дней справа и слева от нас появлялась земля, а ночью мерцали огни маяков. Саргассово море напоминало о себе. Пред нами расстилались бесконечные полосы водорослей — саргассов. Солнце поднималось все выше, ведь мы пересекли Северный тропик.