Майкл Шермер - Тайны мозга. Почему мы во все верим

Какое сообщение?

Этого я тебе никогда не скажу, Майкл. И не только тебе, но и никому другому, и унесу свою тайну в могилу. Я не проговорился даже родным детям.

Ого, значит, сообщение было вроде того, которое Моисей получил от Яхве на горе. Долго же, наверное, его пришлось принимать. Долго, да?

Меньше одной минуты.

Минуты?

В нем было тринадцать слов.

И ты помнишь эти тринадцать слов?

Разумеется!

Так скажи мне, Чик, что это были за слова.

Нет.

Ты записал их где-нибудь?

Нет.

Можно, я угадаю главную тему сообщения?

Давай, угадывай.

Любовь.

Майкл! Да! Именно любовь. Этот источник не только знает, что мы здесь, но и любит нас, и мы можем поддерживать с ним отношения.

Мне хочется понять, что произошло с моим другом Чиком Д’Арпино ранним февральским утром в 1966 году и как этот опыт кардинальным образом изменил его жизнь и продолжал менять с тех пор. Хочется разобраться в том, что произошло с Чиком, потому что я хочу знать, что случается с каждым из нас, когда у нас формируются убеждения.

«Опыт» Чика совпал по времени с расставанием с женой и детьми. Подробности этого расставания несущественны (к тому же, Чик просил не вторгаться в частную жизнь его семьи) в отличие от последствий. «Я был конченым человеком, – рассказывал мне Чик.[9] – Конченым во всех отношениях: финансовом, физическом, эмоциональном и психологическом».

Чик до сих пор продолжает считать, что случившееся с ним исходило извне, из источника, находящегося безусловно за пределами его разума. Я всерьез подозреваю обратное, поэтому далее привожу собственное толкование случившегося. Чик лежал в постели один, ему не спалось, и, вероятно, он с тревогой думал о том, что скоро очередной рассвет нарушит течение его суток и жизни. Вдали от любимой жены и детей Чика тревожила неопределенность будущего, предстоящий путь внушал ему беспокойство, и особенно тяжко было гадать, будут ли его любить еще хоть когда-нибудь. Тем из нас, кого касалось жало безответной любви, тревожная неопределенность отношений, мучения проблемного брака или рвущая сердце опустошенность после развода, хорошо знаком болезненный внутренний вихрь, поднимающий из глубины эмоциональный осадок – тошнотворный, душераздирающий, от которого сводит желудок и колотится сердце, а выброс гормонов стресса вызывает эмоциональную реакцию борьбы или бегства, особенно глубокой ночью, задолго до того, как солнце возвестит избавление.

Мне самому случалось испытывать подобные эмоции, поэтому, возможно, для меня эта ситуация является проекцией. Мои родители развелись, когда мне было четыре года, и хотя сохранившиеся у меня воспоминания о разрыве и расставании туманны, одно из них я до сих пор вижу отчетливо: как я лежал без сна по ночам и утром, задолго до рассвета. Голова почти кружилась от ощущения стремительного спуска по спирали, я словно съеживался в кровати, а комната вокруг меня расширялась во всех направлениях, и я становился все меньше и ничтожнее, вместе с тем нарастали тревога и страх из-за… почти по всем причинам, особенно связанным с желанием быть любимым. И хотя, к счастью, со временем чувство, что я сжимаюсь, отступило, даже сегодня в моей жизни случается слишком много поздних ночных и ранних утренних часов, когда тоска по утраченной любви преследует меня, нагоняет чувства, которые мне порой (но не всегда) удается успешно вытеснить продуктивной работой или упражнениями.

То, что произошло с Чиком потом, можно назвать сюрреалистическим, неземным, сверхъестественным. Рано утром в феврале 1966 года умиротворяющий и безмятежный голос спокойно передал ему сообщение, по которому, как нетрудно себе представить, истосковался измученный разум:

«Тебя любит некий высший источник, который хочет в ответ твоей любви».

Не знаю, именно эти слова услышал Чик Д’Арпино тем утром, или другие, – он по-прежнему скрывает их, только объясняет:

«Смысл заключался в любви между тем источником и мной. Источник отождествлял с нею свое отношение ко мне и мое отношение к нему. Имелась в виду Л-Ю-Б-О-В-Ь. Если бы мне понадобилось объяснить, что это означает, я сказал бы, что речь идет о нашей взаимной любви друг к другу – меня и источника, источника и меня».

Как разобраться в сверхъестественном явлении с помощью естественных объяснений? В этом и заключается дилемма мистера Д’Арпино.

Меня подобные дилеммы не обременяют, так как я не верю в неземные силы. Опыт Чика вытекает из правдоподобной причинно-следственной цепочки, приведенной здесь мной для того, что я считаю внутренним источником внешнего голоса. Поскольку мозг не воспринимает самого себя или свою внутреннюю деятельность и обычно наш опыт зависит от внешних раздражителей, информация о которых поступает в мозг через органы чувств, в тех случаях, когда нейронная сеть дает осечку или иначе посылает в какую-нибудь область мозга сигнал, напоминающий сигналы от внешних раздражителей, мозг, естественно, интерпретирует эти внутренние явления как внешние. Такое может происходить по естественным и искусственно созданным причинам: у множества людей слуховые и зрительные галлюцинации возникают при различных условиях, в том числе при стрессе, и обширные исследования, с которыми я подробно познакомлю вас далее, продемонстрировали, как легко можно искусственным способом спровоцировать такие иллюзорные мимолетности.

Но каким бы ни был на самом деле источник голоса, что следует предпринять, получив подобный опыт? Чик продолжил объяснения, и я услышал от него один из самых ошеломляющих рассказов в моей жизни.

Это случилось в пятницу. Уже в следующий понедельник – помню, был День святого Валентина, – я отправился к зданию почтамта Санта-Клары, потому что именно там в то время размещался офис ФБР. Я хотел встретиться с президентом и передать ему свое сообщение, но я не знал, как надо действовать, чтобы добиться встречи с президентом. И я рассудил, что начать надо с ФБР. Вот я и отправился туда, объяснил, чего хочу, а меня в ответ спросили: «Так зачем же вы хотите встретиться с президентом, мистер Д’Арпино? Вы протестуете против чего-нибудь?» Я ответил: «Нет, сэр, у меня хорошие вести!»

Ты заранее продумал все, что скажешь президенту?

Нет. Я понятия не имел, что скажу ему. Думал, слова найдутся сами собой. В целом я хотел сказать президенту: «Где-то там есть источник, который знает, что мы здесь, и этому источнику мы на самом деле небезразличны».

И что ответил агент ФБР?

Он сказал: «Вот что я вам скажу: если так, вам надо обратиться в Секретную службу, потому что они имеют дело непосредственно с президентом». И я спросил, как мне туда попасть. Он взглянул на часы и заговорил: «Так, мистер Д’Арпино, поезжайте в Сан-Франциско, найдите здание администрации – там, на шестом этаже, и находится офис Секретной службы. Если выехать прямо сейчас, чтобы нигде не попасть в пробку, вы успеете туда до конца рабочего дня». Так я и сделал! Я сел в машину и погнал ее в Сан-Франциско, нашел здание администрации, поднялся в лифте на шестой этаж и действительно нашел там офис Секретной службы!

И тебя туда впустили?

Само собой. Я встретился с агентом шести футов ростом и рассказал свою историю – о том, что хочу видеть президента. Он сразу же спросил: «Мистер Д’Арпино, президенту грозит какая-нибудь опасность?» Я ответил: «Если и грозит, то я об этом ничего не знаю». Тогда он положил передо мной лист бумаги с телефонным номером и сказал: «В таком случае звоните в Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия, по этому номеру, попросите телефонистку соединить вас с секретарем, отвечающим за назначение встреч, и спросите, нельзя ли вам встретиться с президентом. Так полагается».

Я прямо ушам не поверил! Оказывается, все так просто! И я набрал номер. Потом еще раз. И еще. И еще. Но так и не мог дозвониться. Я оказался в тупике. И не знал, как быть. Поскольку я флотский ветеран, я отправился в больницу для ветеранов и рассказал там обо всем случившемся. Сам понимаешь, меня попытались отговорить: «Слушайте, мистер Д’Арпино, зачем вам понадобился президент?» Потом меня стали просить уйти, но поскольку я исчерпал все возможные варианты и больше ничего не мог придумать, то вдохновился примером протестующих, о которых меня расспрашивал тот тип из ФБР. Я просто уселся в ветеранской больнице и наотрез отказался уходить!

То есть устроил сидячую забастовку!

Вот-вот. Потом один тамошний сотрудник сказал: «Послушайте, мистер Д’Арпино, если вы не уйдете, мне придется позвонить в полицию, а я этого совсем не хочу. Вы вроде бы неплохой человек». Какое-то время мы спорили с ним. Мне запомнилось его имя – Марси, потому что так зовут мою дочь. Через пять часов он вернулся со словами: «Вы все еще здесь, мистер Д’Арпино?» Я сказал: «Ага, и никуда не собираюсь». А он: «Да что ж такое, мистер Д’Арпино, если вы не уйдете, мне ведь правда придется звонить в полицию». Я ответил: «Марси, делайте, как считаете нужным, а я остаюсь здесь».