Бенедикт Сарнов - По следам знакомых героев

— Вот именно! Подать знак, сигнал бедствия. Наконец, просто сообщить, что наше присутствие в данный момент где-то необходимо. Раньше у жителей Страны Литературных Героев такой возможности не было. А теперь она у них будет, — не без гордости заметил Холмс, подсоединяя к пульту машины последний проводок, связывающий ее с самодельным телетайпом.

И в тот же миг телетайп заработал. Уотсон был так потрясен этим обстоятельством, что еле смог вымолвить:

— Вы слышите, Холмс? Стучит…

— Ну да, — невозмутимо кивнул Холмс. — Кто-то нас вызывает. Как видите, Уотсон, я не зря решил приладить к нашей машине телетайп.

— Интересно, кому это мы вдруг так срочно понадобились, — проворчал еще не успевший прийти в себя Уотсон.

— Возьмите да прочтите, — пожал плечами Холмс.

Уотсон осторожно подошел к «Ремингтону», на клавиатуре которого ему была знакома каждая буква. Тот совершенно самостоятельно продолжал выстукивать какой-то текст. На клавиши пишущей машинки никто не нажимал: рычажки ее подымались и опускались сами.

Наконец стук прекратился, и Уотсон осторожно снял с валика «Ремингтона» небольшой листок плотной бумаги, на котором хорошо ему знакомым шрифтом был отпечатан следующий текст:

«Глубокоуважаемый мистер Шерлок Холмс!

Глубокоуважаемый доктор Уотсон!

Честь имею просить вас пожаловать на экстренное заседание Президиума Всемирного Сообщества Плутов. В повестке дня: прием в почетные члены Сообщества героя комедии Н. В. Гоголя „Ревизор“, г-на И. А. Хлестакова.

Ваше присутствие обязательно.

Президент Всемирного Сообщества Плутов —

Панург.

Действительные члены:

Дон Паблос,

Ласарильо с Тормеса,

Жиль Блаз из Сантильяны,

Джек Уилтон.

Почетные члены:

Альфред Джингль,

Джефф Питерс,

Энди Таккер,

Остап Бендер».

— Что это значит, Холмс? — растерянно обратился Уотсон к своему другу и наставнику, когда смысл прочитанного более или менее дошел до его сознания.

— По-моему, там все сказано достаточно ясно, — пожал плечами Холмс. — А что, собственно, вас смущает?

— Я полагаю, это просто шутка… И не слишком остроумная, к тому же. Впрочем, скорее, даже не шутка, а… Ну конечно! И как только мне это сразу не пришло в голову! Это самое элементарное жульничество, вот что это такое!

— Вы решили, — усмехнулся Холмс, — что если авторы этого послания плуты, так уж в каждом их поступке непременно кроется жульничество?

— Да нет же, — поморщился Уотсон. — Вовсе не в том дело, что они плуты. Если хотите знать, я ни на грош не верю в эту дурацкую выдумку. Никакого Всемирного Сообщества Плутов, разумеется, не существует. Я просто удивляюсь, Холмс, что вы на сей раз оказались так недогадливы. Как же вам не пришло в голову, что этот так называемый Союз Плутов — точная копия того Союза Рыжих, который вы так блистательно разоблачили в свое время. Надеюсь, вы не забыли: они тоже делали вид, что их там тьма тьмущая, а всего-то их оказалось двое или трое. Помните?

— Как не помнить. Конечно, помню, — отозвался Холмс. — Но я решительно не понимаю, почему вам вдруг померещилось, что Всемирное Сообщество Плутов, от которого мы получили это приглашение, имеет что-то общее с пресловутым Союзом Рыжих.

— Ну подумайте сами, Холмс! — воскликнул Уотсон. — Да ведь во всей мировой литературе, я полагаю, не найдется столько плутов, сколько здесь подписей. И хоть бы один из них был мне знаком… Я, конечно, не бог весть какой эрудит, но все же… Будь они люди известные, я бы уж хоть кого-нибудь из этой компании да вспомнил. А тут… Сплошь незнакомцы! Какой-то Дон Паблос… Жиль Блаз… Джек Уилтон. Ни про одного из них я даже и не слыхивал!

— А между тем, — усмехнулся Холмс, — здесь перечислены далеко не все. На самом деле плутов в мировой литературе куда больше, чем подписей под этой бумажкой. Впрочем, я не сомневаюсь, дорогой Уотсон, что вы оклеветали себя. Кое-кого из тех, кто подписал это приглашение, вы наверняка знаете.

Уотсон заглянул еще раз в текст приглашения и сконфуженно улыбнулся.

— Вы правы, как всегда, — вынужден был он признать. — Мистер Альфред Джингль мне, безусловно, знаком. «Записки Пиквикского клуба» Чарлза Диккенса были любимой книгой моей юности. А кто хоть раз читал эту замечательную книгу, тот вряд ли забудет этого веселого проходимца.

— Так, — удовлетворенно кивнул Холмс. — Один уже есть. Ну-ка, еще! Напрягите свою память!

— Имя Панурга мне тоже как будто знакомо, — неуверенно сказал Уотсон.

— Еще бы! Я в этом не сомневался ни секунды. Мыслимое ли это дело, чтобы джентльмен, каковым вы себя безусловно считаете, не читал Рабле.

— Ах, ну конечно! Панург! Знаменитый герой Франсуа Рабле, друг Пантагрюэля!.. Смотрите-ка! Если так дело пойдет дальше, еще чего доброго окажется, что все эти плуты — мои добрые друзья и приятели!

— До этого, вероятно, дело не дойдет. Но еще кое-кого из их компании вы безусловно знаете. Вот, скажем, Джефф Питерс и Энди Таккер…

— Постойте! Это уж не те ли ловкие ребята, которых описал американский писатель О. Генри в книге своих рассказов «Благородный жулик»?

— Они самые. Ну а что касается Остапа Бендера, то с ним мы не раз встречались лично. Надеюсь, вы не забыли этого обаятельного, хотя и несколько развязного молодого человека…

На лице Уотсона отразилась сложная гамма противоречивых чувств.

— Этого нахала трудно забыть, — недовольно проворчал он. — Ну а что касается всех остальных… Дон Паблос… Ласарильо… Жиль Блаз… Джек Уилтон… Нет, этих я решительно не припоминаю. И пытаться даже не стану. Однако, перебирая все эти имена, я уловил одну любопытную закономерность.

— Да? Какую именно?

— Не кажется ли вам любопытным то обстоятельство, мой милый Холмс, — торжественно объявил Уотсон, — что все, кого мне удалось вспомнить, принадлежат к числу так называемых почетных членов этого самого сообщества. А те, о ком я даже и не слыхивал, — действительные члены.

— Браво, Уотсон! — похвалил друга Холмс. — Вы обнаружили не только наблюдательность, но и несомненную способность к дедукции. Если так дело пойдет дальше, вы, чего доброго, вскоре будете не хуже меня владеть дедуктивным методом.

— Так вы, стало быть, считаете, что это не простая случайность? За этим действительно что-то кроется?.. Да, кстати, объясните мне, ради всего святого, какая между ними разница? Действительный член — это более важная персона, чем почетный? Или наоборот?

— Да нет, — поморщился Холмс. — Тут дело не в субординации. Я чувствую, Уотсон, что сейчас мне придется прочесть вам небольшую лекцию, иначе вы совсем запутаетесь. Так вот, друг мой, да будет вам известно: было время, когда плут был одним из самых популярных литературных героев. Чуть ли не все знаменитые литературные герои той эпохи были плуты.

— Вот те на! — изумился Уотсон.

— Да-да, представьте себе, — продолжал свою маленькую лекцию Холмс. — У литературоведов есть даже такой специальный термин: «плутовской роман».

— Плутовской роман? — удивился Уотсон. — Никогда не слыхал. А что это значит?

— Это роман, в центре которого — похождения ловкого пройдохи, мошенника, авантюриста, большей частью выходца из низов общества. Впрочем, иногда героем плутовского романа был обедневший, деклассированный дворянин. На протяжении целого столетия плутовской роман был, пожалуй, самым распространенным жанром в европейской литературе.

— Когда же это было? — поинтересовался Уотсон.

— В XVI и в XVII веках. Вообще-то говоря, образ плута в мировой литературе появился гораздо раньше. Образ предприимчивого и аморального пройдохи можно встретить и в античной литературе. В комедиях древнеримского сатирика Плавта, в «Сатириконе» древнеримского писателя Петрония. Ну а кроме того, некоторые литературоведы склонны причислять к жанру плутовского романа также и знаменитые романы XVIII столетия: «Молль Флендерс» Даниэля Дефо, «История Тома Джонса, найденыша» Филдинга, «Приключения Перигрина Пикля» Смолета… Ну, Уотсон? Что же вы не восхищаетесь моей эрудицией? Бывало, мне приходилось выслушивать от вас комплименты и по более пустяковым поводам.

— Я восхищаюсь вашей эрудицией, когда вдруг обнаруживается, что вы располагаете обширнейшими познаниями в тех сферах, которые бесконечно далеки от ваших занятий криминалиста. А плуты… Что ж… Этот предмет вы обязаны были изучить досконально. В конце концов, это ведь ваша профессия. Меня поражает другое.

— Да? Что именно?

— Кто же мог подумать, что этих плутов в мировой литературе окажется такая чертова пропасть!

— Да, — согласился Холмс. — Если собрать всех вместе, выйдет огромная толпа народа. Лично я, правда, склонен согласиться с той частью литературоведов, которые считают, что понятие «плутовской роман» следует строго ограничить рамками определенной эпохи.