Александр Викторович Волков - Загадки Финикии

Штурм принес быструю победу армии Александра Македонского. Победитель приказал «перебить всех, кроме укрывшихся в храмах, и поджечь все постройки города» (Квинт Курций Руф). В этом сражении пало около восьми тысяч жителей Тира.

Когда город, наконец, сдался, часть его жителей – не менее двух тысяч – была казнена. Их распяли на крестах, расставив те на большом расстоянии вдоль берега моря. Другая часть – около тридцати тысяч – была обращена в рабство. Жестокость Александра была психологически объяснима. Во время осады жители Тира убили захваченных ими македонцев, принеся их в жертву своим богам, а затем сбросили их тела с городских стен в море.

Победив, Александр проследовал в храм Мелькарта, принес жертву Гераклу и устроил в его честь процессию.

Итак, «Тир, город достойный памяти у потомства как по своей древности, так и по превратности судьбы, был взят на седьмой месяц после начала осады» (Квинт Курций Руф). По мнению ряда исследователей, победа над Тиром была важна Александру Македонскому не только сама по себе. Ею он демонстрировал карфагенянам, что их город также уязвим для македонских войск. Ведь что такое Карфаген – это всего лишь «большой Тир».

Александр не стал разрушать Тир до основания, надеясь сделать его своей будущей морской базой. Он помиловал городскую знать, укрывшуюся в храме Мелькарта. Разрешил вернуться всем, кто бежал из города. Многих жителей Тира – по сообщению Квинта Курция Руфа, примерно 15 тысяч человек, – спасли сидоняне, укрывшие их от смерти или продажи в рабство на своих кораблях.

Весной 331 года до нашей эры Александр Македонский вновь побывал в Тире, возвращаясь из похода в Египет. Теперь его встретили торжественными процессиями, музыкантами и актерами. Царь проследовал в храм Мелькарта и принес «славному Гераклу» богатые жертвы.

Впоследствии возле дамбы скопились песок и донные отложения. Дамба превратилась в перешеек. Теперь Тир расположен не на острове, а на полуострове.

А вот географию другой области Азии царь Александр не сумел изменить. Незадолго до смерти он задумывал населить побережье Восточной Аравии выходцами из Финикии и с их помощью подчинить себе страны, лежавшие вдоль южных морей. Однако этот замысел пресекла его смерть.

Походы Александра Македонского открыли новую эпоху в мировой истории – эпоху эллинизма. Время финикийцев прошло. Почти тысячу лет они лавировали между великими державами своего времени, сопротивляясь завоевателям или временно покоряясь им. Отныне Финикии уготовано было медленно раствориться в чужеродных ей культурах, стать частью их.

После смерти Александра Македонского финикийские города пережили череду междоусобных войн, длившихся почти двадцать лет, – в это время Тир и Сидон несколько раз переходили из рук в руки, – и, наконец, вошли в состав державы Селевкидов. К тому времени царская власть в них была ликвидирована. Долгие войны разорили эти города. Их жители вместо того, чтобы торговать, воевали друг с другом. Часть их была мобилизована в армию одного греческого полководца, часть – в армию другого…

Лишь одно событие могло порадовать финикийцев. На одной из их верфей был построен самый крупный корабль, который когда-либо строился в Финикии. Его киль изготовили из ствола ливанского кедра длиной свыше 40 метров. Гребцы на этом корабле рассаживались в 11 рядов. Всего же на веслах сидело 1800 рабов.

Однако это достижение едва ли скрашивало упадок Финикии. Тем временем расположенная неподалеку Александрия переживала расцвет. При египетском правителе Птолемее II Филадельфе (285 – 246 гг. до н.э.) она стала центром мировой торговли. При этом же царе на побережье Красного моря был основан город Берени-ка, игравший важную роль в торговле Египта с Индией и Эфиопией. Само Красное море отныне было связано со Средиземным морем каналом, строить который начинал еще фараон Нехо II. Судоходство в Средиземном море стало таким оживленным, что, по признанию античных авторов, всякий желающий мог в считанные дни найти в крупном порту корабль, который отвез бы его в любой порт.

Былая слава Финикии меркла на фоне «достижений античного капитализма», если употребить клише, так не любимое советскими историками. Финикийские города теперь не пользовались политическим влиянием, хотя все еще оставались крупными торговыми центрами. Кто владел ими, тот держал в руках традиционные центры азиатской торговли, распоряжался верфями и гаванями, мог строить и содержать мощный флот.

Между тем сама атмосфера в финикийских городах стала иной. Царская власть в них была ликвидирована; они превратились в республики. Политика эллинизации, проводимая сирийским царем Антиохом IV (175 – 164 гг. до н.э.), не вызывала теперь сопротивления. Здесь греческая культура пользовалась популярностью еще с эпохи владычества персов. Финикийцы почитают богов Эллады, занимаются в гим-насиях, говорят по-гречески.

Уже в начале I века до нашей эры финикийский язык исчезает из надписей, встречаемых на территории Финикии. Лишь на монетах еще почти два столетия держатся финикийские обозначения, соседствующие с греческими. Так в наши дни издания текстов на древнерусском языке сопровождаются их переводами на современный русский язык, понятный всему населению. Вскоре Восточное Средиземноморье будет говорить на «лингва франка» – доступном всем языке, состоявшем из латинских, греческих и семитских слов. Лишь в римской провинции Африка, на бывших землях карфагенян, сохранится древний пунический язык, давно забытый на его родине.

В 120 (по другим данным, в 126) году до нашей эры Тир, а в 113 (по другим данным, в 111) году до нашей эры Сидон стали ненадолго независимыми от сирийских царей – Селевкидов. Однако это время совпало с тяжелейшим хозяйственным кризисом во всей Передней Азии. Длительные войны истощили регион. Морские пути стали ненадежными; здесь хозяйничали флотилии киликийских пиратов. Лишь вмешательство Рима принесло с собой перемены.

Все предшествующее столетие римляне постепенно подчиняли своей власти страны Средиземноморья, стремясь основать державу по образцу империи Александра Македонского. В 146 году до нашей эры они захватили и разрушили Карфаген, а в 64 году до нашей эры римский полководец Помпей присоединил к Риму Сирию и Финикию. Сирия стала римской провинцией, в состав которой римляне включили прибрежные – финикийские – районы. Так Финикия окончательно исчезла с политической карты мира.

Впрочем, по традиции римляне не вмешивались во внутреннюю жизнь городов, перешедших под их управление. Они лишь навели порядок в стране. Так, отряды римлян разорили разбойничьи гнезда в Ливанских горах и положили конец набегам грабителей на приморскую долину. Финикийские города могли быть довольны новой властью, предоставившей им самоуправление и гарантировавшей неприкосновенность их территориальных владений.

Впрочем, римские наместники вели себя менее благородно, стремясь как можно сильнее обогатиться за то время, что им позволено было править здесь. По словам Цицерона, наместничество в Сирии сопровождалось чередой темных делишек, сговоров, насилий, ограблений и убийств.

На короткое время Сирия и Финикия еще раз вышли из-под римской власти. Случилось это в 40 – 38 годах до нашей эры, когда сюда вторглись парфянские войска, овладев почти всей провинцией. Из финикийских городов лишь Тир устоял перед их натиском.

Все то десятилетие выдалось неспокойным. Лишь после гражданской войны между сторонниками Антония и Октавиана – войны, чьи основные события разыгрались в восточной части Римской державы, – в Финикии наступило успокоение. Начался новый период ее процветания.

Во время последующих войн Римской империи с Иудеей, Пар-фией, Сасанидской Персией и Пальмирой финикийские города неизменно оставались в тылу. Эпоха Pax Romana (Римского мира) окончилась для Финикии только в 614 году нашей эры, когда в страну вторглась персидская армия под водительством Хосрова II, разрушая все на своем пути.

Но прежде были шесть веков благоденствия. В римскую эпоху ряд финикийских городов был освобожден от налогов, которые платило все население империи, кроме римских граждан. Сумели финикийцы добиться и других привилегий. Как отмечал Квинт Кур-ций Руф, говоря о Тире, «под охраной римского гуманного владычества он пользуется продолжительным миром, содействующим всеобщему процветанию».

В Риме и приморских городах Италии финикийские купцы открывали свои конторы. В столице возник даже финикийский квартал. Значительные поселения финикийцев были также в Остии, Неаполе, Мизенах. Вслед за купцами и финикийские ремесленники разъехались по отдаленным уголкам империи, как когда-то устремлялись в заморские колонии Финикии.