Закат и падение крошечных империй. Почему гибель насекомых угрожает существованию жизни на планете - Оливер Милман

Возможно, когда-нибудь роботы-пчелы будут поддерживать запасы продовольствия, а изменение нашей диеты поможет замедлить ускоряющееся разрушение великолепного кладезя жизни нашей планеты. Но нам необходимо установить более высокую планку для успешного предотвращения кризиса. В конце концов, мы не станем свидетелями гибели последнего насекомого на планете, как это произойдет с последним северным белым носорогом или бенгальским тигром. Что бы мы ни натворили в будущем, где-нибудь наверняка останутся насекомые, ползающие по цветочному ящику на подоконнике в Чикаго, объедающие посевы на рисовом поле во Вьетнаме, удирающие от горящих эвкалиптов в Австралии. На их стороне численное преимущество и видовое многообразие, даже если большинство выживших будут составлять «золотистые ретриверы» – те, кто прекрасно себя чувствует рядом с людьми, в частности тараканы и клопы. Вероятно, нам даже не понадобятся пчелы-роботы, так как мы бросим все силы на то, чтобы увеличить численность медоносных пчел и заполнить зияющую пустоту из-за нехватки диких пчел. Подобно тому как млекопитающие нашей планеты сейчас на 96 % состоят из нас, крупного рогатого скота и свиней, доля пчел в общей массе насекомых будет увеличиваться, так как эти опылители представляют собой еще один, пусть важный, сельскохозяйственный ресурс. Мы сумеем выкарабкаться, хотя и ценой тяжелых потерь.

Трагедия заключается в том, что мы обнищаем – биологически, духовно, нравственно. Шмелей, как оказалось, можно научить играть в футбол; они отказываются от сна ради заботы о потомстве улья, запоминают положительный и отрицательный опыт, что свидетельствует о наличии у них определенной формы сознания. Скрипичный жук, как следует из названия, по форме напоминает скрипку, а сбоку он почти невидим из-за уплощенного тела. Бабочка-монарх не только красива, но и может ощутить вкус нектара, коснувшись его лапками. Мы ничего не потеряем, но это слабое утешение, если такие чудеса природы исчезнут.

«Наше будущее – это крайне обедненная биосфера, – утверждает энтомолог Дэвид Вагнер. – Насекомые останутся, но много прекрасных существ исчезнет. Наши дети будут жить в скудном мире. Вот какое наследство мы им оставим».

Если мы проигнорируем крушение крохотных империй, лучший из возможных сценариев для человечества – это нищенское существование в мире, остов которого лишен костного мозга, где в сельской местности царит тишина, которую нарушает лишь жужжание машин, добывающих еду из остатков почвы. Согласно последним исследованиям, гибель пчел уже вызывает нехватку ключевых продовольственных культур: яблок, черники и вишни. Численность насекомоядных птиц сокращается не только на безликих полях Франции, но и в отдаленных уголках тропических лесов Амазонки. Недавно Вагнер и его коллеги подтвердили, что популяции многих насекомых по всему миру уменьшаются на 1–2 % в год; они считают эту тенденцию пугающей. Все может стать, и наверняка станет, еще хуже. Однажды эта катастрофа достигнет критической отметки, но пока все впереди. Мы продолжаем двигаться по нисходящей.

* * *

Историческая значимость нашей эпохи не дает покоя Флойду Шокли, смотрителю энтомологической коллекции из 35 миллионов экземпляров. Все они хранятся в ящиках гигантских металлических шкафов, занимающих пять этажей Национального музея естественной истории Смитсоновского института, великолепного здания в неоклассическом стиле с дорическими колоннами и куполом в Национальной аллее Вашингтона, в нескольких минутах ходьбы от сувенирных лавок и периодических протестов у Белого дома. Первое, что я заметил в кабинете Шокли, когда приехал к нему в ноябре 2019-го, это плакат с жуком-скарабеем на стене. Сам ученый, обходительный мужчина с короткой острой бородкой, специализируется на жуках. «Их размер и цвет приводят людей в трепет, – говорит он, указывая на скарабеев. – Меня же больше интересуют небольшие коричневые жуки. Большая часть их видового разнообразия представлена неторопливыми созданиями длиной пять миллиметров и менее».

Пока мы идем, чтобы увидеть плотные ряды образцов насекомых, Шокли возмущается тем, что американцы одержимы ухоженными газонами, что медоносные пчелы более знамениты, чем их дикие собратья, что невозможно составить классификацию всех насекомых, не говоря уже о том, чтобы отследить динамику их численности.

В этом грандиозном оплоте науки коллекция занимает 134 тысячи ящиков и 33 тысячи склянок и сосудов, заполненных всеми видами насекомых – от плавунцов и вымерших мотыльков до крошечных трипсов размером всего полмиллиметра, которые редко показываются публике на глаза. В Смитсоновском институте хранятся экземпляры примерно трети всех известных видов насекомых, но его исследователи продолжают бродить по тропическим лесам Южной Америки в поисках новых образцов. Во время этих экспедиций часто находят новые свидетельства кризиса насекомых. Шокли не является поклонником термина «инсектагеддон», но только потому, что это слово предполагает конечное, ограниченное во времени событие, а не непрерывную деградацию, которая происходит в настоящее время. Кризис насекомых – это не удар молнии, а медленно закипающая в котле вода. «Мы стоим на пороге глобального вымирания, – говорит он. – Если человечество будет вести себя как раньше, все станет только хуже».

Стоит прогуляться по смитсоновской выставке «Древние времена» в знаменитом зале динозавров, и масштабы нынешнего кризиса кажутся менее пугающими. Эта грандиозная экспозиция приглашает посетителей отправиться на прогулку по истории Земли, разворачивая перед ними цепь событий, произошедшую с момента возникновения планеты 4,6 миллиарда лет назад. Первые наземные насекомые появились около 410 миллионов лет назад – это вид Rhyniognatha hirsti, представители которого были найдены в шотландском песчанике. Насекомые первыми из животных научились летать и переваривать растительную пищу, а также овладели искусством маскировки для защиты от хищников. Примерно 300 миллионов лет назад, с начала каменноугольного периода до конца мезозойской эры, высокое содержание кислорода и тропический климат привели к тому, что многие насекомые увеличились в размерах. На одном выставочном стенде на фоне болотистого леса в Иллинойсе изображена меганевра, гигантское, похожее на стрекозу насекомое с размахом крыльев до 71 сантиметра – чуть меньше, чем у современной кряквы.

На маршруте путешествия по геологическому прошлому Земли Смитсоновский институт установил столбы, которые обозначают пять великих массовых вымираний, произошедших на нашей планете на сегодняшний день. В эти сложные времена, отмеченные надгробными камнями, насекомые оставались оплотом жизни. Они появились на планете раньше динозавров и стали свидетелями их гибели. Последнее массовое вымирание произошло 66 миллионов лет назад. Судя по всему, начало ему положило падение астероида диаметром 9,7 километра на территорию современной Мексики, что вызвало лесные пожары, цунами, кислотные дожди и в конечном итоге гибель динозавров. Согласно информации на столбе, некоторые насекомые, «чересчур привередливые любители растений», тоже вымерли, но затем, когда млекопитающие, а позднее и люди, стали бороться за господство на суше, численность насекомых восстановилась, а видовое разнообразие умножилось.

Наша пиррова победа в битве за доминирование на сегодняшний день привела к тому, что впервые за всю историю Земли