Закат и падение крошечных империй. Почему гибель насекомых угрожает существованию жизни на планете - Оливер Милман

количествах. Например, лазоревке требуется около сотни гусениц в день, чтобы накормить одного птенца. Утрата нескольких видов из одной ниши не обеспокоит большинство птиц, если они смогут пообедать другими насекомыми, которые могут похвастаться устойчивыми популяциями. Другое дело – критическое снижение общей массы. Можно сколько угодно восхищаться индивидуальными качествами насекомых, но выполнение их роли в экосистеме почти всегда требует значительной численности. Дело не только в многообразии вселенной насекомых, но в ее объеме.

Конечно, страдают не только насекомые. В докладе ООН, согласно которому миллион животных находится под угрозой вымирания, говорится, что три четверти суши планеты претерпели радикальные изменения из-за деятельности человека, что с 1980 года загрязнение пластиком увеличилось в десять раз и что в индустриальную эпоху Земля лишилась трети своих лесных массивов. Наше присутствие настолько отягощает планету, что теперь оно тянет на дно и нас. «Основополагающая паутина взаимосвязей жизни на Земле становится меньше и приходит в негодность, – сказал Йозеф Сеттеле, сопредседатель комиссии ООН по оценке экосистем. – Вымирание вызвано непосредственно деятельностью человека и представляет прямую угрозу для благополучия людей во всем мире».

В наше время сокращение биоразнообразия стало настоящим бедствием, равным, а возможно, даже превышающим по своей значимости глобальное потепление, которое его подпитывает и затмевает. Недавний шквал предупреждений ученых по поводу насекомых схож по своей динамике с осознанием проблемы изменения климата. Сначала мы проигнорировали несколько тревожных звоночков, а потом, когда планета оказалась на грани катастрофы, наше запоздалое беспокойство достигло пика. Сейчас тревога человечества, возможно, приближается к кульминации. Биолог Педро Кардосо давно увлекается пауками и насекомыми. Он особенно любит паразитоидных ос. «Их образ жизни, предполагающий контроль разума другого насекомого, – это нечто потрясающее», – говорит он. Но в течение последних десяти лет, которые Кардосо посвятил изучению вымирания насекомых, он часто чувствовал себя одиноким. «Неприятно осознавать, что все внимание достается только млекопитающим и птицам, – признается ученый. – А ведь на самом деле именно крохотные существа заправляют всеми процессами в экосистемах».

Однако в последнее время Кардосо стал замечать изменения. Теперь, когда он разглядывает растения в Гане или сметает жуков с ловушки в Финляндии, к нему часто подходят местные и начинают рассказывать о насекомых, которых они перестали видеть. Такие разговоры сводятся к скорбному сетованию по поводу исчезновения божьих коровок, собиравшихся когда-то на полянке, и бабочек, порхавших над цветами. «О таких вещах рассказывают люди, от которых этого не ждешь, – поясняет Кардосо. – Они и сами вряд ли понимали раньше, что им есть дело до насекомых». По словам ученого, «поток поступающей информации очень помог, так как человечество наконец начало осознавать, что происходит». Конечно, масштабы общественной активности в отношении насекомых пока не идут ни в какое сравнение с деятельностью по борьбе с глобальным потеплением. «Может, у нас появится своя Грета Тунберг», – размышляет Кардосо.

Спустя год после сенсационной публикации крефельдского отчета появилось следующее исследование, о которой один энтомолог сказал: это «самая тревожная статья, которую я когда-либо читал». Согласно этой работе, кризис насекомых охватил не только всю Европу, но и Америку.

В середине 70-х Брэд Листер, эколог, ныне проживающий в штате Нью-Йорк, предпринял экспедицию в джунгли Пуэрто-Рико, чтобы описать обитающих там насекомых, а также насекомоядных: птиц, лягушек и ящериц. Тропический лес Эль-Юнке, расположенный на склонах гор Сьерра-де-Лукильо, недалеко от восточной оконечности острова, – это пышный карнавал биоразнообразия, главные сокровища которого – исчезающие пуэрто-риканские попугаи, лягушки коки с их трелями и клубки самых разных змей. Для путешествия Листеру потребовалась водонепроницаемая куртка: за год в Эль-Юнке выпадает 605 миллиардов литров осадков.

Для ловли насекомых Листер использовал простейшие клеевые ловушки, придуманные вскоре после эпохи британских натуралистов Альфреда Рассела Уоллеса и Чарльза Дарвина. Исследователь наносил на стопку пластиковых тарелок клеевой состав «Танглфут» и расставлял их прямо на земле и на навесе. К закату тарелки покрывались темной массой насекомых, которых затем снимали с поверхности при свете факелов, высушивали и взвешивали. «Раньше на это уходило много времени», – вспоминает Листер. Когда спустя 35 лет он вернулся в джунгли, чтобы продолжить работу вместе со своим коллегой Андрэ Гарсиа, экологом из Национального автономного университета Мексики, ученый сразу же заметил произошедшие перемены. Или скорее исчезновение. Пруды, над которыми когда-то порхали стаи бабочек, теперь казались безжизненными. За день лишь несколько птиц пролетели над головами исследователей.

Когда же дело дошло до повторения эксперимента с липкими тарелками, подозрения усилились. «Уже вечером первого дня Андрэ спросил: "Где все насекомые?" Я ответил: "Хороший вопрос". Вокруг было пусто, – рассказывает Листер. – По всем признакам что-то было не так».

Если в 70-х годах XX века липкие тарелки были усеяны насекомыми, то теперь на них раз за разом находили лишь несколько жалких особей. Один деморализующий день сменялся другим. Как только результаты были опубликованы, катастрофические изменения, произошедшие со времен первой экспедиции, стали очевидны. Биомасса наземных насекомых сократилась на 98 %; обитающих выше, в листве, – на 80 %. «Это было удивительно», – говорит Листер.

Дуэт ученых также ловил ящериц анолис, зеленых рептилий с красным горлом. Вскоре выяснилось, что общая масса пойманных животных снизилась с 70-х годов более чем на 30 %. По словам Листера, это позволяет предположить, что тропический лес переживает упадок из-за «восходящего трофического каскада». Это «перевернутая» версия классического трофического каскада, когда исчезновение сверххищника, например волка или тигра, приводит к нарушениям в нижней части пищевой цепи и изменению окружающей среды.

Исчезновение насекомых, напротив, напоминает удаление слишком большого количества блоков из основания экологической башни Дженга, которое вызывает обрушение верхних сегментов. Птицам, лягушкам и ящерицам нечего есть, и их популяции сократились. Лес Эль-Юнке был заповедником со времен Испанской колониальной империи, так что Листер и Гарсия посчитали себя вправе исключить из списка потенциальных причин вмешательство человека, в частности применение инсектицидов на сельскохозяйственных угодьях. Ученые сочли, что виной всему глобальное потепление.

Когда исследование было опубликовано, Листер сначала решил, что освещение проблемы портят некоторые преувеличения. «При виде заголовка "Вашингтон Пост" – "Апокалипсис насекомых" я решил: "Все, моей репутации конец", – признается он. – Однако потом я подумал, что они могли попасть в точку. Мои взгляды стали более радикальными. Мы наблюдаем глобальный кризис насекомых, и нам нужно как можно быстрее осознать, что это для нас означает».

Третий предвестник бедствия появился всего через пару месяцев после публикации исследования Листера и Гарсиа.

В своей работе два австралийских эколога, Франсиско Санчес-Байо и Крис Викхайс, сделали смелое заявление: насекомые всего мира переживают катастрофу, сравнимую по своим масштабам с самыми массовыми вымираниями на Земле.

Главный вывод этого метаанализа гласит, что численность 40 % видов насекомых повсеместно снижается,